стене и, лишь когда звуки затихли, вернулись к прерванному занятию.
– Мне они тоже – во! Терпеть не могу! Мало того мусора, так еще воюют задницей!
Издалека послышались голоса, жуткая вонь вновь ударила по ноздрям и желудку Джон-Тома.
– Увязались, гады, – проговорил озабоченный Мадж. – Плохо, ох плохо, лучше уж, чтоб зарезали.
– Сюда! – показала дорогу облаченная в плащ фигурка. Они свернули в очередной проулок. Туман прикрывал все вокруг, увлажняя камни стен, мостовую и мусор на ней. Забыв про все, они устремились вперед.
Постепенно вонь вновь начала удаляться. Джон-Том похвалил себя за то, что не ленился на баскетбольной площадке, – иначе ему бы не угнаться за Маджем и торопливым неведомым спутником и спасителем.
– Они пошли главной улицей, – вновь прозвучал незнакомый голос. – Тут вполне безопасно.
Беглецы оказались на узкой улочке. Болотными огоньками посвечивали над головой желтые фонари. Стало темно, но, хотя за туманом не было видно неба, Джон-Том не сомневался, что, пока они обедали в ресторане, вечер прошел.
Таинственный спутник размотал шарф, закрывающий лицо и шею, и перекинул его через плечо. Его плащ, рубашка и панталоны сшиты были из одного и того же бордового материала с серебристыми проблесками. Это была не кожа – какая-то странная ткань. Блуза, брюки и стоячий наполеоновский воротник были расшиты медными нитками, образовывавшими изящные узоры.
На груди висел тонкий клинок – полусабля-полурапира. Незнакомка была такого же роста, что и Мадж, – примерно пять футов шесть дюймов; Джон-Том успел уже понять, что для здешних женщин это много. Еще тяжело дыша, она повернулась к ним, изучая обоих. Джон-Том с охотой воспользовался представившейся ему возможностью.
Бордовая одежда безукоризненно облегала ее тело. Миниатюрное, как следовало ожидать, личико тем не менее оказалось строгим и жестким. Взгляд зеленых глаз скорее напомнил ему Маджа, а не человека, – они так и метались вдоль улицы. Локоны до плеч пламенели огнем… Ярым полымем – а не ржавчиной, как у большинства рыжих.
Если бы не волосы да отсутствие меха и усов на лице, она скорее походила бы на беспокойную выдру, чем на человека. Дикий видок сей смягчали одни только бледно-зеленые глаза… Девушка нервно дергалась, стоя возле стены здания, крылом нависавшего над ними в тумане.
Что же касается тела, Джон-Тому оно показалось округлой конфеткой, из которой в нужных местах выпирали соблазнительные орешки. Голос, такой же живой и быстрый, как глаза и тело, отдавал гвоздикой и перцем.
– Я уж думала, что не вытащу тебя оттуда. – Она обращалась к Маджу. – Ты мне был нужен один, только вот этот мальчишка-переросток все время болтался между нами.
– Буду тебе очень обязан, – вежливо начал Джон-Том, – если ты не будешь звать меня мальчишкой. – Он не моргая глядел на нее. – Сама-то не старше.
– Я сменю пластинку, – отпарировала девица, – когда ты представишь убедительные доказательства. Надеюсь, правда, что у тебя не будет на это времени. Впрочем, признаю – в «Поссуме» ты вел себя неплохо. Неуклюже, конечно, но с делом справился. Трудно при такой-то длине.
Гвоздика и перец, вновь подумал он. Слова с треском взрывались в воздухе, как хлопушки.
Она с недовольным видом отвернулась от его неделикатного взгляда и с подкупающей откровенностью обратилась к Маджу:
– А от него можно по-быстрому отделаться? – И указала пальцем в сторону озадаченного Джон- Тома.
– Увы, любка, неможно. Сам Клотагорб вверил его моей внимательной опеке.
– Тот самый Чародей Древа? – И она с любопытством поглядела на Джон-Тома.
– Ага. Значица, он пытался зацепить в другом мире ихнего волшебника, а выудил всего лишь Джон- Тома. И тут я непутем вмешался во все это дело, вот он и приказал мне позаботиться о парне, пока он сам не научится заботиться о себе. – Мадж приподнял лапу. – Под угрозой проклятия, любка, такого жуткого, что не хочется и объяснять. Но пока ничего. Хороший парнишка, тока чуток наивняк.
