— Ты кто?
— Я свой, мы из Тулы в Москву идем.
— А кто еще с тобой?
— Нас несколько тут.
— Дезертиры?
— Не-ет! С зимовки идем. А эти кто, в колонне?
— С работы люди возвращаются, мы их сопровождаем.
— Ты старшему доложи о нас.
— Доложу. Автомат давай!
— На, держи.
Тем временем приблизились другие солдаты. Расспрашивавший Орлова пошел к ним, кому-то козырнул, и они стали разговаривать; вскоре он махнул рукой, подзывая Александра.
Орлов подошел и, увидев звездочки на погончиках камуфляжа начальника конвоя, представился:
— Сержант Орлов, старший группы в количестве шести человек. Следуем с зимовки на соединение со своими.
Офицер потребовал у него документы, внимательно рассмотрел их; спросил, глядя на владельца бумаг с подозрением:
— Сводный отряд Нижегородского УВД?.. Что-то не слышал я о таком. Ну, доложу по команде, выясним; кто еще с вами?
— Двое бойцов и женщина с детьми.
— Зовите их сюда.
Александр повернулся к лесу и замахал рукой товарищам. Те вышли из-за деревьев, и подошли к начальнику. Старший лейтенант посмотрел уже на Лешкины документы, удовлетворенно кивнул:
— Да, эмчеэсовцев у нас много. Шофер?.. Пригодишься!
Удостоверение офицера, принадлежащее Павлу, вызвало у него нескрываемое удивление.
— Это что такое, ты кто?..
— Капитан Галстян, командир гранатометного взвода третьего батальона Второй Ереванской бригады.
— Да это… это же враг!
Глаза начальника конвоя забегали, он стал быстро переводить их с одного лица на другое.
— Ну какой он враг?.. Война-то давно кончилась! Он ранен был, а мы его спасли, — отвечал Орлов, стараясь сгладить остроту ситуации.
— Что-то не чисто тут у вас! — стал «заводиться» старлей. — А вы не мародеры?.. Разберемся. Ну-ка, сдать оружие!
Павел и Лешка послушно отдали автоматы, вывернули карманы «эрдэшек», достав оттуда гранаты и запасные магазины с патронами. Солдаты обыскали их, забрали ножи и компас; офицер скомандовал:
— Становитесь в колонну, пойдете с нами! — на документы женщины и девочек он уже и не взглянул.
Группа Орлова заняла места в колонне, и все двинулись дальше. Лешка волновался:
— Сань, а они нам статью не «припечатают»?
— За что?
— За дезертирство!
— Че ты городишь? Война же кончилась… да и не сталинское время сейчас!
— А кто их знает? Дураков-то везде полно!
— Не бойся, все нормально будет!
Уже прошли с километр, когда Орлов спохватился:
— Леха, а продукты-то там бросили?..
— Ага!
— Тьфу ты, еш твою медь!
— Ты же ниче не сказал!
— Да я разве об этом тогда думал?.. Ну, черт с ними, пускай там лежат! Потом заберем: они не пропадут, сухари только отсыреют. Еще неизвестно, как нас там «угощать» будут!
Вскоре ребята увидели земляные крыши убежищ — на огромной расчищенной площадке среди леса они располагались ровными рядами, и было их, пожалуй, не меньше двадцати. Посреди на флагштоках развевались Государственный флаг России и флаг МЧС, рядом с ними стояли армейские палатки, ходили люди, урчали грузовики. Огорожено все было колючей проволокой на столбах, по углам ограды на вышках дремали пулеметчики, над воротами у въезда на территорию висел фанерный щит с надписью «Эвакуационный лагерь «Домодедово».
Леха зря беспокоился: никто им ничего не «припечатывал»; сводили только на допрос к офицеру особого отдела и отпустили. Майор МЧС — начальник лагеря, приказал стать на довольствие в хозчасти и получить ордер на размещение.
На допросе у «особиста» Александр поинтересовался, что с ними будет дальше — они же должны еще числиться в штабных списках своих частей. Тот ответил, что ничего не будет: армия, мол, распущена. По ним проведут короткие проверки, выдадут документы о демобилизации, а там — «чеши», куда хочешь: военкоматов-то еще нет!
— Ну, слава богу! — радовался Хорьков. — Только куда нам теперь «чесать», когда везде бандюки рыщут? Мне до Курска никак не добраться: враз словят. Да и голодуха там!.. А здесь вон паек есть — давай, Сашка, здесь устраиваться!
— Давай. До Курска тебе, и правда, никак не дойти — он еще морем залит.
— Ну, я и говорю: надо здесь быть! Паша, а тебе что сказали?..
— По моему удостоверению оформят вид на жительство в России, а потом присвоят гражданство и выдадут паспорт.
— Ну, заработала «канцелярия»… сейчас справками задолбают!
— Что ж поделать? Мне ведь в Армению тоже никак не добраться.
— Это точно!..
Оружие их изъяли, ножи, компас и документы вернули.
Ольгу Павловну и девочек разместили в убежище для женщин с детьми, а бойцов — в таком же солдатском. Здесь под землей на участке длиной пятьдесят метров и шириной тридцать располагались двухъярусные нары из дерева с количеством мест на них не менее двухсот; людей в помещении почти не было.
— Где народ-то? — спросил Орлов у дневального?
— На объектах.
— А начальство где?
— Тоже там. Через часик все «нарисуются»!
— Нам куда помещаться?
— Вон слева угол свободный — занимайте любые места.
Ребята подошли к нарам первого яруса и сели отдохнуть: ноги гудели от долгой ходьбы. Лешка опять заволновался, было:
— Щас вошек нахватаем: где толпа, там и насекомые. Ух, не люблю я эту сволочь — совершенно бесполезное «животное», а столько мороки с ним!..
Дневальный услышал его и, засмеявшись, успокоил:
— Не ссы в трусы, мы постоянно прожарки делаем!.. И душ у нас в любое время, так что тут везде чисто.
— Ну, слава богу! — успокоился Хорьков.
Посидели на нарах, огляделись: в подземной казарме стоял полумрак, дальний конец убежища вообще был едва различим. Под потолком висели четыре керосиновые лампы, которые давали совсем мало света — лишь бы только видеть, куда идешь; они освещали четыре прохода между опорными сваями и рядами нар —
