– У вас что, есть предложение получше?
Маджа его сердитый тон нисколько не обескуражил.
– Ты ж послушай, шеф. Можа, этот чувак Манзай и ублюдок, каких свет не видел, но ума ему не занимать. Ежели вы затеете играть в войнушку на энтой навозной лепехе, он, конечно, пошлет за вами прихвостней, но не обязательно решит, что мы тут всем скопом. Нет, он прикажет кому-нибудь дойти до конца тропы – проверить. Это как пить дать. И нашу миленькую стайку принцесс обязательно застукают.
Взволнованно шевеля усами, он повернулся к Джон-Тому.
– Таперича о предложении моего другана. Больно это говорить, но ничего лучше идейки насчет твоего, Джонни-Том, пения в башку нейдет.
– Что? – Насупив тяжелые брови, Умаджи с ног до головы осмотрела высокого человека. – Его пение? А у него что, приличный голос?
– Он, да будет тебе известно, чаропевец. Командует музыкой, хотя подчас она выделывает слишком вольные коленца.
– Это верно, – вставил Найк. – Я сам видел его за работой. – Он взглянул на Джон-Тома, тот уже задумчиво перебирал струны дуары. – Маг, воспользуйтесь сонными чарами.
– Или оглупляющими, – с надеждой добавил Хек.
Джон-Том, возвышаясь в центре внимания, ударил по двум наборам струн и целеустремленно вышел на середину дороги. Заблудшие ноты сгустились неподалеку в плотный шар цветомузыки.
– Вообще-то сейчас бы подошло что-нибудь помощнее.
– Да, кореш, точняк! – ободряюще пролаял Мадж. – Задай им перцу!
Пущай хнычут и ползут обратно в свои описанные кроватки! – Он повернулся к принцессам и, понизив голос, сказал:
– А вам бы я посоветовал спрятаться в ямке или за крепким деревом.
Пиввера сверкнула глазами.
– Как это понимать? Ты уверен в способностях своего приятеля или не уверен?
– Уверен, точняк. Но и вы должны понять: я видел, как он работает.
И выдр принялся подыскивать себе укрытие.
На топкой дороге появилась разъяренная толпа. Щетинясь оружием, она быстро надвигалась на усталых, потных беглецов. На наконечниках копий и клинках играли первые лучи рассвета. Джон-Том прикинул, что преследователей не меньше сотни, – казалось, к нему приближается сплошная стена. Перед ней горстка храбрецов не продержится и минуты.
А значит, теперь все зависит от него. Как обычно. Дело знакомое, хотя он и не занимался им уже много лет. В голове кишели подходящие к случаю стихи. Несколько лет назад он бы постарался вызвать сокрушительное могущество, неудержимую силу. Но ее, как он многократно и небезболезненно убеждался, очень нелегко контролировать. А то и вовсе невозможно. Нет, искушенный волшебник всегда работает тонко.
Подбирает магию под стать ситуации. «Знай меру в делах и желаниях» – этот девиз годится не только для волшебства, но и для всей жизни Джон-Тома. Вдобавок любое отступление от него чревато риском.
И он запел. Запел на глазах у тех, кто стоял на дороге и прятался за камнями и деревьями. Запел не об огне и разрушении, не о хаосе и катаклизмах, а о лучших временах и о лучших странах. О мирной жизни и приятном окружении. Выражаясь языком волшебников, это было чем-то вроде ухода от действительности, от стремительно накатывающейся на беглецов опасности. Потому-то озадаченный и встревоженный Мадж и высунулся из укрытия.
– Эй, шеф, какого хрена лысого ты тут слюни пускаешь? Щас надо думать о жизни и смерти, а не о созерцании и красивых позах!
Джон-Том, не обращая на него внимания, пел:
От этих слов музыкальное облачко забила крупная и громкая дрожь.
Одновременно из сияющей развилки дуары потек зловещий зеленый туман.
– Отлично, чувак! – злорадно пролаял Мадж. – Растопи у них мясо на костях, выжми воздух из легких! Зажарь на месте педиков несчастных!
Джон-Том не успел бы объяснить приятелю, что у него на уме совсем другое. Правда, его и самого слегка беспокоила недвусмысленная консистенция и окраска сгущающегося тумана. Этот туман ширился, пока не окутал всех. От него зябла и слегка зудела кожа. Было ощущение, что он уже испытывал это однажды. Давным-давно, на мысе в заливе Сан-Франциско.
В течение жуткой минуты он боялся, что песенные чары умчат их всех туда, где появление двух разумных выдр, четырех вооруженных мангуст-переростков и полдюжины принцесс различных зоологических видов не так-то просто объяснить. То-то будет зрелище, когда они материализуются на площади Гираделли или в районе Рыбацкой Верфи.
Но лишь когда туман сгустился настолько, что полностью закрыл обзор, человек понизил голос и перешел к завершающим аккордам.
Рожденный дуарой пар постепенно рассеивался, и вскоре Джон-Том понял, что чаропесня свое дело сделала. Все эти годы упражнений, бессчетные дни трудной учебы под суровым и неусыпным оком Клотагорба, все эти сонмы долгих вечеров, отданных чтению и конспектированию древних фолиантов, принесли наконец плоды.
Телепортация физического тела всегда считалась одной из самых сложных и неуправляемых разновидностей волшебства. А Джон-Том – и это было неоспоримо – перенес всех до одного: принцесс, солдат, Маджа, себя и даже музыкальный отрывок. Последний, закрутившись в микроторнадо, звучал все бодрее и увереннее – никак, почуял наконец, что рядом настоящий волшебник и чаропевец.
Но оставалась одна проблема. Они перенеслись лишь на милю и все еще видели огни владений Манзая.
– Эхма, опять не слава богу.
Мадж с тяжелым вздохом поднял лук.
– И все-таки мы перенеслись, скажешь, нет? – Джон-Том хмуро посмотрел на дуару, подтянул одну струну. – Тут, наверное, все зависит от отношения лиризма к массе. Будь нас поменьше, мы бы, глядишь, перенеслись подальше. Если помнишь, я привык чаропением выручать только тебя и себя.
– Не понимаю, – сказала Сешенше. – Что с-с нами произошло?
– А то, че он нас перенес, ваша пушистость, – объяснил Мадж. – Да вот тока малость близковато.
Издали донесся вопль. Преследователи, вынужденные отступить перед клубящимся зеленым облаком, возобновили погоню.
– Эй, чувак, ты б лучше еще разок спел. Можа, и не шибко передвигает нас твоя чаропесенка, но все ж побыстрее, чем пешкодралом.
– Вот уж не думаю, что это хорошая мысль. – Джон-Том все еще возился со струнами. Настроить инструмент так, чтобы он играл одновременно во многих измерениях, – это задачка по силам разве что Хендриксу или Сатриани. – Как ты и сам заметил, толку было мало.
– Мало, чувак, это верно, но все ж был. Как ни крути, маленькое волшебство лучше, чем ваще никакого. Попробуй еще разок.
