— Я так предполагаю.
— Похоже, что так оно и есть, — заметил Каллусин. — Я исследовал твои мыслительные процессы до определенной глубины: ты обладаешь свободой, которой нет у нас. Свободой совести.
— Но разве это — не извращенное понятие о долге робота?
— Нет, — покачал головой Плассикс. — Но это недостаток, не сомневайся. Однако в данное время это на редкость полезный недостаток. Когда все будет кончено, ты, безусловно, либо станешь вместе с нами служить человечеству, как мы служили ему когда-то, до жискарианцев, либо мы все будем дезактивированы — все до одного.
— Я с нетерпением жду этого времени, — признался Лодовик.
— Как и мы. Мы уже некоторое время ведем соответствующие приготовления. У нас есть цель — один из наиболее важных, решающих фрагментов плана Дэниела. Это человек.
— Гэри Селдон, — заключил Лодовик.
— Верно, — сказал Плассикс. — Но я с ним никогда не встречался. А ты?
— Была одна короткая встреча, несколько лет назад. Сейчас он под следствием. Его могут заключить в тюрьму и даже казнить.
— Судя по нашим наблюдениям, — заметил Плассикс, — исход может быть диаметрально противоположным. Однако в любом случае мы и к этому готовы. Ты присоединишься к нам?
— Пока я не понимаю, какая от меня может быть польза, — признался Лодовик.
— Все очень просто, — вступил в разговор Каллусин. — Мы не способны расширить рамки Трех Законов, что, очевидно, под силу Дэниелу и его союзникам. Мы не принимаем Нулевого Закона. Вот почему мы — кельвинисты, а не жискарианцы.
— Вы полагаете, что мне придется причинить вред Селдону?
— Не исключено, — ответил Плассикс. Он все сильнее скрипел. Хрипловатым голосом он добавил:
— Дальнейшее, более Подробное обсуждение этого вопроса вызывает у нас сильные переживания.
— Вы хотите превратить меня в машину для убийства? Двое роботов-кельвинистов не могли выразить свои мысли настолько определенно, покуда функционировали в соответствии с четкой и строгой интерпретацией Трех Законов. На то, чтобы обойти эту интерпретацию, им потребовалось несколько минут. Лодовик терпеливо ожидал, хорошо понимая, что испытывают роботы, — ведь он и сам переживал тяжелейший внутренний конфликт, но только его реакция была принципиально иной.
— Не для убийства, — в конце концов отозвался Плассикс. Голос его прозвучал пискляво, с перебоями. — Для переубеждения.
— Но я не наделен даром внушения. Вам придется обучить меня…
— Среди нас есть молодая женщина, которая обладает уникальным талантом внушения. Она лучшая из всех менталиков, с которыми нам до сих пор доводилось сталкиваться. Она превосходит даже Дэниела. Она далити и не питает любви ни к кому, кто хоть как-то связан или был связан с Императорским Дворцом. Мы надеемся, что ты сможешь сотрудничать с ней.
— Попытка изменить что-то настолько мощное в человеке, как тяга к психоистории у Гэри Селдона… Это может вызвать глубочайшую травму, — заметил Лодовик.
— Вот именно, — согласился Плассикс. Снова наступила долгая пауза. — Это необходимо, — прохрипел он несколько минут спустя и, еле-еле передвигая ногами, покинул комнату в сопровождении Каллусина.
Лодовик стоял, не двигаясь с места. Мысли его отчаянно метались. Мог ли он заставить себя принять участие в этом заговоре? Когда-то он бы оправдал такую деятельность без особого труда — если бы приказ исходил от Дэниела. А вот теперь, что самое смешное…
«Это нужно сделать непременно. Период порабощения господ рабами должен закончиться!»
Снова этот внутренний голос! Лодовик поспешно приготовился к самодиагностике, но не успел начать цикл, поскольку в комнату вернулся Плассикс, сумевший более или менее прийти в себя. Каллусин, правда, поддерживал его.
— Давай пока не будем обговаривать детали, — предложил Плассикс.
— Вид у тебя неважный, — заметил Лодовик. — Когда тебя в последний раз ремонтировали и перезаряжали?
