лет?
— Утоли мою жажду, — сказал Иоанн, — и я утолю твою. На лицо его вернулись живые краски, и глаза твердо смотрели в глаза Сэма. Зная Иоанна, Сэм понял уже, какую тактику избрал его коварный противник. Иоанн будет говорить разумно, спокойно и логично, будет взывать к человечности Сэма — ив конце концов избежит казни.
И самое скверное заключалось в том, что Сэм знал — так и будет.
Гнев уже покидал его. Тридцатитрехлетние фантазии о мести развеивались, как шелуха на ветру.
Оставался человек, по сути своей христианин, хотя и воинствующий атеист, как обозвал его один из его земных врагов.
Надо было выстрелить в голову Иоанну сразу же, включив свет. Сэму следовало знать, что произойдет, если он этого не сделает. Но он не мог убить человека в бессознательном состоянии — даже короля Иоанна, чьей крови жаждал все эти годы и которого в своих грезах подвергал всевозможным утонченным пыткам. В дневных грезах — в снах он этого не делал. Ночью как раз Иоанн угрожал оцепеневшему, беспомощному Сэму Клеменсу — Иоанн, а еще чаще Эрик Кровавый Топор.
Сэм, сморщившись, снова направился в гальюн. Как он и полагал, в душевых трубах сохранилось несколько чашек воды. Он выпил одну и налил другую. Вернувшись в каюту, он поднес чашку к губам пленника и напоил его. Иоанн облизнул губы и вздохнул.
— Еще, пожалуйста.
— Еще? Рехнулся ты, что ли? Я и эту дал тебе, чтобы ты выдержал то, что тебе предстоит!
Иоанн слабо улыбнулся — он тоже не заблуждался на счет Сэма. Видя это, Сэм обозлился так, что стал почти способен выполнить свою угрозу. Но гнев быстро прошел, и Сэм так и остался стоять, подняв пистолет. Иоанн перестал улыбаться, но лишь потому, что не желал доводить Сэма до крайности.
— Почему ты так уверен в себе, во мне? — спросил Сэм. — Думаешь, я не взорвал бы твое корыто, не смотрел бы, как ты тонешь, и не спихнул бы тебя, если б ты попробовал взобраться на борт?
— Да, ты был бы способен на это. Но только в пылу боя. Пытать меня ты не станешь, как бы тебе этого ни хотелось. И застрелить хладнокровно не сможешь;
— Не то что ты на моем месте, так ведь, бессердечный ублюдок?
Иоанн улыбнулся.
Сэм хотел сказать что-то и осекся. Шум в коридоре прекратился, как отрезало. Иоанн тоже открыл рот, но умолк, повинуясь знаку Сэма. Он понимал, как видно, что пожалеет, если вздумает кричать. Его враг был не настолько уж мягкотел.
Шли минуты. Сэм приложил ухо к двери, глядя одним глазом на Иоанна. Он слышал слабые голоса. Стены кают были звуконепроницаемы, и он не мог определить, далеко ли говорят. Он вернулся к Иоанну и завязал ему тряпкой рот, туго затянув ее на затылке.
— На всякий случай, — сказал он. — Но если ты все-таки ухитришься позвать на помощь, я буду вынужден тебя застрелить. Помни это.
Хоть бы ты в самом деле закричал, подумал он.
Сэм выключил свет, отпер дверь и медленно распахнул ее, держа в другой руке пистолет. Прошло несколько секунд, прежде чем его глаза привыкли к темноте. В коридоре прибавилось трупов. Сэм осторожно выглянул за дверь и посмотрел вдоль прохода. Еще трупы. Похоже, бой прокатился до противоположной двери и вышел наружу.
Перестрелка давно уже прекратилась, и ее сменил звон клинков. Теперь в отдалении тоже слышались только голоса и звон оружия. Видно, обе стороны расстреливали свой боезапас.
Сэм не понимал, как небольшой отряд абордажников может так долго держаться против его людей. Придется подождать еще немного, чтобы выйти без опаски вместе с пленником.
Однако чего же он медлит? Разве не обязывает его долг выйти и возглавить своих людей? Обязывает, точно. Но как быть с пленным?
