— Оставь ее в покое! — резко произнес Бинк.
Ирис не обратила внимания на него.
— Если ты смогла бы уговорить своих друзей скооперироваться, — продолжала она, обращаясь по- прежнему к Хамелеону, — ты избежала бы этой ужасной участи. Драконы обожают жевать красивых девушек. И быть красивой все время, — Ирис говорила, что не знает Хамелеона, но она явно обо всем догадалась. — Я могу сделать тебя красивой во всех фазах.
— Ты можешь? — заволновалась Хамелеон.
— Волшебница может втирать очки, — пробормотал Трент, имея в виду подтекст.
— В ней нет правды, — в тон ему пробормотал Бинк. — Одни иллюзии.
— Женщина — это то, чем она кажется, — говорила Ирис Хамелеону. — И если она приятна глазу и приятна для прикосновения, она красива. Это все, что нужно мужчине.
— Не слушай ее, — посоветовал Бинк. — Волшебница хочет воспользоваться тобой.
— Поправка, — сказала Ирис. — Я хочу использовать тебя, Бинк. Я не питаю зла к твоей подружке, пока ты со мной сотрудничаешь. Я женщина не ревнивая. Все, чего мне хочется, это власти.
— Нет! — закричал Бинк.
Хамелеон, неуверенно следуя его примеру, повторила за ним:
— Нет.
— Теперь ты, Волшебник Трент, — предложила Ирис. — Я за тобой наблюдала мало, но ты мне кажешься человеком, который умеет держать свое слово, по крайней мере, когда тебе это нужно. Я смогу стать для тебя отличной Королевой или могу направить по твоим следам королевскую стражу.
— Я могу трансформировать стражу.
— На расстоянии выстрела из лука? Возможно, — скептически подняла она брови. — Но сомневаюсь, что тебе удастся стать Королем после подобного инцидента. Вся страна Ксанф поднимется убить тебя. Ты можешь трансформировать многих, очень многих, но когда ты будешь спать?
Здорово подловила! Злого Волшебника поймали, когда он заснул. Если прижать его прежде, чем он окружит себя преданными войсками, он не выживет.
Но почему это должно беспокоить Бинка? Если Волшебница предаст Злого Волшебника, Ксанф будет в безопасности — без какого-либо участия Бинка. Его руки будут чисты. Он не предаст ни свою страну, ни своего знакомого Волшебника. Все, что надлежит ему делать — это всего лишь держаться в сторонке.
— Ну, я могу трансформировать людей или животных в свое подобие, — сказал Трент, — тогда патриотам будет весьма трудно узнать, кого убивать.
— Не выйдет, — отпарировала Ирис. — Никакая имитация не обманет магическую ищейку, когда она возьмет след.
Трент задумался.
— Да, трудновато мне придется в таком случае. Рассмотрев все возможности, считаю, что должен принять твое предложение, Волшебница. Конечно, нужно кое-что уточнить...
— Ты не можешь! — закричал шокированный Бинк.
В некотором удивлении Трент уставился на него.
— Мне кажется это логичным, Бинк. Я хочу быть Королем, Ирис мечтает стать Королевой. Таким образом, власти для обоих достаточно. Возможно, мы разграничим сферы влияния. Это будет чисто деловая свадьба. В настоящее время никакие другие связи и отношения меня не интересуют.
— Отлично! — сказала Ирис, улыбаясь торжествующе.
— Ну, уж нет! — закричал Бинк, понимая, что прежнее его решение — остаться в стороне — перечеркнуто. — Вы оба — предатели Ксанфа! Я не позволю этого.
— Ты не позволишь! — грубо засмеялась Ирис. — Кто, черт побери, ты такой? Ты, бесталанный урод!
Вероятно, ее истинное отношение к нему вырвалось теперь наружу, когда она нашла другой объект, способный удовлетворить ее амбиции.
— Не относись к нему столь легкомысленно, — посоветовал Трент. — Бинк в своем роде тоже Волшебник.
