чтобы не дать Энниасу сесть на Золотой трон?
— Допустим, что Энниасу удастся перетянуть на свою сторону этих девятерых. Тогда у него будет семьдесят четыре голоса, милорд. Если мы найдем хотя бы шестерых из тех семнадцати, общее число голосующих станет сто двадцать пять. Три пятых части из этого — семьдесят пять.
— Очень хорошо, Телэн, — сказал Вэнион. — Значит, все, что нам нужно сделать — это отправиться в Чиреллос, разбить город на участки, обыскать их все и найти шестерых патриархов, которые согласились проголосовать против Энниаса. Надо убедить их явиться в Базилику и подождать с началом голосования до прибытия короля Воргуна.
— Это все равно еще не будет нашей победой, Вэнион, — произнес Комьер. — Но это лучшее, что мы пока можем сделать.
Этой ночью Спархок снова спал беспокойно. Темнота, окружавшая его, как будто пульсировала от криков, стонов и ощущения неминуемой беды. В конце концов он поднялся со своего ложа, накинул на себя монашеский плащ и отправился искать Сефрению.
Как он и предполагал, Сефрения сидела перед входом в свою палатку с неизменной чашкой чая в руках.
— Ты хоть когда-нибудь спишь? — спросил он с некоторым раздражением в голосе.
— Твои сны не дали мне заснуть, дорогой мой.
— Ты знаешь, что мне снится? — удивился он.
— Не в подробностях, но я знаю, что тебе снятся тяжелые сны.
— Я снова видел тень, когда показывал Беллиом магистрам.
— И это лишает тебя покоя?
— Частично. Ты знаешь, кто-то снова стрелял в меня из арбалета, когда мы возвращались из монастыря, где заключена Арисса.
— Но это ведь было до того, как ты вынимал Беллиом. Может, эти события все же не связаны друг с другом?
— Может, и нет. А может, тень предвидит события в будущем. Возможно, ей и не нужно ждать, чтобы я дотронулся до камня, чтобы послать кого-нибудь убить меня.
— Что, в рассуждениях эленийцев всегда так много «может быть»?
— Да нет. Но сейчас все это меня беспокоит. Хотя не настолько, чтобы заставить меня пренебречь различными предположениями. Азеш посылает своих прислужников убить меня уже не впервые. И каждый раз это сверхъестественные твари. И эта тень тоже. Иначе и ты смогла бы увидеть ее.
— Да, это верно.
— Тогда надо быть просто дураком, чтобы не быть настороже только потому, что нельзя убедительно доказать, что эта тень послана Азешем.
— Что ж, верно и это.
— И хоть этого нельзя доказать, но я-то точно знаю, что существует связь между ней и Беллиомом. Я еще пока не знаю, что за связь, а всякие случайности только мешают разобраться в этом. Но стоит предполагать худшее — тень эта принадлежит Азешу, она следует за Беллиомом и именно она подсылает мне убийц.
— Все это не лишено смысла.
— Что ж, я рад, что ты согласна со мной.
— Однако ты и сам во всем неплохо разобрался, Спархок. Так зачем же ты искал меня?
— Мне нужно было все это рассказать тебе.
— Понимаю.
— Кроме того, мне приятно быть в твоем обществе.
Сефрения ласково улыбнулась.
— Иногда ты бываешь таким хорошим мальчиком, Спархок. А теперь скажи-ка мне, пожалуйста, отчего ты не рассказал о последнем покушении на твою жизнь Вэниону?
— Я вижу, ты не одобряешь этого, — вздохнул он.
— Честно говоря, нет.
— Мне просто не хотелось, чтобы он запихнул меня в середину колонны, где со всех сторон меня прикрывали бы своими телами и щитами рыцари. Я должен сам видеть, что ждет меня, Сефрения. Если я буду знать, то в нужный момент смогу и сам показать когти.
Фарэн пребывал в еще более дурном расположении духа, чем обычно. Видимо, сказывалась полуторадневная тяжелая дорога. Лигах в пятнадцати от Чиреллоса магистры приказали рыцарям спешиться и вести лошадей в поводу, чтобы дать отдохнуть усталым животным. За короткое время, которое потребовалось Спархоку, чтобы слезть с седла, Фарэн умудрился укусить его трижды. Правда, укусы были направлены лишь на то, чтобы показать свое раздражение — за последнее время Фарэн понял, что кусать хозяина, когда тот в полном боевом доспехе, опасно для зубов. Так как укусы не возымели действия, чалый извернулся и нанес солидный удар по бедру своего хозяина. Спархок понял, что пора принимать меры. С помощью Келтэна он поднялся, поднял забрало и, схватившись за узду, притянул морду Фарэна к себе так, чтобы смотреть прямо в глаза своему боевому коню.
— Прекрати немедленно весь этот балаган, — резко приказал он.
Спархок протянул руку в железной перчатке, и, схватив Фарэна за левое ухо, с мрачным ожесточением принялся выкручивать его.
Фарэн заскрежетал зубами. В глазах его появились слезы.
— Теперь, я надеюсь, мы поняли друг друга? — раздраженно спросил Спархок.
Но жеребец еще не сдался. Копытом передней ноги он нанес удар по колену хозяина.
— Ну как знаешь, Фарэн, — сказал ему Спархок. — Но предупреждаю — ты будешь выглядеть без этого уха просто смешно.
Он выкрутил ухо еще сильнее, так что Фарэн заржал от боли.
— Всегда приятно бывает поговорить с тобой, — проворчал Спархок, разжимая руку. Потом, похлопав коня по потной шее, смягчившимся голосом произнес: — Ну что, старый дурень, ты в порядке?
С нарочитым равнодушием Фарэн пряднул ушами, вернее одним ухом — правым.
— Я гнал тебя так по необходимости, а не ради развлечения, — объяснил Спархок. — Скоро уже все кончится. Ну так я могу на тебя положиться теперь?
Жеребец глубоко втянул в себя воздух и забил копытом.
— Ну вот и хорошо. Теперь пойдем.
— Это что-то действительно необычное, — заметил Абриэль Вэниону. — Впервые вижу, чтобы конь и человек так понимали друг друга.
— Да уж, друг мой, — согласился Вэнион. — Спархок и сам по себе не сахар, а вместе со своим конем он превращается в настоящее бедствие.
Примерно с полмили они еще прошли пешком, потом забрались в седла и продолжали свой путь к священному городу.
Около полуночи колонна пересекла широкий мост через реку Аррук и оказалась перед одними из западных ворот Чиреллоса. Ворота, как и ожидалось, охранялись солдатами церкви.
— Я не могу пропустить вас до восхода солнца, милорды, — твердо сказал им начальник стражи. — По приказу Курии мы не пропускаем вооруженных людей в ночные часы.
Магистр Комьер потянулся за своим топором.
— Не стоит торопиться, мой друг, — мягко остановил его Абриэль. — Я полагаю можно преодолеть эти трудности без кровопролития. Капитан, — обратился он к солдату в красном обмундировании.
— Да, милорд, — голос капитана был оскорбительно самодоволен.
— Приказ, о котором было упомянуто, распространяется на членов Курии?
— Милорд? — сконфужено пробормотал капитан.
— Я задал простой вопрос, капитан. Достаточно ответить «да» или «нет». Так распространяется этот приказ на патриархов церкви?
— Никто не может воспрепятствовать патриарху церкви, милорд.
— Ваша светлость, — поправил его Абриэль.
Начальник стражи туповато заморгал.
