девственницами, а уходят, простившись с этим недостатком.
– Да где же вы успели наслушаться этих диких глупостей?
– Отрицаете, милорд? Хотите сказать, что вы не посмеете совратить юное беззащитное создание? – Джейн решительно отвернулась к буфету, делая вид, что переставляет какие-то вещицы. – Убирайтесь отсюда. Не желаю даже видеть вас.
Снова это невозможное высокомерие! Ведет себя так, словно это в ее жилах течет голубая кровь, а он – простой мальчишка.
– Не смейте прогонять меня! – снова закричал граф. Схватив Джейн за руку, он повернул ее лицом к себе. – Последнее слово все равно останется за мной!
– Так говорите же скорее и уходите.
Филипп выпрямился и сразу стал на голову выше противницы. Но та даже глазом не моргнула. Ни капли смущения. Ни грамма уважения и почтения к титулу и древности рода. Полное пренебрежение всем, что представляет собой он, граф Роузвуд.
– Я пришел по доброй воле, чтобы выяснить, возможен ли между нами взаимовыгодный союз. Но теперь прекрасно понимаю, что адвокат ввел меня в весьма печальное заблуждение.
– Прошу, сэр, откройте, каким же образом это случилось? В чем заключается суть заблуждения? – наивно хлопая ресницами, поинтересовалась Джейн.
Милая, очаровательная, слегка насмешливая улыбка – это уж слишком! Настало время ответного удара.
– Мистер Тамбертон сказал, что нашел приятную, порядочную молодую леди из хорошей семьи, которая всерьез думает о браке. Действительность же выглядит очень далекой от его представлений. Увы, вы оказались грубой и крайне неприятной особой, подверженной необъяснимым вспышкам злобы. Отсутствие здравого смысла способно привести вас к самым невероятным, самым непредсказуемым и отчаянным действиям.
Никакой реакции на эти жестокие слова не последовало. Граф решил целиться в главную мишень – в женскую и семейную гордость.
– Ваша семья настолько утратила понятие о чести, что отец позволил дочери впутаться в коммерцию. Никогда в жизни я не смог бы назвать супругой столь низко опустившуюся особу.
– Да, просто ужасно, что я умею хорошо считать и разбираюсь в тонкостях торговли, – саркастически заметила Джейн. – Однако должна признаться, что, покидая Портсмут, оставила семейный бизнес в состоянии полного и несомненного процветания. А чем похвастаетесь вы?
Филипп понимал, что необходимо тотчас выйти из комнаты, иначе дело кончится плохо: он боялся, что не выдержит и ударит обидчицу. Неслыханное нахальство! Совершенно незнакомая женщина, да к тому же вовсе не аристократка, отваживается задавать такие вопросы!
– Пожалуй, я лучше пойду, мисс Фицсиммонс. Вам удалось оскорбить меня, мой титул и мою семью. Брак с вами оказался бы невозможным, даже останься вы единственной и последней женщиной на всем белом свете.
Граф повернулся к двери и, выходя, услышал:
– Вы правы. Я не вышла бы за вас замуж, окажись вы даже единственным и последним мужчиной в мире!
После этого замечания в дверь полетел стакан. Стукнулся и со звоном разбился. Однако лорд Уэссингтон словно и не заметил происшествия. Тамбертон и миссис Керью стояли внизу, возле лестницы, изо всех сил пытаясь расслышать, в чем заключалась суть громкого спора. Адвокат держал шляпу и трость графа. Филипп схватил их и стремительно направился к выходу.
– Пойдемте, сэр! Прочь из этого ужасного дома!
Глава 6
Джейн стояла возле окна, вглядываясь в холодную серую мглу и слушая, как спускается по лестнице пятый, и последний, претендент на ее руку и деньги. Улица казалась совершено пустой: лишь один-единственный смельчак отважился поспорить с погодой и отправиться по неотложным делам.
– Ушли? – шепотом поинтересовалась Джейн, едва Элизабет вернулась, любезно проводив посетителей до входной двери.
– Да, слава Богу.
Чувствуя, что настроение подруги вполне соответствует мраку дня, миссис Керью подошла и встала рядом.
– О чем думаешь?
– О том, что лучше всего сейчас выйти замуж за этого человека с улицы. Он наверняка окажется достойнее всех недоумков, так услужливо подобранных несравненным Тамбертоном.
Джейн негромко рассмеялась, и Элизабет тоже не смогла удержаться от улыбки. А через минуту подруги уже хохотали от души. Чем подробнее они вспоминали встречи двух последних дней, тем искреннее становилось веселье. Джейн отошла от окна и без сил шлепнулась на оттоманку.
– Ой, даже поверить не могу. Не помню, встречала ли я когда-нибудь раньше такого неприятного человека.
– Сам-то мистер Вайли еще ничего, но вот матушка – истинный подарок! Можешь представить жизнь рядом с ней, в одном доме?
Втайне мечтая выпрыгнуть из окна и бежать куда глаза глядят, Джейн лишь молча покачала головой. Два последних дня казались истинной катастрофой!