Ну, это просто. Он запрет Иоанна в каюте — вот и ключ висит у двери. А потом поищет своих. Найти их будет нетрудно. Большая их часть там, где слышен шум.
Сэм вернулся в каюту, закрыл дверь и включил свет. Иоанн посмотрел на него с любопытством.
— Скоро все кончится, — сказал Сэм. — Твоих людей теснят. Я ухожу, но скоро вернусь. И в недалеком будущем ты предстанешь перед судом.
Сэм помолчал. Иоанн смотрел на него с тем же выражением. Из-под кляпа слышались булькающие звуки — пленник, очевидно, что-то хотел сказать. Но что он может сказать? Зачем терять время?
— Я не хочу, чтобы говорили, будто я поступаю нечестно или что личные счеты мешают мне быть справедливым, — продолжил Сэм. — Поэтому тебя будут судить. Не августейшие особы, правда — где я наберу столько королей? Обычные присяжные — двенадцать порядочных людей. Леди, разумеется, тоже будут участвовать. Короче, суд будет честным, и ты сам сможешь выбрать себе защитника. Я подчинюсь приговору и даже в судьи не собираюсь себя предлагать. Какой бы вердикт присяжные ни вынесли, я соглашусь с ним.
Иоанн бубнил что-то сквозь кляп.
— Выскажешься, когда придет время, — сказал Сэм. — А пока что сиди тут и размышляй о своих грехах.
Он вышел, запер дверь, потом отпер ее снова и выключил свет. Иоанн будет больше мучиться, если останется в темноте.
Сэму следовало бы ликовать, но ликования не было. Его старый враг каким-то необъяснимым образом одержал над ним верх.
Разочаровываешься во всем, но это — это должно было стать одним из самых радостных событий в его жизни. Между тем его победа имела такой же вкус, как дымящаяся собачья куча, поданная под стеклянной крышкой.
Где бы спрятать ключ? Вот тут, пожалуй — в первой же незапертой каюте, через три двери от Иоанна. Сэм бросил ключ на пол и закрыл дверь. А теперь — найти Джо. Только сначала надо собрать побольше народу.
Сэм двинулся по коридору, идущему вдоль судна. Там было темно, и он отважился ненадолго включить свет. Пробежав сотню футов, он остановился на углу другого коридора. Там была лестница на ураганную палубу. Сэм выключил свет и полез наверх, к бледному квадрату выхода. Выйдя на палубу, он перешел на правый борт. Шум слышался где-то далеко. Сэм выглянул за угол. Джо должен быть где-то тут.
«Ну чего ты тут болтаешься, Джо? Делать тебе, что ли, нечего? — Автобуза жду, Зэм. — Какого еще автобуса? — Такого. 3 колезами и мотором. Откуда я знаю, какой он? Я никогда его не видал. А ну, вытащи меня отзюда, пока я не разозлилзя и не врезал тебе».
Сэм представил себе этот разговор, похожий на множество других. Но никакого Джо, висящего на веревке, здесь не было. Валялась на палубе только сама веревка, на одном конце она была обрезана, на другом осталась петля.
Сэм обрадовался. Значит, Джо жив-здоров и сейчас, конечно, дает врагам прикурить.
Сэм повернулся, собираясь уйти, но остановился. С Реки донесся рев, который на Земле можно было приписать только льву или тигру. Но Сэм-то знал, кому он принадлежит. Он кинулся вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки и цепляясь за перила. На главной палубе он остановился, здесь следовало опасаться врагов. Но схватки шли далеко — одна на носу, другая на корме. Без выстрелов, только при звоне клинков. Сэм перегнулся через борт.
— Джо! Ты где, Джо?
— Зэм! Я тут, Зэм!
— Я тебя не вижу! — крикнул Сэм, вглядываясь в темноту. Там плавало много всего — куски дерева, трупы. Пароход дрейфовал по течению — на южном берегу ярко горели огни, но правый борт был сейчас обращен к темному северному берегу. Звездного света было недостаточно.
— Я тебя тоже не вижу, Зэм!
Сэм оглянулся по сторонам, проверяя, не подкрадывается ли кто к нему. И снова обернулся к Реке.
