прозрачные воды озера, сверкающие в лунном свете. Из унылых лесов как и прежде доносился вой волков, но теперь этот звук не казался столь зловещим. Призрачный дух, витавший в этой чащобе теперь навсегда мертв, и носительница его заперта в башне, и волки теперь только звери, а не служители потустороннего зла. Хотя Ищейка, конечно, совсем другое дело. Спархок дал сам себе клятву, что при следующей встрече это отвратительное создание попробует Алдреасова копья.
— Эй, Спархок, ты где? — это был Телэн. Мальчик стоял рядом с костром, вглядываясь в темноту и тихо звал его.
— Здесь.
Телэн, ступая как можно осторожнее, чтобы не наделать лишнего шума, направился к нему.
— Что случилось? — спросил Спархок.
— Я не мог уснуть, вот и подумал — может ты не будешь возражать против моей компании?
— Конечно, нет, Телэн, мне и самому одиноко так стоять на страже.
— Слава Богу, что мы наконец-то уехали из этого замка, — сказал Телэн, — ни разу в жизни мне не было так страшно.
— Да и мне было не по себе, — согласился Спархок.
— Знаешь, Спархок, там, в замке, было так много всяких дорогих безделушек, но я даже и не подумал стянуть что-нибудь. Как-то странно, правда?
— Может быть ты взрослеешь?
— Но среди моих знакомых воров есть и старики, — Телэн вздохнул.
— Почему так печально, Телэн? О чем вздыхаешь?
— Я бы не сказал никому другому, но сейчас мне уже не так весело заниматься этим, как раньше. Когда понимаешь, что можешь украсть все, что угодно, когда угодно и у кого угодно, интерес куда-то пропадает.
— Может быть тебе стоило бы заняться чем-нибудь другим?
— А на что я еще гожусь?
— Я подумаю, и скажу тебе, когда придумаю что-нибудь.
Телэн внезапно рассмеялся.
— Что смешного? — спросил Спархок.
— Но учти, есть одна заковыка, я привык, что люди, с которыми я работаю, не знают, с кем имеют дело, — ответил Телэн.
Спархок усмехнулся.
— Да, пожалуй, это трудность, — согласился он. — Но мы придумаем что-нибудь.
Мальчик снова вздохнул.
— Кажется наше путешествие заканчивается, Спархок. Мы знаем теперь, где похоронен король, все что нам остается — это пойти туда и выкопать его корону, а потом мы возвратимся в Симмур, ты пойдешь во дворец, а я снова на улице…
— Ну, я так не думаю, возможно мы подберем какую-нибудь замену улицам.
— Возможно, но как только это станет скучным, я все равно убегу. Ты знаешь, я буду скучать по всему этому. Несколько раз, правда я чуть до смерти перепугался, но все равно, это было хорошее время, я всегда буду его помнить.
— По крайней мере, мы хоть что-то тебе дали, — сказал Спархок, кладя руку на плечо мальчика. — А теперь ступай спать, Телэн. Завтра утром нам рано вставать.
— Как скажешь, Спархок.
На рассвете они снова тронулись в путь. Ехали медленно и осторожно, чтобы не повредить лошадей среди колдобин и ухабов. Днем отряд проехал через деревню дровосеков, останавливаться там не стали.
— Долго нам ехать до туда? — спросил Келтэн.
— Три, четыре, ну уж в крайнем случае пять дней, — ответил Спархок. — Когда выберемся из леса, дорога станет лучше. Тогда мы сможем ехать быстрее.
— Вообще-то все, что нам необходимо сделать это найти «могилу великана»?
— Не думаю, что это будет сложно. Гэзек говорил, что местным жителям она служит опознавательным знаком. Поспрашиваем крестьян…
— Тогда мы начнем копать?
— Да, и никто не будет делать это за тебя.
— Ты помнишь, что говорила Сефрения в замке барона Олстрома в Лэморканде? — серьезно спросил Келтэн. — Что появление Беллиома прогремит по всему свету.
— Да, помню.
— Значит в ту минуту, когда он окажется у нас в руках, и Азеш узнает об этом. И обратная дорога в Симмур будет просто наводнена земохами. Это будет весьма нервная поездка.
— Не совсем так, — не согласился подъехавший к ним Улэф. — У Спархока уже есть кольца. Я могу научить его нескольким словам на языке троллей, и, когда Беллиом окажется в его руках, ничего и делать- то особенно не потребуется — он сможет сметать с дороги целые армии земохов без особого труда.
— Неужели он так могущественен?
— Келтэн, ты даже представить себе не можешь. Если то, что о нем рассказывают не вранье хотя бы наполовину, то для Беллиома нет ничего невозможного. Спархок сможет даже остановить солнце, если захочет.
— А что, надо знать язык троллей, чтобы управлять Беллиомом? — спросил Спархок.
— Не скажу точно, — ответил Улэф, — но раз в Беллиоме заключена сила Троллей-богов, то они может и не ответят на слова произнесенные на эленийском или стирикском. В следующий раз, когда я буду призывать кого-нибудь из них, я спрошу его об этом.
К ночи они снова встали лагерем в лесу и после ужина Спархок отошел от огня поразмыслить в одиночестве. К нему тихо подошел Бевьер.
— Когда мы доберемся до Вэнна, мы сделаем там остановку? — спросил Сириник.
— Скорее всего.
— Хорошо, мне нужно будет посетить храм. Я соприкоснулся с дьявольскими силами и мне нужно очищение.
— В этом не было твоей вины, Бевьер, это могло случиться с любым из нас.
— Но все же это был я, Спархок. Ведьма знала, что я наиболее слаб перед земными страстями.
— Ты? Бевьер! Это просто чушь. Ты самый благочестивый человек из всех, которых я когда-либо встречал.
— Нет, — печально покачал головой Бевьер. — Я знаю свои пороки. Меня сильно влечет к прекрасному полу, увы.
— Ты молод, мой друг, так что это вполне естественно. Это чувство убывает со временем, по крайней мере так мне говорили.
— Так с тобой это тоже бывает? Я надеялся, что к тому времени, когда достигну твоего возраста, я уже избавлюсь от этих вожделений.
— Не надейся слишком, Бевьер. Я сам знаю нескольких седовласых старцев, которые уже в свои преклонные годы продолжают терять голову при виде каждого хорошенького личика. От этого никуда не денешься, друг мой. Если бы Богу было совсем неугодно это чувство, Он бы не допустил бы его в человеческой жизни. Когда в моей жизни случились такие трудности, я обратился к патриарху Долманту, и он сказал мне то, что я говорю тебе сейчас. Конечно, я продолжал чувствовать вину, но не так остро.
Бевьер усмехнулся.
— Ты, Спархок? С этой стороны я тебя никогда не знал. Мне всегда казалось, что вся жизнь твоя предана одному лишь долгу.
— Ну не совсем. У меня остается немного времени и для других мыслей, — Спархок улыбнулся. — Жаль, что у тебя не было возможности познакомиться с Лильяс.
— Лильяс?
— Видишь ли, я провел в ссылке десять лет. Это женщина из Рендора, я жил с ней почти все это время.
