— А как насчет Землетворца? — спросил он. — Если двадцать одно божество сотворяли мир, почему ты не упомянул о нем?
Гном немного смутился.
— Ну, в сотворении мира как таковом Землетворец на самом деле не участвовал. Он возник несколько позже и занимался тем, что помогал благословенным народам, которые жили
— Года Тьмы? — переспросил Джиг, не подумав.
Дарнак тут же возобновил повествование, а гоблин с тоской воззрился на тех, кто заблаговременно слинял на ту строну фонтана, укрывшись там от потока россказней. Что он натворил? Как теперь подвести гнома к чему-нибудь полезному, что может пригодиться?
Он пытался уяснить разницу между младшими богами, изначальными богами и божествами стихий, а когда Дарнак упомянул про богов людей, Джиг окончательно запутался. Гоблин стал гадать, предъявят ли ему приключенцы какие-либо претензии, если он пырнет Дарнака, или остается только обратить собственный меч против себя самого?
Джиг отчаянно вклинился в бесконечный поток слов:
— Сколько богов у людей?
Его острый слух уловил на другой стороне комнаты совсем не царственный стон Бариуса.
— Девятьсот пятьдесят четыре, — радостно сообщил Дарнак. — Начиная с Абрианы Серой, богини бурь и мореходов. Она родилась от союза Тараса Дубового — это древесное божество — и смертной женщины по имени... — Дарнак нахмурился. — Ладно, ее имя не имеет значения. Тарас явился ей в виде трехсотфунтовой черепахи и сделал непристойное предложение. В те времена боги все время делали странные вещи. Абсолютно чокнутый народ, скажу я тебе. Как любая порядочная девочка, красотка схватила ближайший молот и хрястнула черепаху по спине. Расколола Тарасов панцирь ровно пополам. Я не упоминал, что это была гномская девушка?
Конечно, не упоминал, но Джиг не особенно удивился. Он встречал в своей жизни только одного живого гнома, но вполне мог представить Дарнака, проделывающего нечто подобное. Оставшуюся часть рассказа гоблин постарался пропустить мимо ушей. Он не особенно разбирался в брачных ритуалах, но мог заявить со всей определенностью: эти черепахи и прочие оборотни сильно отдают извращением. Не из-за этого ли наземники так помешаны на религии?
— Как бы то ни было, Абриана Серая явилась на свет в грохоте грома и вспышке молнии. Она была близнецом Водока Черного, бога океанских глубин.
— Если они близнецы, он тоже вышел из черепахи? — уточнил Джиг, стараясь не потерять нить повествования.
— Не-а. Он появился позже. Это связано со смертным, который влюбился в желудь. — Дарнак нахмурил косматые брови. — Смертным человеком, естественно. Где это видано, чтобы гном иссыхал над желудем?! — Он расхохотался и толкнул Джига. — Иссыхал... Улавливаешь?
Гоблин отодвинулся и потер плечо. Шутку он не понял, да и не стремился понять. Плечо болело, голова болела, а ему по-прежнему не удалось узнать ничего полезного. Больше девятисот богов. Как выбрать подходящего? Он только знал, что ему не нужен бог, склонный ради дурацкой интрижки превращаться в желудь и в черепаху, или способный влюбиться в бивачный костер, или тот, который ловит смертных на парашютики одуванчика в качестве наживки, или страдающий какой-нибудь иной болезненной придурью. Похоже, при наличии девяти с лишним сотен божеств выбирать все равно не из чего.
— А у гоблинов боги бывают?
Дарнак хрюкнул.
— Нет. Боги не жалуют темные расы — гоблинов, орков, великанов, кобольдов и прочих.
«Темные расы». Джигу понравилось, как это звучит — грозно и загадочно. Но проблему не решает.
Он вполуха слушал, а гном все бубнил и бубнил. Дарнак, по-видимому, потратил не один год на изучение всего этого. Он знал происхождение почти каждого бога. Как ему удавалось во всех подробностях удерживать в голове эти божественные генеалогические древа и не путаться в них, выходило за всякие пределы Джигова понимания. Вместо слова «древо» тут больше подошло бы выражение «корневая система». Родственные отношения выворачивались, переплетались и делали петли, возвращаясь сами в себя, когда боги спаривались с сестрами своих матерей по отцовской линии. Уши Джига сворачивались в трубочку, и он пытался отфильтровать худшие из подробностей.
Дарнак ведь упоминал о чем-то важном. Еще когда лечил Бариуса. Землетворец занят молитвами всего мира — вот что говорил он. Слишком занят, чтобы тратить все свое время на одного гнома.
Джиг жевал хлеб, не чувствуя вкуса. Да и был ли вкус? Он уже не слушал гнома. Гоблин видел два способа использования мощи богов для своей выгоды. Первый — стать последователем самого могущественного из них, способного метать молнии и разрушать миры, даже не вспотев. Потеют ли боги? Неважно.
Но много ли пользы от такого божества простому гоблину? Отсюда вытекал второй вариант. Джиг мог обратиться к богу, утратившему популярность. Такому, у которого мало почитателей и много свободного времени для выслушивания молитв. Он будет рад любому последователю, даже гоблину, и сможет уделить ему достаточно внимания.
Уши Джига встали торчком.
— Что-что?
Дарнак моргнул.
— А? Пятнадцать забытых богов войны теней?
Забытые боги. Звучит великолепно, хотя не очень понятно. Если они и впрямь забытые, откуда гном про них знает?
— Кто они были?
Дарнак потеребил бороду.
Дай подумать... Они впали в немилость за то, что выступили против двоих изначальных. Разумеется, бога убить нельзя, но двое всем показали, что избить до полусмерти можно. Взять Тималуса. Они лишили его разума, выпороли лезвиями молний и бросили в пустыне. Может, и в ящерицу превратили на некоторое время, я не уверен. Он скитался там двести лет, практически забытый.
— Расскажи мне о нем, — нетерпеливо попросил Джиг.
— Ну, Тималус Звездотень был богом Осенней звезды. Когда его брат приносил зимние снега, Звездотень удлинял ночи и танцевал в темноте...
Там было еще много всякого, но Джиг услышал достаточно. Забытый бог, имеющий власть над темнотой! Пусть гоблин и не ведает, ради какой надобности удлиняются ночи, и не имеет представления о временах года.
Джиг станет последователем Тималуса Звездотеня.
ГЛАВА 10
НАДЕЖДЫ НЕ ОПРАВДАЛИСЬ
Они могли остаться здесь навсегда. Пересказ божественной истории продолжался бесконечно. Дарнак считал необходимым поведать Джигу о каждой бородавке на спине бого-жабы и о каждой медной монетке, пожертвованной богу шулеров. Хотя гоблин все чаще недвусмысленно откашливался и оглядывался на остальных приключенцев, Дарнак продолжал говорить. Джиг уже убедился в легендарной гномьей выносливости и вполне мог обойтись без дальнейшей ее демонстрации.
Бариус неторопливо обошел фонтан и постучал носком сапога, желая привлечь внимание. Дарнак замолчал и вопросительно на него уставился.
— Ты еще не занес на карту эту комнату, дружище гном? — Принц махнул рукой на хрустальную чашу с драконами. — Подобное творение заслуживает того, чтобы быть отмеченным, ты согласен?
— Да... — Гном явно разрывался между двумя желаниями. — Но я еще не рассказал гоблину о годах безбожия.
