Остались - выжженные руины, и снег шипел на дымящихся углях, перемешанных с рухнувшей каменной кладкой. На открытой площади перед главным фасадом белел тонкий слой снега, в котором отпечатались следы. Кто-то проходил здесь недавно.
- Что с тобой случилось, Турт? - прошептал Урсу, останавливаясь передохнуть на краю морозной площади. Он не слышал никаких звуков, только абсолютную тишину, словно все в мире умерли, кроме них двоих. На горизонте, заслоняя звезды, огромными черными столбами поднимался дым. Это конец истории народа, подумал Урсу. Конец Нубалы, конец всему.
- Как только пришли захватчики, я спрятал бога. Солдаты Зана напали на меня и других мастеров, когда мы пытались добраться до убежища, и я притворился мертвым, хотя меня лишь тяжело ранило. Но другие мастера… - Он указал на тени в дальнем углу площади, и Урсу понял, что ее более темный участок - на самом деле огромная лужа замерзшей крови и изувеченных тел.
Они прокрались к развалинам главного входа.
- Тут не войти, - запротестовал Урсу. - Он рухнет прямо на нас.
- И все же тебе придется попытаться - ради нашего бога, - ответил Турт. - Я расскажу тебе, где искать, так что слушай внимательно.
Конечно, существовал не один проход к лабиринту туннелей, изрезавших скалу под улицами Нубалы. Солдаты Зана проделали такой долгий путь, чтобы завладеть их богом, потратили столько времени и сил, но до сих пор не нашли его. Урсу не хотелось думать, какой может оказаться их месть, если их поиски останутся безуспешными. Ему не хотелось думать, что случится с уцелевшим населением Нубалы.
- Может, все-таки отдать им бога? - промолвил юноша. - Может, тогда они нас всех пощадят. Разве так будет не лучше для всех?
- Когда Шекумпех говорил с тобой, он должен был показать, что случится, если ты изберешь неверный путь. Так что ты видел, что открыл тебе бог? Что случится, если ты его подведешь?
- Тьму, - ответил Урсу, слишком живо вспоминая свои видения. - Как будто настал конец всего мира. - Он уставился в зияющую утробу разрушенного входа. - Спрячься, - пробормотал он Турту. Потом шагнул в темноту развалин, бывших когда-то Домом Шекумпеха.
Дело оказалось труднее, чем он ожидал: мощные каменные стены Дома когда-то поддерживали огромные деревянные стропила, сходящиеся высоко над головами послушников и мастеров. Но во время пожара стропила рухнули на пол, и мало было места, где можно пролезть через завалы. Тут и там на каменной кладке белел тонкий слой инея.
Великий Дом Шекумпеха был теперь подобен трупу, из которого ушел дух: пустой, но еще содержащий воспоминания о своей прежней жизни. Однако бог все еще был где-то здесь. Урсу опустился на корточки и пополз в узкий просвет между разбитыми каменными плитами пола и упавшим стропилом, напуганный его размерами и огромной тяжестью, будто давящей на спину. Вдруг что-то шевельнулось, и юноша застыл.
Поняв, что это просто соседняя балка сместилась под собственной тяжестью, он пополз дальше, протискиваясь в затененные развалины огромного зала. Время от времени его взгляд натыкался на трупы, кое-где обуглившиеся до костей.
Ага, здесь. Чуть дальше винтовой каменной лестницы, ведущей в мастерскую Турта. Здесь, за двустворчатой дверью, открывался проход, ведущий вниз, в ту палату, где бог говорил с Урсу. Сама дверь была разбита в щепки - очевидно, солдатами Зана. Зачем они сожгли Дом? Ведь они не нашли бога. Или пожар устроил кто-то другой, не солдаты? Возможно, это была попытка им помешать.