Все джентльмены, с которыми пришлось встретиться по рекомендации мистера Тамбертона, вызывали лишь отвращение. Бедный мистер Вайли, последний из соискателей, выглядел лишь одной из горошин в неудачном стручке. За исключением Филиппа Уэссингтона ни один из претендентов не мог похвастаться хоть сколько-нибудь привлекательной внешностью, обаянием или приятными манерами. Граф Роузвуд прекрасно умел поддерживать интересный разговор. Лишь он один поинтересовался жизнью в Портсмуте. Для всех остальных женихов личность потенциальной невесты представляла так мало интереса, что никто даже не подумал задать вопрос о том, что ей близко и дорого.
Печальные размышления нарушил мягкий, негромкий голос Элизабет.
– И что же ты собираешься делать, Джейн?
– Ума не приложу. Отец наверняка даже понятия не имел, каких джентльменов подыскал мудрый мистер Тамбертон. Как ты думаешь, что скажет отец, если я привезу одного из этих героев домой, в Портсмут?
– Если честно, то, по-моему, граф Роузвуд должен ему понравиться.
– Не упоминай о графе, Лиз. Одна лишь мысль об этом человеке делает картину еще более мрачной. Надо искать выход.
Папка со сведениями о пяти джентльменах лежала на столике рядом с софой. Джейн взяла ее и принялась рассеянно листать.
– Сам мистер Тамбертон вызывает искреннюю симпатию и, по-моему, производит впечатление очень рассудительного и даже проницательного человека. Ума не приложу, с какой стати почтенный адвокат решил, что кто-то из этих кандидатов имеет шанс завоевать расположение женщины. Можешь представить хоть одну несчастную, которая согласилась бы связать свою судьбу с кем-нибудь из этих болванов?
– Не могу, даже при огромном желании.
– Думаю, надо попробовать поговорить с Тамбертоном. Может быть, он сможет переубедить отца. Попробует объяснить сложность выбора. Попытается договориться об увеличении срока, чтобы поискать кого-нибудь более подходящего.
Элизабет печально улыбнулась.
– Милая, я вчера и так долго с ним шепталась. Адвокат уверял, что инструкции мистера Фицсиммонса не оставляют даже малейшей возможности что-нибудь изменить в принятом плане действий. Никогда и ни за что, ни при каких обстоятельствах данный тебе срок увеличен не будет.
– Ах, Лиз, ну что же мне делать?
– Одна идея у меня все-таки есть.
– И что же это за идея?
– Прекрасно понимаю, как ты сердита на графа, и все же постарайся хоть на минуту забыть о раздражении.
– С какой стати?
– Если не думать о той картине, невольной свидетельницей которой ты стала в доме в Мейфэре, то достоинства этого джентльмена весьма впечатляющи.
– Лиз, ради всего святого! – Джейн покраснела. Однако она ни за что не призналась бы, что румянец порожден странным, неведомым жаром, который захлестывал при одной лишь мысли о графе. Джейн всеми силами стремилась изгнать из души и сердца образ обидчика, однако сделать это почему-то никак не удавалось.
Элизабет заметила румянец и помахала рукой, словно отвергая все возражения.
– Нет-нет, не смущайся, пожалуйста. Он обладает титулом, поместьями, уважением в свете. Только представь себя супругой члена палаты лордов!
– Правильно, – фыркнула Джейн. – Вот только трудно вообразить, что ленивый и распущенный бездельник найдет в себе силы посетить хоть одно заседание.
– Ты согласилась меня выслушать. Тебя интересует то, что я скажу?
– Хорошо, хорошо. Продолжай.
– Ситуация выглядит вот как: если сравнить графа Роузвуда с другими претендентами, то сразу возникает предположение, что мистер Тамбертон намеренно устроил все именно так.
– Что ты хочешь сказать? Думаешь, адвокат специально выбрал четырех откровенно неподходящих кандидатов, чтобы у Уэссингтона не оказалось соперников?
– Подумай сама. – Элизабет принялась расхаживать по комнате. – Разумеется, так оно и есть. Разве не понятно? Хитрец сделал все, что мог, чтобы кандидатура графа выглядела единственным разумным выбором.
– Думаю, ты права. Но ведь Тамбертон – очень известный и почтенный адвокат. Так зачем же ему играть в такие игры?
– Только представь: не приди тебе в голову безумная идея отправиться на разведку, ты бы ничего не узнала об Уэссингтоне заранее и увидела бы его впервые вот в этой гостиной. Неужели в этом случае смог бы возникнуть вопрос о возможности иного решения?
– Разумеется, нет, – без тени сомнения призналась Джейн.
– Вот тебе и ответ. Я абсолютно уверена, что старый сводник действовал с тайным умыслом. – Элизабет присела рядом с подругой. – По какой-то причине мистер Тамбертон очень хотел, чтобы ты выбрала именно графа, и сделал для этого все, что было в его силах.
– Да, наверное, ты права. Ведь он и представить не мог, что я испорчу хитроумный план, проявив самостоятельность и взяв
