группе скаутов. – Так вот, видите ли, в политике главное – точно избранное время.
– Конечно, так всегда говорил и мой отец. А теперь, если я правильно вас понял, вы бы предпочли, чтобы Квирога по-прежнему находился у власти. Ведь вы сами сказали «нанесли удар».
– Позвольте, я объясню. На самом деле мы добивались того, чтобы на голосование был вынесен вотум доверия. Мы выиграли бы его и это привело бы к назначению новых выборов – но в то время, когда это было бы нам нужно, когда мы были бы уверены, что победим на выборах.
– Ах, вот оно что. А сейчас вы не уверены, что победите? Вы думаете, что Квирога будет вновь избран и еще пять лет будет возглавлять правительство – или, по крайней мере, его будет возглавлять сторонник партии человечества.
Клифтон задумался.
– Нет. Я думаю, что у нас довольно много шансов победить на выборах.
– Что? Может быть я все еще не проснулся? Разве вы не хотите победить?
– Конечно хотим. Но разве вы не понимаете, что означает для нас эта ставка?
– Кажется, нет.
– Так вот, правительство, стоящее у власти, может в течение конституционного срока своего правления, измеряющегося периодом в пять лет, в любое время назначить выборы. Обычно правительство предпринимает такой шаг тогда, когда наступает самый благоприятный момент. Но никто не стал бы подавать в отставку, перед самыми выборами, если только не оказано какое-то давление извне. Понимаете?
Я понял, что это действительно довольно странно, даже невзирая на всю мое антипатию к политике.
– Кажется, понимаю.
– А в данном случае правительство Квироги назначило всеобщие выборы, а затем подало в отставку полным составом, оставляя Империю вообще без какого-либо правительства. В такой ситуации монарх должен назначить кого-то, кто сформировал бы временное правительство, которое вело бы дела Империи до выборов. В соответствии с буквой закона, монарх может назначить любого из членов Ассамблеи, но в соответствии с историческими прецедентами, выбора у него нет. Когда правительство подает в отставку в полном составе – подчеркиваю, не просто перетасовываются портфели, а уходит в отставку целиком – в этом случае монарх должен назначить составителем временного правительства лидера оппозиции. И это неотделимо от нашей системы. Это не дает возможности сделать отставку просто жестом. В прошлом неоднократно использовались другие методы, иногда при этом правительства менялись так часто, как нижнее белье. Но при нашей системе гарантировано наличие ответственного правительства.
Я так старался успеть понять его объяснения, что чуть было не пропустил мимо ушей его последние слова.
– Таким образом, естественно, император вызывает мистера Бонфорта в Новую Батавию!
– Что? Новая Батавия? Ну, знаете ли! – я вдруг вспомнил, что никогда в жизни не был в столице Империи. В тот единственный раз, когда я был на Луне, превратности моей профессии лишили меня и денег, и возможности совершить побочную экскурсию. – Так вот почему мы стартовали. Ну что же, в принципе я не возражаю. У вас наверное всегда найдется возможность спровадить меня домой, на Землю, даже если «Томми» и не скоро окажется на ней.
– Что? Бога ради, не беспокойтесь о такой ерунде. Когда надо будет, капитан Бродбент сумеет найти десяток способов доставить вас обратно на Землю.
– Прошу прощения. Я совсем забыл, что у вас на уме сейчас более серьезные проблемы, Родж. Конечно, теперь, когда моя работа закончена, мне бы страшно хотелось вернуться домой, на Землю. Но я с радостью подожду сколько нужно на Луне – хоть несколько дней, хоть даже месяц. Спешить мне некуда. И большое спасибо вам за то, что вы не сочли за труд сообщить мне последние новости, – я следил за его лицом. – Родж, вы чертовски обеспокоены.
– Разве вы не понимаете? Император вызвал мистера Бонфорта. Сам Император, понимаете! А мистер Бонфорт не в состоянии сейчас появиться на людях. Они сделали рискованный ход – и возможно, поставят нам мат!
– Как? Минутку, минутку… Не спешите. Я вижу, к чему вы клоните, но, дружище, смотрите сами – ведь мы еще далеко от Новой Батавии. Мы ведь от нее в сотне миллионов миль или в двухстах миллионах или что-то в этом роде. А к тому времени, когда мы прилетим на место, док Кэнек поставит его на ноги. Разве нет?
– Что ж… Мы все очень надеемся на это.
– Но вы не уверены?
– Мы не можем быть уверены до конца. Кэнек говорит, что о действии таких огромных доз нет клинических данных. Все зависит от химии тела каждого отдельно взятого индивидуума и от того, какой именно наркотик ему введен.
Тут я вспомнил, как один подмастерье всучил мне слабительное прямо перед представлением. Это, конечно, не помешало мне с блеском доиграть роль до конца, что еще раз доказывает превосходство разума над телом – негодяя я потом уволил.
– Родж, видимо они вкатили ему эту последнюю мощную дозу не из простого садизма – видимо они хотели создать подобную ситуацию.
– Я тоже так думаю, и Кэнек.
– Хей! В таком случае это значит, что за спиной похитителей стоит сам Квирога – и что гангстер правит Империей!
Родж покачал головой:
– Совсем необязательно. И вряд ли возможно. Но это действительно говорит о том, что силы, которые контролируют «людей действия», также контролируют и деятельность партии человечества. Но им никогда ничего вменить в вину не удастся: они недосягаемы, сверхуважаемы. Тем не менее, они могли шепнуть на ушко Квироге, что настала пора ложиться на спину и подгибать лапки – и заставить его сделать это. Скорее всего, – добавил он, – не сообщая ему о действительных причинах того, почему избран именно этот момент.
– Черт возьми! Вы что же, хотите сказать, что самый могущественный человек Империи так легко сдается? Только потому, что кто-то за сценой прикажет ему?
– Боюсь, что именно так и обстоит дело.
Я помотал головой.
– Вот уж действительно, политика – грязная игра.
– Нет, – твердо ответил Клифтон. – Нет такого понятия «грязная игра»! Просто иногда натыкаешься на нечестных игроков. – Не вижу разницы.
– Разница огромная. Квирога – человек невыдающийся и служит марионеткой – так мне кажется – в руках негодяев. А Джон Джозеф Бонфорт – личность во всех отношениях выдающаяся и он никогда, слышите никогда не был ничьей марионеткой! Когда он был еще простым последователем, он искренне верил в правоту дела, когда он стал вождем, он вел за собой благодаря убежденности!
– Прошу прощения, – смущенно сказал я, – кажется, я кое-что понял неправильно. Так что же все-таки нам делать? Надеюсь, что Дэк все рассчитал, и мы прибудем в Новую Батавию не раньше, чем он будет в состоянии предстать перед Императором.
– Мы не можем тянуть; конечно, ускорять корабль более чем вдвое необязательно: никто и не ожидает, что человек в возрасте Бонфорта станет подвергать свое сердце излишним перегрузкам. Но и задерживаться нам особенно не следует. Когда за вами посылает Император, следует являться во- время.
– И что потом?
Родж, ничего не отвечая, смотрел на меня. Я уже начинал испытывать какое-то неудобство.
– Родж, только ради бога не надо говорить глупостей! Я не хочу иметь с этим ничего общего. С этим покончено, разве что я могу еще несколько раз показаться на корабле. Грязная она или нет, но политика – не моя игра. Заплатите мне и доставьте домой, и я обещаю, что никогда даже и близко не подойду к избирательной урне.
– Может быть, вам и не придется ничего делать. Доктор Кэнек почти наверняка успеет привести его в