Урсу шагнул в кромешную тьму за проемом и остановился наверху, ожидая, чтобы глаза привыкли к мраку. Темнота напомнила ему реку - она, подобно той черной воде, ждала, готовясь поглотить его. Горло Урсу сжалось спазмом, юноша попятился. Подобрав тлеющую головешку (выругавшись, когда горячий пепел обжег длинные тонкие пальцы), он понес ее вниз, в черноту.
Мерцающее пламя головни освещало просторную палату. Теперь она казалась намного меньше - обыкновенная комната; но эта комната невероятно много значила для граждан Нубалы в течение множества поколений. Каменные плиты под ногами были отполированы до зеркального блеска бесконечными легионами послушников и мастеров, приходящих сюда молиться богу. Теперь Урсу был здесь совершенно один, и эта комната казалась просто комнатой.
Ну и где, сказал Турт?.. Ах да.
Раньше Шекумпех стоял на том широком каменном постаменте у дальней стены, но сейчас это место пустовало. Урсу прикоснулся рукой к стене и ощутил слабую-слабую вибрацию далекой воды, бегущей сквозь скалу.
Осторожно положив головню на пол, юноша осмотрел настенные драпировки и резьбу, украшающую стены: затейливая работа тысяч ремесленников, посвященная Шекумпеху. Неизмеримо долгое время ушло на нее.
Хватит вспоминать о прошлом, одернул он себя, и тут же сам отстраненно удивился: как можно быть таким равнодушным, даже безжалостным, к наследию своей родины?
Урсу сомкнул длинные пальцы на гладкой, лакированной коже бога и медленно вытащил его из тайника. Идол оказался тяжелее, чем казалось. Какая бы ни была у этого бога внутренняя сила, но резные глаза его невидяще глядели в пустоту. Почему-то он выглядел более хрупким, чем запомнилось Урсу.
Прижимая к себе бога обеими руками, он направился обратно к двери на лестницу. Оставленная на полу головешка бросала мерцающие отсветы на стены комнаты. Добравшись до темноты прохода, Урсу цепкими пальцами ног нащупал ступеньки и стал подниматься, переступая через расколотый камень и сгоревшие балки.
Урсу замер - только свет Короны Хеспера рассеивал ночную тьму за городскими стенами. Возможно, солдаты вернулись.
Спустя несколько минут юноша, протискиваясь в щели завалов рухнувшей кладки, пополз обратно - туда, где оставил Турта. Громоздкая статуя в его руках сильно затрудняла продвижение, и Урсу невольно подумал: жаль, что Шекумпеха не сделали… ну, полегче, что ли.
Уже у рухнувшего входа он вдруг с ужасом застыл на месте: на площади собралась небольшая группа солдат. Спрятавшись в глубокой тени, юноша наблюдал за ними, прикидывая, не броситься ли бежать, если они приблизятся к Дому. Перехватив бога поудобнее, он стал ждать.
Можно было затаиться, можно было попытаться ускользнуть - солдаты не особенно смотрели в его сторону, и облака понемногу закрывали тот скудный свет, что светил до сих пор. Разрушенный Дом бросал на площадь длинную тень, и Урсу, низко пригнувшись, стал пробираться от двери к ближнему углу соседнего здания.
От Турта не было и следа.
Урсу торопливо завернул за угол и поднял глаза. С другого конца улицы навстречу ему шли трое солдат. Один из них заметил его, а когда он увидел идола в руках Урсу, у него отвалилась челюсть.
Время замедлилось - почти остановилось. В какую-то долю секунды в голове Урсу пронеслась мысль: это не тот голос, что он слышал раньше, больше похожий на ветер, шелестящий в кронах деревьев, или дождь, постукивающий по булыжникам. Шекумпех снова говорил с ним. И с той же несомненностью, которую он ощутил в тот предыдущий раз, целую жизнь назад, в теплом и дымном подвале, Урсу понял, что бог велит ему прыгнуть в колодец.
«Нет!» - кричало его сознание.
Но ноги сами несли его к колодцу - ничего страшнее представить себе было нельзя. Там ждала смерть.