Бинк ощутил внезапный, почти ошеломивший его прилив благодарности за эти слова поддержки. Он сопротивлялся этому чувству, зная, что не может позволить лести или оскорблению сбить его с того, что он считал правильным. Злой Волшебник мог сплести из слов сеть иллюзий, которая могла бы соперничать с тем, что Волшебница творила при помощи своей магии.
— Я не Волшебник, я просто лоялен по отношению к Ксанфу. И настоящему Королю.
— Дряхлой развалине, который выгнал тебя? — спросила язвительно Ирис. — Он не может сделать даже пыльного столбика. Он болен сейчас и все равно скоро умрет. Вот почему пора действовать. Трон должен достаться Волшебнику.
— Хорошему Волшебнику! — возразил Бинк. — Не злодею-трансформатору или жадной до власти стареющей бабе... — он замолчал, не желая продолжать.
— Ты смеешь так со мной обращаться!? — завопила Ирис голосом гарпии. Она так рассердилась, что образ ее расплылся в дымок. — Трент, преврати его в жука-вонючку и наступи на него!
Трент покачал головой, с трудом скрыв улыбку. Он явно не испытывал эмоциональной приязни к Волшебнице. Ирис только что показала, насколько она готова продать свое украшенное иллюзией тело за власть.
— У нас заключено перемирие.
— Перемирие? Чепуха! — Дым превратился в колонну огня, показывая ее праведный гнев. — Он больше тебе не нужен. Освободись от него.
Трент остался непреклонным.
— Если я нарушу данное слово, как ты, Ирис, сможешь мне доверять тогда?
Это ее отрезвило и произвело впечатление на Бинка. Между этими двумя повелителями магии имелась тонкая, но существенная разница. Трент был мужчиной в самом лучшем понимании этого слова.
Ирис осталась недовольна.
— Я думала, это перемирие единственное, что действует до выхода из джунглей.
— Опасности встречаются не только в джунглях, — тихонько проговорил Трент.
— Что? — переспросила она.
— Если я нарушу его так внезапно, — сказал Трент, — перемирие окажется обесцененным. Бинк, Хамелеон и я разойдемся и, если повезет, не встретимся вновь.
Этот человек казался более, чем справедливым, и Бинк понимал, что он примирится с ситуацией и сейчас уйдет. Вместо этого прирожденное упрямство толкнуло его к катастрофе.
— Нет, — произнес он, — я не могу просто так уйти, зная, что вы замышляете завоевание Ксанфа.
— Ну, Бинк, — рассудительно заговорил Трент, — я никогда не обманывал тебя в отношении своих целей. Мы всегда знали, что наши дороги разойдутся. Наше перемирие относилось лишь к нашему объединению на время угрозы, а не наших долговременных планов. Я должен выполнить обещания, данные манденийской армии, Замку Ругна и теперь вот Волшебнице Ирис. Мне жаль, что этого не одобряешь, хотя мне очень бы хотелось. Но мое завоевание Ксанфа было и есть, и будет моей миссией. Сейчас я прошу тебя покинуть меня со всей любезностью, какой сможешь, так как я питаю большое уважение к твоим мотивам, даже когда я чувствую, что высшие соображения говорят о том, что ты ошибаешься.
Бинк вновь ощутил силу золотого убеждения языка Трента. В его рассуждениях он не мог найти изъяна. Никаких шансов одолеть Волшебника магическим способом у него не было и, вероятно, тот превосходил его и в умственном отношении. Но морально, Бинк считал, что морально он прав.
— Твое уважение ко мне ничего не значит, если ты не уважаешь традиции и законы Ксанфа.
— Хороший ответ, Бинк. Я питаю к этим вещам уважение, хотя мне и кажется, что система отклонилась от правильной линии и ее нужно поправить, иначе всех нас постигнет катастрофа.
— Ты говоришь о катастрофе из Мандении. Я боюсь катастрофы из-за упадка нашей культуры. Я должен противостоять тебе любым образом, каким только смогу.
Трент казался озадаченным.
— Я не верю, что ты сможешь помешать мне Бинк. Какой бы сильной не была бы твоя магия, она ни разу не проявилась ощутимо. В тот момент, когда ты начнешь против меня действовать, я буду вынужден
