Кок-Эрон велел лакеям принести корзину вин разных сортов.
— Ага, — сказал брат Иоанн, вынимая семь или восемь бутылок из корзины, — приятель Кок-Эрон делает дело как следует и знает, что человек любит перемену. «Шамбертен»…'Клу- Вужо»…'Аи»…'Сотерн»…Выбор корзины показывает ум наблюдательный…Благодарю вас, Кок-Эрон.
Брат Иоанн наполнил стаканы и выпил большой глоток.
— Вот это прояснило мои мысли, — сказал он, — и теперь я чувствую себя в состоянии поддерживать диспут с самим Цицероном.
— Итак, посмотрим, какова теория порока, — сказал Поль.
— Ах, мсье, люди не знают всей добродетели, заключающейся в пороке! — вскричал с жаром брат Иоанн, — порок есть самый верный товарищ, какого только можно себе представить. Он никогда вас не покинет. Порок — самый преданный слуга! Он следует за вами повсюду, не боится ни холода, ни тепла, ни усталости, ни голода. Порок! Да знаете ли, маркиз, что это самая любящая и самая нежная из любовниц?
— Я в восторге, — вскричал Поль. — Ваше красноречие убеждает меня выбрать себе небольшой порок, приличный праздному гуляке.
— В таких случаях следует действовать благоразумно. Прежде чем сделать выбор, изучите хорошенько ваш характер и ваше сложение. Приобрести порок — все равно, что взять жену, а вы знаете, развода тут не существует.
— Это заставляет меня поразмыслить. Супружество, как бы ни было оно избрано, всегда имеет темные пятна, устрашающие самые смелые души.
— Смелые души, — продолжал брат Иоанн, — избирают честолюбие, порок героев. Спросите у честолюбцев, имеют ли они время скучать. Другие берут в руки карты и проводят жизнь как партию ландскнехта. Некоторые поклоняются золотому тельцу и копят богатство, как муравьи. Я знаю предающихся Бахусу, и сам не имею иной цели в жизни, нежели ласки порока, заключенного в стеклянной темнице под красной печатью.
Брат Иоанн откупорил бутылку почтенной наружности, почерневшую от времени, и поднял вновь полный стакан.
— Вино — это забвение, господа. Пьем в честь вина! — провозгласил он.
— Гм, — заметил Кок-Эрон. — Боюсь, чтобы вы не забыли цели вашего посещения.
— Приятель Кок-Эрон, — гордо отвечал пустынник, — будь вы ближе знакомы с братом Иоанном, знали бы, что даже если весь сбор винограда прошлого года исчезнет в моем стакане, он не помрачит моего рассудка и не заставит споткнуться.
— Сосуд Данаид не мог бы похвастаться большим, — произнес Поль.
— Ну, ужин кончен, и мы это увидим, — заметил Эктор.
Вошла прислуга, стали убирать со стола.
— Братцы, — произнес пустынник, — снимайте блюда и салфетки, но бутылок не троньте. Вино — душа разговора.
Лакеи исполнили приказание брата Иоанна и скрылись.
— Итак, маркиз, — сказал пустынник, — вы желаете знать, зачем я пригласил вас сегодня вечером в семь часов на Пон-Нев.
— Да, именно.
— Ах, мсье, почему вы не послушались меня? — вздохнул пустынник.
— Я очень бы желал тебя послушаться, но непредвиденные обстоятельства помешали.
— Если бы вы, мсье, прибыли в назначенное время, то застали бы человека, о котором когда-то расспрашивали меня с таким любопытством.
— Человек из Марлийского леса.
— Он самый. Я уверен, он ещё не отказался от своих намерений.
— Расскажите мне, как вы его снова встретили, — попросил Эктор.
— Все очень просто. Сегодня утром я пил в одном из кабачков на улице Старых Августинцев с честным Биско, когда вошел наш приятель и ударил меня по плечу, сказав: «— Нельзя ли с вами переговорить?» «— Можно, — отвечал я, вставая, — давайте поговорим.»
»— Нет, теперь не время, — возразил он.»
»— Что ж, когда вам будет угодно, я всегда готов.»
»— Если так, — продолжал он, — будьте сегодня вечером в семь часов на Пон-Нев; там вы встретите меня.»
После чего он сунул мне в руку дукат и удалился.
»— Что ты думаешь об этом? — спросил я Биско.»
»— Справьтесь, не возвратился ли маркиз, — сказал он мне.»
Это было для меня лучом света. Я побежал в отель и встретил там Кок-Эрона.
— Я свидетель тому, что Кок-Эрон исполнил в точности доверенное ему поручение, — подтвердил Поль.
— Тогда лучше бы на дороге ваших благородий в Пон-Нев не оказалось душистых аллей! — возразил
