– Нарушение в музыкальной структуре? Только и всего-то?
– Я тебя предупредил.
– Нарушение в музыкальной структуре… А вы уверены, что какой-нибудь деревне не грозит гибель, или не ведется подкоп под гору, или яростное чудовище не затеяло взбеситься?
– Боюсь, что нет.
– Мне кажется, на такую ерунду не стоит и чаропесни тратить.
Максимум задачка для начинающего адепта.
– Юноша, или берись – или уходи.
Джон-Том размышлял.
– Неужели больше ничего нет?
Клотагорб отрицательно покачал головой, и тогда его младший партнер решился:
– Ну, так и быть. Рассказывайте.
– Пожалуй, слово «нарушение» в данном контексте выглядит несколько расплывчато. Явление… гм… весьма специфичное. Мне удалось его изолировать, то есть, кажется, оно изолировалось само. Что до его эстетической оценки – это не моя компетенция. Мне, так сказать, медведь на ухо наступил. То есть наступил бы, если бы я обладал ушами.
И если бы путался под лапами у медведей.
Клотагорб захихикал, довольный собственной шуткой.
– Вот он, наш Клотагорб, – тихонько засвидетельствовал Мадж. – Целая куча неудержимого веселья.
– Не спорю, не спорю. – Волшебник, настроясь на шутливый лад, не обиделся на шпильку. – Итак, я полагаю, вы бы не отказались на него взглянуть?
– Взглянуть?
У Джон-Тома полезли кверху брови.
Клотагорб оставил кресло и поманил гостей за собой. Они пошли в глубь спирального лабиринта, пронизывавшего Древо.
Предмет немногословного обсуждения бездельничал в алькове рядом с мастерской, грелся в мистической атмосфере, как ящерка в солнечных лучах на раскаленном камне. Когда хозяин дома и его гости приблизились, стайка радужно искрящихся нот шевельнулась, поймав и отбросив рассеянный свет. «Призрачное сияние, – подумал Джон-Том. – Мерцающее „нездесь“, существующее на самом краю зрительного восприятия, слабая фосфоресценция, едва уловимая для палочек и колбочек глаза».
Явление висело перед ними отсветом северного сияния. Внезапно крапинки заметались и перегруппировались. При этом альков заполнился музыкой, приятной, грустной и скоротечной.
– Не очень четко видно, – произнес Джон-Том, – но красиво. Что это?
– Как – что? – спросил волшебник. – Музыка. А чем еще, по-твоему, это может быть? Акустическое построение. Гармоническая конвергенция.
Звуковая синхронность.
– Постойте, я не могу уследить за вами. Я слышу тон, но мне это ни о чем не говорит.
– Юноша, я ведь только что сказал. Это музыка.
– Чтоб меня в евнухи завербовали, – воскликнул Мадж. – Я много всякой музыки слыхал, но видеть – никада!
Искрящийся овоид снова подал голос, и Джон-Том взглянул на него с возросшим интересом.
– Я и не знал, что музыку можно видеть.
– Обычно она не столь прямолинейна. – Глаза Клотагорба щурились за очками. – Редко возникают условия, когда ее можно увидеть воочию. Но даже в этих случаях музыка очень уклончива.
Он шагнул вперед и протянул короткую лапу. Рой помедлил, а потом легко закружил вокруг его пальцев, омывая их полутонами. Как заметил Джон-Том, ноты не отбрасывали теней.
– На мой взгляд, мы имеем дело с элементом гораздо большей музыкальной мысли, – сообщил волшебник. – Я провел кое-какие исследования и обнаружил, что он состоит из множества неизменных нот, которые постоянно перегруппировываются. – Черепах хмыкнул. – Впрочем, эту тему я бы предпочел не затрагивать.
Джон-Том двинулся вперед.
– А мне можно?
– Несомненно.
Волшебник посторонился.
Крапинки отлетели от пальцев Клотагорба и осторожно окружили протянутую руку Джон-Тома. Не было ни ощущения физического контакта, ни любых других осязательных восприятии – только теплый зуд возникал периодически, когда оживлялись и пели ноты. Порой менялся темп, порой – громкость, но базовые аккорды оставались прежними.
Чаропевец тихо млел.
– Мне уже случалось чувствовать музыку, но чтобы вот так, в буквальном смысле…
Крапинки отлетели от его руки, зависли между человеком и черепахом.
Неясный жалобный звук не смолкал.
– Где вы ее нашли?
– Где нашел? Юноша, у меня нет привычки искать беспризорную музыку.
Это она меня нашла. Два дня назад я был разбужен сдавленным воплем Горпула. Это вот диво как-то ухитрилось залететь в мой атриум и затеяло игру с декоративными колокольчиками – мне их лет сто назад подарила колдунья Падула-Волосы-Колтуном. У меня сложилось стойкое впечатление, что музыка хочет обзавестись друзьями.
– Музыка всюду проникнет, – задумчиво проговорил Джон-Том, любуясь непоседливыми аккордами.
Клотагорб многозначительно хмыкнул.
– Может быть, ты и прав, но у меня закоренелое недоверие к непрошеным явлениям, как бы там нежно или печально они ни звучали. Я велел Горпулу взять перьевую метелку, и мы вместе попытались выгнать музыку за порог, но тут она взяла такой плаксивый тон, что я решил на время оставить ее в покое. Выглядит она безвредно, к еде моей не прикасается. Знай себе висит в алькове и наблюдает, если это слово применимо к мелодии. Иногда она звучит требовательно, в другое время – капризно… По-моему, она впадает в отчаяние.
– Шеф, ты думаешь, с ней чей-то не так?
Мадж с подозрением щурился на крапинки.
– Я уверен, она чего-то хочет, – ответил волшебник. – А может быть, просто заблудилась и тоскует по дому.
– Заблудшие ноты, – задумчиво проговорил Джон-Том. – Я слыхал о бездомной музыке, но еще ни разу с нею не сталкивался. И уж конечно, не видел. Допустим, она действительно потерялась, но чем мы ей можем помочь? Что толку задавать вопросы фрагменту музыкального произведения?
– Тут я тебе, увы, не советчик, – лаконично ответил Клотагорб. – Да и тема, скажу по правде, меня не особо интересует. Одно не вызывает сомнения: этой музыке требуется содействие, которое я предоставлять не намерен. Но и вышвырнуть бедняжку за дверь совесть не позволяет. Она кажется такой несчастной…
Черепах снова поднял ладонь, и снова вокруг пальцев закружились крапинки.
– Она меняется, но я не берусь судить, отзывается ли она на чье-то настроение или на какое-нибудь иное, неизвестное мне влияние.
Джон-Том передвинул на живот дуару, комнату заполнила иная музыка.
– Ты потерялась? – пропел он.
Реакция крапинок не заставила себя ждать. Они отпрянули от пальцев колдуна, построились и трижды четко повторили музыкальную фразу.
– Можно расценить это как положительный ответ, – без особой необходимости прокомментировал Клотагорб.
Довольный собой, Джон-Том кивнул.
