стала ближе к нему? Или, может быть, потому, что ее нищета искренне свидетельствовала о ее человеческой сущности?
— Нет, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Не понимаю, — пожала плечами девушка.
— Прости, госпожа. Я просто думал вслух. Плохая привычка. Это иногда случается на таких отдаленных планетах. Видишь одних и тех же людей так часто, что они перестают быть желанными; начинаешь избегать их — и кроме этого, конечно, людей всегда не хватает, так что многие работы приходится делать самостоятельно, часто в течение многих недель. Зачем я это все говорю? Господи, как же я устал!
Они остановились на краю взгорья. У их ног лежала скала, круто опускавшаяся вниз на сотни метров к пенящейся реке. С другой стороны ущелья поднимались снежные склоны гор, окрашиваемые солнцем в кровавый цвет. Ветер протискивался в верхнюю часть ущелья, ударяя в лица землян.
— Я понимаю тебя. — Сандра серьезно посмотрела на Эрика. — Ты всю жизнь вынужден был тяжело работать. У тебя не хватало времени на удовольствия, на обучение хорошим манерам, культуре… правда?
— Времени не было ни на что, госпожа, — ответил он. — Я родился в трущобах, в километре от старого порта на Тритоне. Только самые бедные живут так близко от космодрома, где жизни нет от постоянного движения машин, вони и шума, словно от землетрясения… Хотя к этому можно привыкнуть, и это врастает в тебя, в твои кости. Половина моих друзей детства уже мертва или сидит в тюрьме, а вторая половина хватается за любую временную работу, не требующую квалификации, тяжелую и грязную, которой никто другой не хочет заниматься. Но не надо мне сочувствовать.
Мне повезло. В возрасте двенадцати лет я стал практикантом у оптового торговца мехами. Через два года я установил несколько контактов, которые позволили мне найти такое же тяжелое и грязное занятие, только на космическом корабле охотников за пушными животными, летящем на Рианон. В свободные минуты я учился, и благодаря этому мне удавалось находить все лучшую работу. И так далее, и так далее. Пока меня не поставили во главе здешнего пункта по заготовке, мелкого предприятия, которое со временем, может быть, начнет окупаться, но большого значения так никогда и не получит. Однако, это все же был какой-то очередной шанс. И вот я здесь, на вершине этой горы, подо мной лежит Диомед… И что теперь?
Он резко потряс головой, удивляясь, что иссяк запас его слов. Это немного напоминало алкогольное опьянение. Хотя, может быть, нечто большее… Не то, чтобы он искал сочувствия, но в глубине души он хотел знать, понимает ли она его? Сможет ли понять?
— Ты обязательно вернешься домой, — тихо сказала она. — Такие, как ты, выходят целыми из всех затруднительных положений.
— Хочется в это верить!
— То, что ты сделал, это уже героический поступок. — Она посмотрела в сторону на тучи, проплывающие рядом с вершиной Оборх. — Я думаю, что никто не сможет тебя удержать. Пожалуй, только ты сам.
— Я? — Его замешательство росло, и он уже хотел сменить тему. Эрик погладил заросший щетиной подбородок.
— Ну да. А кто другой? Ты так быстро достиг столь многого. Может, следует остановиться? Ты не задавал себе вопрос: как долго стоит продвигаться в этой жизни?
— Не знаю. Я думаю, что так далеко, как только можно.
— Зачем? Стоит ли становиться большим человеком? Не будет ли достаточно оставаться просто- напросто свободным? С твоим талантом и опытом ты достаточно заработаешь на любой из колонизированных планет, где условия жизни для людей получше, чем здесь. Например, на Гермесе. Не кроется ли в этом стремлении к богатству и власти лишь желание насытить того маленького мальчика, который когда-то плакал перед сном от голода в трущобах Тритона?
Однако, ты никогда не сможешь утешить того мальчугана, приятель. Он уже давно умер, его уже нет!
— Ну… не знаю… Я думаю, что когда-нибудь заведу семью… Я хотел бы дать своей семье нечто большее, чем средства на жизнь. Я хотел бы оставить моим детям и внукам достаточное состояние, чтобы обеспечить им будущее, чтобы они могли противостоять любым трудностям, если будет нужно.
— Значит, так. Я думаю, что… — Прежде, чем она отвернулась, Эрик увидел, что кровь прихлынула к ее лицу, — что давние, энергичные князья Гермеса были похожи на тебя. Было бы хорошо, если бы они снова взошли на трон… — Неожиданно она быстрым шагом пошла по тропинке. — Довольно.
Лучше всего будет, если мы вернемся, правда?
Эрик пошел за ней, едва осознавая, что ступает по земле.
Глава 12
Ланнахи были готовы к битве. По зову свистунов Толка они собрались в Сальменброке, и небо потемнело от их крыльев. Трольвен проложил себе дорогу к Ван Рийну через клубок тел.
— Воистину боги неблагосклонны к нам, — горько сказал он. — В это время года почти всегда дуют сильные южные ветры. — Он указал рукой на безветренное небо. — Знаешь ли ты какие-то чары, призывающие ветер?
Торговец, несколько раздраженный, посмотрел вверх. Он сидел за столом перед домиком из тростника и глины, выстроенном для него за поселением, поскольку не желал ни карабкаться в дом по лестнице, ни спать во влажной пещере. Он проводил время, играя в кости с капитаном Стигеном на камни, напоминающие бериллы, которые являлись местным эквивалентом денег. Число цивилизаций, населяющих галактику, которые независимо друг от друга изобрели тот или иной вид игры в кости, не поддается определению.
— Ха! — бросил он. — Без ветра под хвост вы уже не полетите? Ага, семерка! Нет, черт возьми, я забыл, что семерка здесь не является счастливым числом. Попробуем еще раз. — Три кубика затарахтели у него в руке и упали на стол. — Гм-м-м, снова семь. — Ван Рийн сгреб кон. Удваиваем?
— Пусть тебя похитят пожиратели духов! — Стиген сорвался с места. По-моему, ты слишком часто выигрываешь!
Ван Рийн сам вскочил на ноги, как атакующий носорог.
— Черт побери, а ну-ка, возьми эти слова назад, приятель, или…
— Я не сказал ничего оскорбительного, — холодно ответил Стиген.
— Спокойно! — рявкнул Трольвен. — Это что, пьянка? Землянин, все боевые формирования ланнахов собрались здесь на этих взгорьях. Мы не сможем кормить их слишком долго. А с другой стороны, мы не сможем выступить, потому что новое оружие погружено на парусные тележки. Что же делать?
Ван Рийн яростно посмотрел на Стигена:
— Я говорю, что меня оскорбили. А когда меня оскорбляют, я не могу давать разумные советы!
— Я уверен, что капитан извинится за неумышленную обиду, нанесенную тебе, землянин, — сказал Трольвен, бросая на капитана разгневанный взгляд.
— Конечно. — Стиген с трудом выдавил из себя это слово.
— Хорошо. — Ван Рийн погладил себя по бороде. — Итак, чтобы доказать, что ты не сомневаешься в моей порядочности, брось кости еще раз.
Удваиваешь?
Стиген схватил кости и бросил их на стол.
— Ага, у тебя шестерка, — сказал Ван Рийн. — Что ж, это нелегко побить. Я боюсь, что уже проиграл. Нелегко быть бедным, уставшим, голодным стариком, брошенным далеко от дома и его сиамских кошек; они одни любят его ради него самого, а не из-за денег… Трам-та-та-там… Восемь! Два, три и еще раз три! Ну и ну!
— Нам нужен транспорт, — проговорил Трольвен, усиленно стараясь овладеть собой. — Новое оружие
