нечем было осветить поляну. В убежище после ужина кто играл в шахматы, кто в карты, кто травил байки и старинные анекдоты, кто просто отдыхал. Несколько молодых ребят ушли в женские восьмое и девятое убежища на танцы: дело молодое, нельзя упускать возможности познакомиться с девчонками!
Старожилы убежища достали пару сорокалитровых фляг с бражкой, заведенной заранее к торжеству: уж кому, как не им было помнить старые порядки в коллективном проведении праздников! Наливали всем, кто захочет, но желающих было не так уж много.
Орлов и Галстян «отметились» по разу, а Хорьков сбегал к флягам раза три подряд. Павел бражку похвалил: вкусная и хмельная — кавказцы толк в выпивке знают!
Двое парней теребили гитару, вспоминая полустершиеся из памяти хиты недавних лет. Пели они разные песни короткими отрывками, и получалось некое попурри из подзабытых мелодий. По Лешкиной просьбе музыканты трижды исполнили песенку «Невеста» из репертуара Глюкозы — Наташи Ионовой, которая — и правда, выходила у них неплохо. Хорьков каждый раз хохотал, хлопал себя по коленкам и восхищался:
— Ух, песенка — супер!..
Особенно воодушевлялся там, где сам подпевал слова припева: — Я буду честно-о, честно-о, честная, ё! — твоя невеста-а, честно-о, честная, ё!»
Павел спросил его:
— Что, нравилась тебе Глюкоза?
Тот аж подскочил:
— Конечно! А неужели тебе нет?.. Да будь моя воля, я бы ее орденами увешал до самого пупа — истинный крест! А то давали кому попало, а ей ничего. Помнишь, сколько мучились, не знали, кого на конкурс Евровидения послать? Ее надо было: она бы сходу с этой песенкой первое место взяла! Такой талантище прошлепали!.. Сам посуди: на конкурсе не нужна обычная «лабуда», которой навалом. Нужен суперхит — такой, чтобы «заводил», чтобы обязательно с подвизгиванием: «е-е!» или «ё-ё!» Это же азбука, а в Москве такого простого не понимали.
Он прикурил и продолжал:
— Чем брали «Арабески»?.. А «Спайс герлз»? Вот именно, что подвизгиванием! Мужики так не могут, на это только девчонки способны — этим надо было брать. И Глюкоза тут лучше всего подходила: уже на следующий день после ее выступления все европейские музыкальные каналы без конца «гоняли» бы «Невесту» без всякого перевода, я отвечаю!.. Дима Билан потом тоже неплохо спел, но он же парень — он не может так сделать как они. Думать надо было, а наши «барбосы» такую деваху упустили: она же запросто могла мировой звездой стать!
Орлов неожиданно укрепил Лешку в его уверенности:
— Я тоже так думаю… хотя вряд ли ее пропустили бы на самый высокий мировой уровень. И все же несомненно то, что она была достойна выступления на Евровидении.
Хорьков остался доволен поддержкой уважаемого им человека, и сам спросил:
— Сань, а тебе какая певица больше нравилась… Пугачева, небось?
— Нет — Елена Камбурова.
Леха замялся, почесал макушку и деликатно переспросил:
— А кто это?.. Я не знаю, ты извини.
— Это не попсовая певица, она работала в камерном жанре. Молодые ее почти не слышали, но кому удавалось — тот слышал лучшее.
— А еще кто?
— Вероника Долина.
— Дочка Ларисы Долиной?.. Это с «Фабрики звезд», наверное?
— Нет, просто ее однофамилица — она под гитару пела.
— Старая, поди?
— Да нет, моложе тебя.
— А кто еще?
— Ну, Лада Дэнс нравилась.
— За что?
— За то, что Мадонну в Нью-Йорке на чистом английском языке обматерила.
— Иди ты!..
— Ну правда! А ты что, не знал?
— Не-а. Во, класс… это по-нашему!
— Не то слово!
Они еще слушали ребят с гитарой, потом Леха щелкнул пальцем, как будто вспомнил что-то, и повернулся к Орлову:
— Сань, а ты сам спой что-нибудь!
— Да я ж тебе все уже пел.
— Ну, что-нибудь такое, что я еще не слышал. Давай, Сань, пожалуйста!..
— Опять воровскую?
— Ага, давай!
— Ну ладно. Вот была одна песенка, ты ее не слышал — такая вся прямо залихватская, чисто жиганская.
— Давай, давай!
— Слушай.
Александр взял гитару, провел рукой по струнам и запел, ритмично подыгрывая «блатным» боем:
Лешка слушал внимательно, кивая головой и покачивая кулаком в такт песенному размеру. На лице светилась довольство, сам он раскраснелся от выпитого и был заметно рад новой песне. Последний куплет ему особенно понравился:
