подступивший к горлу ком. Она вдруг отчетливо ощутила груз ответственности, что легла на ее плечи, ту жуткую ношу, смысл которой она раньше понимала не правильно. Она крепко сжала руку Бранна.
— Тогда мы поможем вам, — решительно проговорила она.
Глава 59
Когда вошли судьи, Гэри сидел молча. Бун стоял рядом с ним, а Гааля Дорника в зале не было. Бун казался неуверенным. Прошлой ночью Гэри спал плохо. Ему хотелось пошевелиться, сесть поудобнее, но, когда вошел Линь Чен, Гэри замер, не в силах двинуться. Председатель Комитета Общественного Спасения вышел на возвышение к судейскому столу, сел и угрюмо уставился в одну точку.
«О, небо, как же я ненавижу этого человека!» — изумился собственным чувствам Гэри.
Поверенный Комитета Общественного Спасения приблизился к судьям.
— Сегодняшнее заседание отведено для предоставления возможности Комитету Глобальной Безопасности допросить профессора Селдона, — сообщил он. — Однако, судя по всему, у сотрудников этого нового подразделения имеются более важные дела, и они обратились к нам с просьбой о переносе заседания на более поздний срок. Согласны ли уважаемые судьи, члены Комитета Общественного Спасения, удовлетворить этот запрос?
Линь Чен обвел зал заседаний сонным взглядом из-под полуопущенных век и кивнул. Гэри показалось, будто бы губы главного комитетчика едва заметно скривились.
— В таком случае приступим ли мы к последнему этапу судебного расследования или временно прекратим его и отложим заседание на другой день?
Гэри негромко застонал и выпрямился. Бун успокаивающее коснулся его руки.
Линь Чен возвел глаза к потолку.
— Отложим, — негромко пробормотал он, опустил голову и снова полуприкрыл глаза.
— В таком случае заседание откладывается и переносится на неопределенный срок — до момента, когда уважаемые судьи сочтут нужным возобновить разбирательство, — объявил поверенный.
У Гэри было такое ощущение, словно он сдувается, как воздушный шарик, из которого выпускают воздух. Он покачал головой и устремил гневный взгляд на Чена, но тот явно пребывал где-то в высоких сферах, и вид у него при этом был настолько самодовольный, что Гэри стоило колоссального труда сдержаться и не дать волю охватившим его чувствам.
В коридоре, по пути в камеру, Гэри крикнул Буну:
— Они никогда от меня не отстанут! У них нет ни капли жалости и сострадания!
Бун только беспомощно поднял руки. Охранники-надзиратели отвели Гэри в камеру.
Глава 60
Линь Чен позволил Крину снять с него судейское облачение. Слуга раздевал хозяина молча, проворно, нисколько не отвлекая главного комитетчика от его раздумий. Чен, не мигая, смотрел в одну точку на противоположной стене. Крин виток за витком распускал длиннющий тканый пояс. Наконец, оставшись в бледно-сером стихаре, Чен предостерегающе поднял руку. Крин поклонился и покинул покои своего господина.
Чен прикоснулся пальцем к мочке уха и медленно, как в трансе, подошел к настольному компьютеру- информатору.
— Гэри Селдон, — произнес он. — Отобранная информация из главных источников.
Информатор несколько секунд молчал, затем затараторил:
— Двести семьдесят четыре отчета по психоистории, Селдон, привлечение к суду, академики озабочены тем, что Селдона судит организация, не являющаяся общественной, сорок два высказывания без авторства, принадлежащие выдающимся деятелям только на Тренторе, требующим освобождения Селдона…
Чен велел машине умолкнуть. Информация, как он и предполагал, носила вполне безобидный характер. В планы Чена, собственно, и не входило ни поощрение, ни запрет разглагольствований широкой общественности на тему судилища над Селдоном, и он не видел причины, по которой ему следовало бы сейчас как-то вмешиваться в создавшуюся ситуацию.
