и если вы направляетесь в Версаль, мы сможем там встретиться.
— Прошу вас верить, — пояснил Эктор, — что мой вопрос вызван только желанием продолжить знакомство.
— Благодарю вас. Это и мое желание тоже. И если почему-либо случай нам в этом не поможет, я сам постараюсь вас найти. — В голосе шевалье слышалось нечто большее, нежели простая вежливость.
— Если вам понадобится протекция, мой друг герцог Рипарфон готов будет вам её оказать, — прибавил Эктор, желая ответить на любезность любезностью.
— Благодарю вас, но у меня есть письмо от одного из моих друзей к отцу Тельеру.
— Духовнику короля?
— Да.
— Его называют всемогущим человеком.
— Он священник, сударь.
Ответ прозвучал явно двусмысленно. Эктору так и осталось неясно, придавал ли шевалье слову «священник» высокий или, наоборот, самый незначительный смысл.
Далее они перешли к рассказу собственных историй. Эктор простодушно передал все подробности своей жизни. Шевалье, казалось, собирался сделать то же. Но в его рассказе о себе интересные и важные подробности как-то тонули в искусном описании незначительных мелочей. Впрочем, эти мелочи были изображены просто прелестно.
В результате у Эктора сложилось мнение, что шевалье был благородного происхождения и отменного воспитания. Утомленный многочисленными путешествиями, он направляется в Версаль, чтобы поправит свое разоренное состояние и помочь своему семейству.
Следует также добавить, что Эктор все же постеснялся назвать имя своей любимой. Не стал он говорить и о дуэли с аббатом Эрнандесом.
Они разговаривали довольно долго, как вдруг над одним из флигелей замка поднялось яркое дрожащее зарево.
— Пожар! — воскликнул Эктор и побежал к замку, чтобы поднять тревогу.
Шевалье задумчиво последовал за ним, нисколько не спеша, с видом поэта, подыскивающего подходящую рифму.
ГЛАВА 20. НАКОНЕЦ-ТО ПАРИЖ!
К тому времени, как Эктор прибежал во двор замка, там уже было полно народу. Но никто не тушил разрастающийся пожар: все только кричали, не двигаясь с места. Эктору все же удалось навести хоть какой-то порядок. Ему помогли Поль и Рипарфон. Кок-Эрон кинулся, разумеется, в самую гущу тушивших, подавая примеры храбрости. Сидализа при виде такого великолепного зрелища хлопала в ладоши. Шевалье хладнокровно прохаживался в стороне.
Хозяин дома появился гораздо позднее: его апартаменты были расположены довольно далеко от пожара. Прибыв на место, он немедленно кинулся к тушившим слугам и принялся колотить их тростью. Затем подошел к Эктору:
— Сударь, велите своему молодцу прекратить, — сказал он, указав на Кок-Эрона.
Эктор повиновался, ни о чем не спрашивая.
— Вы должны понять, — продолжал Мазарини, — пожар — промысел Божий, и я не потерплю, чтобы ему препятствовали.
Совершено обескураженный Эктор лишь молча поклонился. Сидализа хохотала вовсю, а Рипарфон прикидывал, не обратиться ли срочно к методам обращения с сумасшедшими. Тем временем Мазарини, смотревший, как пламя гаснет, заметил со вздохом:
— Вы ему все-таки помешали…
— Какая досада! — подхватил Поль.
— И ведь пламя могло переброситься на замок. Ваш друг господин Шавайе очень виноват, что вмешался в это дело.
— Не сердитесь, — отвечал Фуркево, едва не лопаясь от смеха, — мы все здесь ошибались, но действовали без дурных намерений.
Тем временем начавшийся мелкий дождь быстро довершил дело. Все двинулись в дом. На крыльце Мазарини, остановившись, произнес:
— Похоже, что Божественному Провидению неугодно было, чтобы замок в эту ночь сгорел.
Утром, собираясь к завтраку, Эктор и Поль заметили, что шевалье отсутствует.
— Не ждите его, — сказал Кок-Эрон, — он уехал. И велел передать, что его самым большим удовольствием стала надежда на встречу с вами в Версале.
— Очень любезно с его стороны. Кстати, скажи, не напомнил ли он тебе кого-то, с кем мы уже встречались?
— Мне тоже что-то показалось знакомое, но только не его лицо. Нет, не припомню.
После завтрака, не поддавшись на настойчивые уговоры хозяина, гости простились с ним — они спешили в путь.
Когда они выехали на Большую Королевскую дорогу, разговор снова коснулся личности шевалье.
— Я принимаю его за хорошего человека, — сказал Поль. — А вы, Ги?