Джон-Том почувствовал легкое раздражение, подобное тому, что повлекло за собой драку в «Жемчужном Поссуме».
– Ну-ка, вы, друзья! Мне уже надоело, что всякий то и дело принимается тыкать меня носом в перечень моих недостатков.
– Заткнись-ка лучше и делай, как тебе говорят, – выпалила девица.
– Ах ты, мамашеньку твою, – огрызнулся Джон-Том. – Ща у тебя попа будет такого же цвета, что и волосы… сестреночка.
На ее правой руке вдруг обнаружился шестой палец: нож тускло поблескивал в неярком свете фонаря. Странный обоюдоострый клинок был не длинней указательного пальца, но раза в два шире.
– А ты у меня сейчас запоешь на три октавы выше.
– Талея, не надо, – поспешно втиснулся между ними Мадж. – Меня-то хоть пожалей. Ежели с ним чего случится, Клотагорб шкуру с меня спустит. А песен его с меня на сегодня хватит; из-за них-то и началась эта переделка в «Поссуме».
– Жаль мне тебя, Мадж, вдвойне жаль. – Однако с поворотом кисти лезвие исчезло в правом рукаве. – Потерплю… ради тебя.
– Я не собираюсь ей подчиняться, – воинственным тоном продолжал Джон-Том.
– Потише, потише, приятель, – проговорил Мадж, сопровождая слова умиротворяющим жестом. – Никто этого от тебя не требует. Но ежели хочешь совета… Правда, хошь? Я ведь рядом с тобой только для совету.
– Правильно, – согласился Джон-Том. Он все еще не мог отвести глаз от задиристой крохи, которую Мадж назвал Талеей. Проявленный ею норов несколько изменил его первоначальное отношение к свирепой девице. Несмотря на ссору, она не потеряла для юноши привлекательности, напротив – стала напоминать розу, заключенную в стекло: изящную и миловидную в своем заточении, но лишенную аромата и столь же недосягаемую.
– Любка, ты сегодня уже второй раз заботишься обо мне. – Мадж с сомнением поглядел на девицу. – Сперва помогла сбежать из этой свалки в «Жемчужном Поссуме», а теперь вот уважила еще и помирилась с парнишкой. Чей-то мне не приходилось слышать, чтоб ты прежде заботилась о моем здоровье или о ком-то еще, кроме себя, драгоценной. И чего ж ты вдруг в няньки полезла?
– Вообще-то ты прав, Мадж. По мне, ты и без моей помощи прекрасно сыщешь дорогу в ад. – Голос Талеи смягчился, впервые в нем послышалось нечто человечное и ранимое. – Дело в том, что мне нужна помощь, да поскорее, а в «Жемчужном Поссуме» ее легче сыскать, чем в любом другом месте. Из всех знакомых ты мне там первым попался. И уж, извини, во всей этой свалке не было времени растолковывать, что да к чему. Мне нужна твоя помощь. – Она нерешительно посмотрела в сторону Джон-Тома. – Похоже, что и с ним придется договориться.
Приблизившись к юноше, девушка дерзко поглядела на него.
– А что, неплохой образчик, если глянуть со стороны. – Джон-Том даже сделался чуточку повыше ростом. – Мне и нужны крепкие плечи, а не мозги. – Он укоротился на дюйм.
– Э, я уразумел, что тебе с-под меня что-то хочется, дорогуша, – понимающим тоном проговорил Мадж. – А то с чего бы тебе увлечься вдруг филантропией? Джон-Том, это Талея… И еще – дурная примета.
– Очарован, – коротко отвечал Джон-Том.
– А? И я тоже, – задумчиво отозвалась девица. – Значит, старичок-то наш, боровичок, хрен панцирный, ворожил себе волшебника из другого мира, а получил тебя? Представляю себе, как обрадовался старикашка.
– Ну что это такое? – Джон-Том отвернулся и почти жизнерадостно продолжал: – Зачем мне все это? К черту – у меня своя дорога.
– Потише, потише, приятель, – с отчаянием в голосе выговорил Мадж. – Обо мне подумай. Старый бедный Мадж вам не какой-нибудь флюгер.
– Флюгер-Пфлюгер! Сам погляди – вечно мечешься из стороны в сторону, – фыркнула Талея.
