вниз. Один человек стоял у румпеля, другой — у поручней, неподалеку от Уилла и Руперта, сидевших на скамье возле входа в каюту. Оба они были одеты в потрепанные шерстяные пуловеры, причем пуловер принца отчаянно натягивался на груди и на плечах; но они остались в своих кавалерийских башмаках, не сменив их на рыбацкие суконные ступни.
Лавируя, суденышко продвигалось вперед, сопровождаемое скрипом снастей, гулом ветра, глухими ударами хлопающего паруса. В какой-то момент Уилл чуть не свалился со скамьи, но удержался и выругался:
— Чтоб тебе затонуть, кривобокая кляча! Ты что, хочешь выбросить меня за борт?
— Эй, не говори так! — предостерег его Руперт. — Ты что, в самом деле утонуть захотел? Пора бы знать, что с морем следует быть осторожным!
— Чем меньше я знаю о море, тем лучше я себя чувствую. Оно плюется, как бешеный пес! Надоела мне эта соленая пена!
Крепкий рыжеволосый человек, стоявший поодаль, усмехнулся:
— Радуйся, что не свалился от морской болезни, сержант! От нее, конечно, не умирают, но и лучше себя не чувствуют.
— Ох, но я и без того болен, капитан Прис!
— Ап-Рис, с вашего позволения. Оуэн Ап-Рис.
— Извините… Я и забыл, какие вы придирчивые, уэльсцы. Долго нам еще тут болтаться?
— Ну, остров Скилл мы уже миновали, так что если ветер продержится и погода не испортится, то — еще денек.
Руперт нахмурился.
— А тем временем нас может догнать военный корабль, — сказал он. — А военный флот принадлежит Круглоголовым…
— Об этом не беспокойтесь, ваше высочество, — успокоил его Ап-Рис. — Мой народ занимался контрабандой уже в те времена, когда Ной едва нашел гавань. Даже если нас накроют — ну и что? У нас двойное дно, и там найдется комнатка для вас и вашего парня, и никто вас не найдет.
— Ага, и будем мы там лежать, как селедка в сети, — пробормотал Уилл. — А потом еще и вонять будем рыбой.
Руперт не обратил внимания на его слова.
— Хочу еще раз напомнить вам, шкипер, — сказал он, — что я весьма признателен и благодарен вам и вашему сыну за то, что вы рискуете из-за нас — хотя я и предупреждал, что у изгнанников нет ничего, кроме родословной.
— Но я делаю это для короля, сэр; я даже думаю, что, когда он вернется на трон, ваше высочество напомнит ему о честных рыбаках, которые так мало зарабатывают и которым совсем не будет лишним разрешение торговать с заграницей…
— Разумеется, я это сделаю. А вам бы хотелось, чтобы вам снизили налоги, а то и совсем избавили вас от них?
Ап-Рис испуганно уставился на принца:
— Охрани нас святой Давид, нет, сэр, нет! Что будет с торговлей без налогов? Нет, пусть нам назначат любые налоги, пусть даже очень высокие, пусть… эй, что там такое?
— Судно впереди по курсу! — ответил второй рыбак.
Это был небольшой трехмачтовый корабль, идущий под двумя парусами. Полированный корпус судна украшала резьба. Над кормой развевалось яркое знамя.
— Это не военное, — сказал Ап-Рис. — Двухпалубный катер, иностранный.
Руперт кивнул.
— Серебряный щит, лазурный лев, стоящий на задних лапах… — сказал он. — Это флаг Туниса.
Уилл нервно вздохнул и попытался схватить принца за рукав, но не успел, потому что суденышко сильно качнуло, и Уилл шлепнулся на палубу. С трудом поднявшись, он заорал:
— Твое кольцо, Руперт! Све-ветится!
— Lieve hemel, — прошептал принц, взглянув на огненную радугу. — Должно быть, ты… это на пользу нашему делу… наверное, тот корабль направляется в нужные нам воды… Поворачивай! — взревел он. — Перехвати его!