На самом деле Чен отличался аристократической неприязнью к контролю за средствами массовой информации. Он полагал, что лучше позволять этим средствам беспрепятственно высказываться по любым вопросам и за счет этого делать для себя выводы о том, как получить нужные результаты на основании сведений, которые представили бы для него интерес. Он понимал, что стоит ему предпринять попытку приложить руку к масс-медиа, как сразу станет очевидно, что он делает это в личных интересах, и эффективность его деятельности сразу пойдет на спад.
— Селдон и роботы, — произнес Чен негромко и уверенно. И закрыл глаза.
Информатор, помолчав несколько секунд, завел обычную скороговорку:
— Четырнадцать статей выражают озабоченность относительно учреждения Комитета Глобальной Безопасности. В каждой из этих публикаций содержится упоминание об интересе, проявляемом Фарадом Синтером к так называемым «Вечным», и о его уверенности в том, что они представляют собой роботов. Также имеются отдельные упоминания о Джорануме и крахе, наступившем вследствие действий Димерцела и Гэри Селдона. Четыре источника высказывают предположение о том, что за арестом Гэри Селдона и преданием его суду стоит Фарад Синтер. Двое авторов связывают Селдона с так называемой «Тигрицей», которую некогда ряд экстремистов и политических оппортунистов считали роботом вплоть до дня ее гибели. Последние упомянутые публикации появились в связи с учреждением Комитета Глобальной Безопасности.
— Ключевые публикации?
— Все публикации ключевые.
— Подробнее о самой главной.
— Наиболее содержательной публикацией является передовая статья в дайджесте «Сияние Трентора», где содержится в концентрированном виде информация из двадцати семи источников.
Чен рассеянно кивнул и снова коснулся мочки уха. Затем он вызвал Крина. Лаврентиец, по обыкновению, возник как бы ниоткуда, словно и не покидал покоев своего господина, а просто-напросто растворился в воздухе.
— Задействованные Фарадом полицейские из Особого отдела снова работают? — спросил он у камердинера-секретаря.
— Да, мой господин. Теперь это подразделение Имперской полиции придано Комитету Глобальной Безопасности. Вара Лизо снова возглавляет поиск. Император в курсе их деятельности и, судя по всему, одобряет ее.
— Синтер даром времени не теряет. Прошло столько лет, Крин… Кажется, это ему слишком легко удается. Вызови ко мне генерала Протона из его пресловутой «отставки», — распорядился Чен. — И никому ни слова ни до, ни после того, как он сюда прибудет.
Главный комитетчик посмотрел на Крина и широко, почти по-мальчишески улыбнулся. Крин неловко, с тяжелым сердцем ответил ему полуулыбкой. Последний раз такую вот улыбку на лице своего повелителя он видел в тот день, когда Чен приказал генералу Протону сопроводить Императора Агиса XIV в ссылку. А точнее — в небытие и забвение, из которого Императору так и не суждено было возвратиться. Тогда во Дворце воцарилось сущее безумие. Крин во время последовавших за свержением Агиса чисток и политических переустройств потерял четверых родственников.
С того дня имя «Протон» ассоциировалось у Крина с тяжелейшим страхом — да, собственно, Чен скорее всего на это и рассчитывал.
Крин проговорил:
— Будет исполнено, мой господин, — и снова ретировался. Крину, как любому лаврентийцу, хотелось только покоя и мира и постоянной работы, но, судя по всему, надеяться на это не приходилось.
Глава 61
В длинном зале Лодовик увидел Каллусина, в тени около большого окна, выходившего на главное здание склада. Между Каллусином и окном стояли трое не то людей, не то роботов. В промежутке между ними возвышалась платформа, а на платформе лежало нечто отливающее металлическим блеском. Лодовик зашагал в ту сторону. Каллусин шагнул ему навстречу и приветственно протянул руку.
На платформе, оказывается, лежал Плассикс. Из его «грудной клетки» доносился отчетливый, неприятный, режущий слух звук — словно по металлу скребли наждачной бумагой.
