чтобы пересечь Фарраглин и добраться до берегов нашей родины. В Машупро и вернемся к этой теме. Если лейтенанту Найку удастся найти надежное судно и экипаж, мы не будем удерживать вас и вашего приятеля.
– Ну что ж, пожалуй, такой крюк мы можем себе позволить… – Джон-Том потерялся в ее глазах – едва ли не самом опасном месте из тех, где ему довелось побывать. – Может, наш путь и так привел бы в Машупро.
Мадж указал на мечущиеся и зазывно голосящие ноты.
– Кореш, а музыка? Как насчет нее?
– Музыка?
Джон-Том заморгал, разорвал чары девичьего взора и тотчас оказался под прицелом умоляющих глаз Найка. Чтобы защититься от принцессы, чаропевец обратился к лейтенанту:
– Скажите, Машупро действительно основной порт в дельте?
– Не только основной, – охотно ответил Найк. – Как мы выяснили, он еще и единственный.
Джон-Том кивнул и покосился на Маджа.
– Музыка может немного подождать.
С уст выдра сорвался поток давно созревших вычурных ругательств.
– Может обождать? А мы могем? Ты че предлагаешь, друг разлюбезный?
Долгое плаванье на лодчонке, битком набитой избалованными самочками, и каждая потребует, чтоб с ней нянчились больше, чем с прочими? Нетушки, кореш, не ради этого я проделал такой длинный путь. Мы ни шиша не должны августейшим тепличным розочкам и ихней несчастной свите.
– Мадж, где же твой рыцарский дух?
– Че? А, ты об этой старой рухляди…
И выдр выдал очередную, еще более изысканную фиоритуру.
Ансибетта вспыхнула, Квиквелла порывисто вздохнула. Даже у Пивверы сузились глаза.
– Помнится, несколько лет назад я его удачно изгнал.
– Если лейтенант прав и музыка ведет нас за океан, не худо бы найти в Машупро какое-нибудь средство передвижения. Конечно, если ты не хочешь, чтобы я попытался наколдовать суденышко. Или забыл, что случилось в прошлый раз?
Мадж не забыл.
– Да, ты сотворил лоханку, но почти все плаванье провалялся в стельку пьяным.
– Мне и самому неохота повторять этот опыт, – твердо произнес чаропевец. – Я бы предпочел нанять судно. Вдобавок, насколько нам известно, королевство Харакун лежит примерно в том направлении, куда нас ведет музыка.
– Эх, чувак, с логикой-то у тебя завсегда полный ажур. – Выдр скривился, глядя на плоскодонку. – Да, похоже, на этот раз плаванье нам предстоит особенное.
– Я вовсе не закрываю глаза на возможные неудобства, – заверил его чаропевец. – Нашему терпению предстоит испытать предельные нагрузки.
– Твоему терпению. Твоему, кореш. А мне завсегда нечего было испытывать.
– Мадж, я уверена, ты справишься.
Пиввера шагнула вперед и успокаивающе положила лапу на плечо своего соплеменника.
У Маджа выражение морды вмиг сменилось на прямо противоположное, и Джон-Том подумал, что это вовсе не обязательно к добру. Но, по крайней мере, выдр прекратил брюзжать. Джон-Том повернулся к остальным принцессам:
– Все улажено. Мы проводим вас до Машупро, а там будет видно. – Он махнул рукой в сторону роящихся блесток. – Все зависит от того, захочет ли остаться с нами музыка.
– Прекрасно! – воскликнула Алеукауна.
– Никто никуда не поплывет, пока мы не спустим судно на воду, – заявил Найк. – Сейчас отлив, поэтому толкать его придется далеко.
Когда выяснилось, что совокупных мускульных усилий четверки отважных мангуст недостаточно, Мадж с Джон-Томом разделись и пришли на помощь. Вскоре к ним присоединилась Пиввера, грациозно сложившая одежду и украшения на банку.
Посвятив борьбе с кормой несколько минут, она повернулась к Маджу, который без видимых усилий разрезал грудью мелководье.
– Знаешь, все мы только выиграем, если ты возьмешься обеими лапами за корму и будешь толкать не меня, а лодку.
– Виноват, ваше августейшество. Я просто ищу рычаг получше.
– Я в этом не сомневаюсь. – У нее поднялись брови. – И все же лучше приложить твои усилия к лодке, а не к моей персоне.
– Ну, извиняйте.
Явно обиженный, Мадж отстранился от принцессы.
Еще некоторое время Пиввера напирала грудью на мокрую древесину.
Между тем ее сердце чуть-чуть смягчилось.
– Нам предстоит какое-то время быть спутниками. Учитывая обстоятельства, я не полагаю необходимым, чтобы ты титуловал меня «августейшеством», «высочеством» или как-нибудь иначе. Формальности сейчас явно неуместны. Можешь звать меня Линтанией лер Кулоуин алейи Пиввера эс Тренку-Ханская.
– По мне, так уж лучше формальности. – Он выплюнул попавшие в рот водоросли. – А че, ежели мы обойдемся одной Пивверой? Мое имя ты уже знаешь.
– Да, я знаю твое имя. А еще имена твоей супруги Виджи и детишек, близнецов Ниины и Сквилла.
У Маджа чуть сощурились глаза. Пытаясь найти в грязи опору, он спросил:
– Кто тебе про них доложил?
– Твой лучший друг, высокий человек. А кто же еще?
– С него станется… Вот ведь улыбчивый обезьяний сын! – И выдр закричал:
– Эй, чувак! А ну-ка, приналяг своей дряблой тушей!
– Заткнись и толкай, – откликнулся со своего места Джон-Том. – Мы и так стараемся.
Вскоре благодаря их объединенным усилиям суденышко оказалось на открытой воде. Принцессы с помощью спутников одна за другой поднялись на борт. С каждым новым пассажиром днище опускалось все ниже. Но по стекловидной поверхности сонной воды не бежали волны. Найк был убежден в том, что никто не намокнет, если только судьба не пошлет очень уж сильной бури.
Наконец Хек и Караукул подняли парус. Увы, ветер заснул беспробудно, поэтому ткань безвольно обвисла. После краткой дискуссии Мадж и Джон-Том взяли на себя заботу о румпеле, а четверка мангуст решительно уселась за весла.
– Как только пройдем камыши и выберемся в основной канал, нас подхватит течение.
И неисправимый оптимист Найк изо всех сил налег на весло.
– В любом случае, – добавил, трудясь по правому борту, Караукул, – Так проще, чем идти против течения.
– Но вы не учитываете тот факт, что мы идем с очень низкой осадкой.
Хек крякал при каждом гребке.
Пауко, чтобы отвлечься от нудной работы, наблюдал за блуждающими нотами. Тихонько пульсирующий музыкальный туман плавал в воздухе у борта, временами уносился к юго-западу, но возвращался, убедившись, что суденышко не отклоняется от своего курса.
– Невесело звучит ваша музыка, – сказал мангуст чаропевцу.
– С ней такое бывает, – согласился Джон-Том.
– Это вс-сего лишь горс-стка мелодичных звуков. – К облачку приблизилась заинтригованная Сешенше, в порядке эксперимента потыкала в него пальцем. – Да разве она может звучать невес-село? Или как-нибудь иначе?
– Это музыка, – напомнил Джон-Том. – И хотя у нее ограниченное число нот, зато внушительный эмоциональный диапазон.