— С бешеными датчанами лучше не спорить, — в испуге пробормотал Ап-Рис. — Слушаюсь, сэр!
Его сын повернул румпель. Суденышко легло на борт. Уилл с грохотом покатился через палубу, и его накрыло волной.
— Неужели нас еще мало вымочило? — жалобно проскулил он. — Чертово море, как ты мне надоело!
По веревочной лестнице Руперт поднялся на борт и перевалился через поручень. Уилл медленно полз следом, нагруженный ржавым оружием, ругаясь и проклиная все на свете. Рыбачья лодка, поймав ветер, рванулась на северо-запад. Руперт махнул вслед ей рукой и крикнул:
— Удачи, друзья! Доброго пути! Когда я вернусь, я сделаю все, чтобы у вас снова был король!
После этого он повернулся и огляделся. Матросы, бросив работу, столпились неподалеку и переговаривались на незнакомом языке. Это были смуглые бородатые люди, в свободных блузах до колен, подпоясанных кушаками, с засунутыми за них кривыми ножами. Европейцы-офицеры, одетые на сходный манер, носили длинные волосы, бороды и небольшие усы; у большинства на шее висели распятия. Среди них принц увидел и римского священника в черной рясе.
Руперт поклонился мужчине и женщине, стоявшим почти рядом с ним.
— Ваши милости оказали мне немалую любезность, — сказал он, — предоставив возможность добраться до ваших земель.
— Это самое малое, что мы могли сделать, и мы очень обрадовались, узнав ваше высочество, — ответила женщина, улыбаясь. Она была молода, и дорожный плащ не скрывал красоты ее фигуры и элегантности платья. На высокой прическе из эбеново-черных волос драгоценными булавками приколота кружевная мантилья, глаза тоже черные и блестящие, кожа оливкового оттенка. Девушка, стоявшая чуть поодаль, была тоже хороша собой, но ее затмевала красавица хозяйка.
Мужчина, стоявший слева от дамы, являл немалый контраст с ней. Одет он был богато, маленького роста, седой; казалось, его тонкие ноги едва держат туловище. Лицо с крючковатым носом позеленело — мужчина явно чувствовал себя очень плохо.
— Да, это большой сюрприз, — сказал он. В его речи акцент ощущался куда сильнее, чем в речи дамы.
— К сожалению, ваша милость, сейчас я совсем не в том положении, в каком был, когда мы с вами встречались в Оксфорде, — грустно произнес принц.
— Ну, по крайней мере, скоро вас оденут в соответствии с вашим саном, — пообещала дама и указала на девушку: — Моя горничная, Нина, прекрасно владеет иглой… Santa Maria! Que?
Руперт оглянулся. Через поручень перебирался Уилл. Принц рассмеялся.
— Это Уилл Фарвелл; он, конечно, бывает порой похож на кентавра — но он отнюдь не водяной, — и добавил серьезно: — Это он руководил моим спасением и ни разу не отступил перед трудностями.
— Ага, пока мы не попали в ту мокрую качалку, — проворчал драгун. Увидя, что он стоит перед знатными людьми, он стащил с головы шлем и вытер лоб. — Извините…
— Нам повезло, Уилл, — сказал Руперт, бросая украдкой взгляд на свое кольцо — но оно имело уже обычный вид. — Этот корабль везет домой посла его величества в Тунисе — герцога Картаджа, дона Германа Фердинанде Селестиана дель Монте де Кавиланес у Паломас…
— Уф-ф-ф! — выдохнул Уилл.
— И его прекрасную супругу, дону Белинду, — закончил Руперт.
— Ваше высочество, это наш капитан, дон Алонсо Мена, — сказала герцогиня, указывая на дородного человека, тут же отдавшего принцу морской салют.
Герцог, все это время боровшийся с тошнотой, прижал ладонь ко рту.
— Извините меня, — пробормотал он, — дела, неотложные дела, сэр… — и торопливо скрылся за
