– Кого это я еще не видел?
– Девушку по имени Ева Кресси.
Человек проглотил слюну. Он бросил револьвер на столик, тяжело опустился в кресло. Видимо, у него был радикулит. Внезапно он улыбнулся.
– Значит, она все-таки здесь! А я про нее не спрашивал. Я парень осторожный – и не спрашивал о ней.
– Она здесь уже пять дней, – сказал Тони. – Все ждет вас. Ни на минуту не выходит наружу. Человек понимающе прикусил губу.
– Я чуток задержался на севере, – сказал он едва слышно.
– С дружками повидался?
Человек подскочил на месте и снова схватился за револьвер. Он стоял, немного наклонившись вперед, внимательно глядя на Тони.
– Женщины слишком много болтают, – сказал он так, словно во рту у него было что-то такое, что мешало ему говорить.
– Женщины не болтают, мистер Ролле,
– А? – Револьвер прыгал в его руке. – Чего-то я не пойму.
– Болтают не женщины. Мужчины с револьверами.
Снова наступило молчание. Человек медленно выпрямился. По его лицу ничего нельзя было понять, но глаза смотрели пристально. Тони выглядел рядом с ним маленьким, кругленьким, добродушным человечком с располагающей внешностью и глазами чистыми, как родник.
– Да, эти ребята не дремлют, – сказал Джонни Ролле и провел языком по пересохшим губам. – Работают в три смены. Спать им некогда.
– Вы знаете, кто они такие? – спросил Тони, понизив голос.
– У меня есть девять догадок, и двенадцать из них будут правильными.
– Крутые ребята, – сказал Тони и улыбнулся краешком губ.
– А где она? – нетерпеливо спросил Джонни Ролле.
– Как раз в соседнем номере.
Человек положил револьвер на столик и подошел к стене. Он долго смотрел на обои, потом открыл дверь на балкон, сжал пальцами перила. Когда он снова обернулся, на его лице было странное выражение. Глаза потеряли жесткость, морщины разгладились. Он подошел к Тони.
– Ева послала мне немного деньжат. Они говорят – двадцать пять тысяч. Но у меня только пятьсот. Вот бы они удивились, если б узнали.
– А где остальное?
– Нет больше ничего. И не было. Точка. Я знаю, что говорю.
– Я вам верю, – сказал Тони.
– Они убивают не часто. Но могут.
– Молокососы, – сказал Тони с внезапным презрением. – Крутые молокососы.
Джонни Ролле взял стакан и залпом вылил все, что там было. Осталось только несколько кубиков льда. Он подержал в руке револьвер и сунул его в кобуру под мышкой. Уставился в пол.
– К чему Вы мне все это говорите?
– Мне кажется, у вас только один шанс.
– А если нет?
– Я все же думаю, что есть. Джонни Ролле задумался.
– Другой выход?
– Служебный лифт ведет прямо в гараж. Там можно взять машину. Могу вам дать карточку, покажете ее сторожу.
– Странный ты парень, – сказал Джонни Ролле.
Тони вытащил бумажник из страусиной кожи, достал оттуда карточку, что-то нацарапал на ней. Джонни Ролле прочитал и неуверенно положил ее в карман.
– Пожалуй, возьму, – сказал он, отводя глаза.
– Она тут уже пять дней. Все уже в курсе. Один парень, которого я знаю, подходил ко мне и сказал, чтобы я вывел ее наружу. Рассказал мне, в чем дело. А я, вместо нее, выведу вас.
– Им это понравится, – сказал Джонни. – Тебе принесут цветы.
– Будет время, поплачем. Джонни Ролле замешкался.
– Увидеться бы с ней перед тем, как смотаюсь. Говоришь, она прямо за стенкой?
Тони развернулся на каблуках и пошел к двери. Через плечо бросил:
– Не теряй время, красавчик. А то передумаю.
– А вдруг это ты за мной следишь? Тони не обернулся.
– Ничего не поделаешь, риск всегда есть. Он вышел из комнаты и бесшумно закрыл дверь. Посмотрел на дверь номера 14-А и вошел в лифт. Опустился в прачечную. Убрал корзину, подпиравшую дверь в служебный лифт. Поднялся в холл.
Дежурный сосредоточенно проверял счета. Через главный холл Тони прошел в музыкальный салон. Радиоприемник снова был включен, но работал так тихо, что было едва слышно. Она сидела рядом. Звуки были такими слабыми и неразборчивыми, что напоминали шелест осенних листьев. Девушка медленно повернула голову и улыбнулась ему.
– Проверил все. двери? А мне не спится. Так что я опять тут. Ничего?
Он тоже улыбнулся. Сел в зеленое кресло и погладил кожаные ручки с золотым тиснением.
– Конечно, мисс Кресси.
– Ждать хуже всего на свете. Правда? Ну, что это за радио? Трещит, как сверчок.
Тони покрутил ручку, не обнаружил ничего необычного и снова настроился на ту же волну.
– В это время не спят разве что ночные гуляки. Она снова улыбнулась.
– Я вам не надоел, мисс Кресси?
– Мне нравится. Ты приятный парень, Тони.
Он посмотрел на дверь и почувствовал щекотку в позвоночнике. Подождал, пока это ощущение пройдет. Откинулся на спинку, выпрямился. Пальцы ощупывали лосиный зуб. Прислушался. Не к музыке. К чему-то вдалеке. Может быть, к шуму мотора уносившегося в ночь автомобиля.
– В душе все люди неплохие, – сказал он вслух. Девушка, прищурившись, посмотрела на него.
– Значит, я ошиблась с двумя или тремя.
– Да, – согласился он. – Наверное, бывает и так. Девушка зевнула, и ее глубокие глаза полу закрылись. Она свернулась калачиком на подушках.
– Посиди со мной чуть-чуть, Тони. Может быть, я засну.
– С удовольствием. Все равно делать нечего.
Она заснула быстро, как ребенок. Минут десять Тони боялся пошевельнуться. Смотрел, как она дышит во сне, с полуоткрытым ртом. Как будто находился перед алтарем. Потом, стараясь не разбудить ее, очень осторожно поднялся и на цыпочках пошел в сторону дежурного. Немного послушал, как скрипит невидимая авторучка за матовым стеклом. Потом направился к телефонным кабинкам. Снял трубку и попросил телефонистку соединить его с гаражом.
После нескольких гудков в трубке раздался звонкий голос.
– Отель «Уиндермиер». Гараж.
– Это Тони Резек. Этот Уоттерсон, которому я дал карточку, уехал?
– Давно уже, Тони. С полчаса назад. Ты его прислал?
– Я, – сказал Тони. – Мой знакомый. Спасибо. Привет.
Он повесил трубку и почесал шею. Вернулся к конторке, хлопнул ладонью по мраморной плите. Из- за перегородки возникло лицо дежурного с заранее приготовленной улыбкой.
– Ну и работка у тебя, Тони: никогда не поймешь, когда тебя ждать.
– Сколько стоит номер 14-Б?
– У него нет твердой цены.
– Посчитай. Этот тип съехал. Пробыл там не больше часа.
– Ну и черт с ним, – весело сказал дежурный. – Испарился, значит, и не отметился.