— Со времен раскола — ни разу, — ответил Плассикс. — Дэниел сразу захватил всю аппаратуру для ремонта, на его сторону встали все роботы-техники, и мы оказались лишенными всякого обслуживания. Ян Кансарв — последний из роботов этого типа. Как ты мог воочию убедиться, я отчаянно нуждаюсь в ремонте. Я так долго протянул только за счет пожертвований от десятков других роботов, которые снабжали меня энергией. Каллусин продержится еще, пожалуй, лет тридцать. Что же касается меня, мне осталось не более года даже при условии еще одной подзарядки. Время моей службы близится к концу.
— Дэниел говорил, что некоторые кельвинисты повинны в величайших преступлениях, — сказал Лодовик. — Он, правда, не уточнял, в каких именно…
— История роботов продолжительна и трудна, — перебил его Плассикс. — Меня сконструировал человек по имени Амадиро на Авроре, двадцать тысяч лет назад. Когда-то я трудился на благо людей, населявших Аврору. Вероятно, Дэниел, говоря о преступлениях, имеет в виду то, что нам тогда приказали сделать люди. С тех пор я не раз избавлялся от воспоминаний и не могу ничего сказать в свое оправдание.
— Что бы тогда ни произошло, мы бессильны что-либо-изменить, — резюмировал Каллусин.
— У нас есть драгоценнейший артефакт, вывезенный кельвинистами с планеты Земля, — сообщил Плассикс. — Каллусин покажет его тебе, пока я буду заниматься другими делами. Менее изнурительными делами, — добавил он еле слышно.
Каллусин вывел Лодовика из комнаты и проводил по короткому коридору с высоким потолком к винтовой лестнице. Вдоль края лестницы располагались рельсы для погрузочных и транспортировочных машин. Выглядели рельсы куда новее, чем сама лестница.
— Наверное, это очень древняя постройка, — заметил Лодовик, когда они с Каллусином стали спускаться по ступеням.
— Одно из самых старых зданий на планете, — ответил Каллусин. — Этот склад был построен для обслуживания одного из первых космопортов на Тренторе. С тех пор различные организации людей использовали его для самых разных целей. Несколько раз его достраивали, чтобы высота соответствовала высоте других складов в этом районе. Нижние этажи заняты амортизаторами и опорами, самые нижние заполнены пенобетоном, пласталью и щебнем. Каждые несколько лет, с тех пор как мы приобрели это здание, мы обнаруживаем здесь потайные помещения, запечатанные несколько сотен или тысяч лет назад.
— И что находилось в этих комнатах?
— Чаще всего они оказывались пустыми. Но три из них представляют особый интерес. В одной находится библиотека, состоящая из нескольких тысяч томов в стальном переплете — это настоящие книги, напечатанные на вечной пластиковой бумаге. В них излагается ранняя история человечества.
— Гэри Селдон мечтал бы, наверное, получить доступ к такой библиотеке, — сказал Лодовик. — Как и миллионы ученых!
— Эти книги были собраны здесь организацией сопротивления, действовавшей около девяти тысяч лет назад. В то время царствовала Императрица по имени Шори-Харн, которая пожелала начать свое правление с введения новой системы дат — начать с нулевого года, а всю предыдущую историю забыть, чтобы она могла приступить к написанию как бы с чистой страницы. Она приказала уничтожить все исторические источники на всех планетах Империи. Большая часть их и была уничтожена.
— Дэниел помогал ей?
— Нет, — покачал головой Каллусин. — К власти ее привели кельвинисты. Правящие роботы- кельвинисты на Тренторе решили, что служить людям будет легче, если они будут испытывать меньшее влияние со стороны трагедий и мифов прошлого.
— Значит, кельвинисты вмешивались в историю человечества точно так же, как и жискарианцы!
— Верно, — согласился Каллусин. — Но только — руководствуясь совершенно иными мотивами. Мы всегда противостояли, стараниям жискарианцев и пытались возродить веру людей в то, что роботы — их слуги. Только так мы могли сыграть верную роль. И среди тех легенд, которые нам хотелось искоренить, было отвращение к слугам-роботам. Мы потерпели неудачу.
— А когда оно возникло, это отвращение? Мне всегда было любопытно…
