подобного! – закричала Джейн, отчаянно пытаюсь освободиться.
– Прекрати! – рявкнул Филипп над самым ухом, да так громко, что в ушах у Джейн раздался противный звон. Наконец безжалостный взор громовержца упал на Ричарда. – А ты немедленно убирайся с моей земли! Чтобы духу твоего здесь не было! И если еще хоть раз замечу тебя ближе чем за сто ярдов от жены, то отстрелю и вторую ногу!
Разгромив всех и вся но словно и не заметив присутствия Эмили, граф одним ловким движением развернул лошадь и стремительным галопом поскакал к дому. У подъезда небрежно бросил поводья выскочившему навстречу мальчику-конюху, спустил Джейн на землю, а потом спрыгнул сам.
– В дом! Немедленно!
– Не собираюсь повиноваться вашим крикам. Что с вами приключилось?
– Что со мной приключилось? – закричал Уэссингтон еще громче. – Что со мной приключилось?
Он и сам не понимал, почему так рассвирепел. Просто, увидев, как Джейн сидит рядом с Фарроу и смеется шуткам Грейвза, внезапно взорвался.
– Да! – голос Джейн сравнялся по силе с его собственным. – Что с вами произошло?
Не отвечая, граф схватил Джейн за талию и перекинул через плечо. Пораженный слуга успел открыть дверь как раз вовремя: Филипп ворвался в холл вместе с отчаянно брыкающейся и вопящей Джейн. Услышав шум, в холл спустился дворецкий. Уэссингтон обжег его взглядом, и тот счел за благо промолчать.
– Потрудитесь проследить, чтобы нас с женой не беспокоили!
В несколько прыжков преодолев лестницу, граф бросился к господским апартаментам в конце коридора. Ворвавшись внутрь, остановился возле огромной кровати и лишь здесь наконец-то опустил свою ношу. Затем бросился к двери и поспешно повернул в замке ключ.
– Вы сошли с ума?
– Чем ты там занималась?
– Святой Боже, это был всего лишь пикник.
– Что ты делала с этими мужчинами?
– Это мои друзья. Они работают на меня и помогают во всем.
– Не потерплю!
– Не потерпите чего? Того, что у меня есть друзья? Чего вы ждали? Что я уеду в деревню и запрусь в темном чулане? И больше никогда не выйду на белый свет?
– Я не об этом! Ты прекрасно понимаешь, о чем речь!
– Так о чем же? Прекрасный летний день. Мы все напряженно и добросовестно трудимся – вы непременно заметили бы это, если бы явились в здравом уме, а не ворвались, как бешеный зверь.
– Не позволю фривольностей… – Джейн рассмеялась:
– Фривольностей? Право, сэр, подумайте, что вы говорите!
– Не смей надо мной издеваться!
– А что случится? Вы меня ударите? Посадите под замок? Оставите без ужина?
– Не искушай!
Обойдя стороной не на шутку разбушевавшегося супруга, Джейн спокойно направилась к двери.
– И куда же ты собралась?
– Вам следует кое-что обо мне знать: во-первых, я очень плохо реагирую на приказы и угрозы, а во-вторых, никогда не испытывала особого пристрастия к спорам на повышенных тонах. А потому ухожу. Поговорить мы сможем и позже, после того как вы успокоитесь.
– Нет, мы поговорим сейчас.
– О чем же? О том, что вы застали меня во время невинного пикника с друзьями?
– В Фарроу нет ни капли невинности, и я не потерплю его присутствия рядом с тобой.
Тон графа удивлял. Не будь Джейн так осторожна, так осмотрительна в суждениях и выводах, она непременно решила бы, что муж ревнует.
– А как же насчет Грейвза? Или он тоже неприемлем – с шей точки зрения?
– Весь прошлый месяц я старательно платил сыщикам, пытаясь разыскать парня, а он, оказывается, все это время благополучно наслаждается жизнью здесь, в Роузвуде.
– Он вовсе не «наслаждается жизнью», как вы изволили выразиться, а работает. Причем работает много и добросовестно.
– Но я не давал ему разрешения отправляться к тебе.
– Джон прекрасно это понял, сэр. Потому и оставил службу.
Филипп не выдержал логики возражений и взорвался:
– Если Джон оставил службу, то скажи, ради Бога, что он делает здесь?
– Работает на меня.
– Больше не работает!
– Но, сэр, я в состоянии самостоятельно выбирать себе служащих. И вы не сможете уволить этого человека, потому что я не позволю.
– Может быть, я уснул и проснулся в Бедламе? – недоверчиво покачал головой Филипп. – Ты не расслышала моих слов, Джейн? Я только что уволил слугу Джона Грейвза.
– Прекрасно слышала вас, сэр. Но ваши действия бессмысленны и нелогичны, а потому я решительно отказываюсь подчиняться.
– Теперь совершенно ясно, что не следовало отпускать тебя в деревню в одиночестве. Тебе явно требуется сильная рука.
Слова мужа привели Джейн в ужас. Меньше всего на свете ее устраивало положение, при котором граф будет наблюдать за ходом повседневной жизни. Джейн попыталась обратиться к чувствам:
– Но, сэр, Грейвз любит Мег и собирается на ней жениться.
– Я слышал радостное брачное блеянье этого козла.
– В таком случае вы понимаете, что он не мог отпустить ее сюда одну.
– Парень – глупец! Променять службу у меня на женитьбу!
– А по-моему, просто прекрасно, что кто-то способен на такие глубокие чувства.
Взгляд Джейн высказал и продолжение мысли: Филипп отказывался верить в любовь других просто потому, что не мог любить сам. Обиженно, совсем по-детски граф выдвинул последний аргумент:
– Без Грейвза мне очень плохо. – Джейн не смогла сдержать улыбку.
– Что ж, милорд, понимаю: мы, наверное, расстроили вас.
– Что? – Дерзкое, унизительное предположение возмутило.
– Мы расстроили вас, а это значит, что в вашей душе все-таки теплятся чувства. – Джейн покачала головой. – Теперь, во всяком случае, что-то проясняется. – Она подошла к креслу и спокойно села, не забыв тщательно расправить юбку. – Так что постарайтесь, пожалуйста, успокоиться и потрудитесь наконец объяснить, в чем именно заключается наша вина.
Филипп что-то пробормотал, явно стараясь сохранить в душе гнев, однако злиться на невозмутимую, миролюбиво улыбающуюся красавицу оказалось очень трудно. Чтобы не смотреть в глаза супруге, граф принялся расхаживать по комнате.
– Что здесь делает Фарроу? Я оставил тебя одну на несколько месяцев, и этот змей уже успел поднять свою ядовитую голову.
– Мастер Фарроу постоянно здесь живет.
– Джейн, не лги мне! Я прогнал негодяя из Роузвуда много лет назад. А потому хочу узнать, каким образом он пробрался обратно.
– У меня немало недостатков, милорд, но привычки искажать правду среди них нет. Мне очень жаль разрушать ваши представления, но Ричард никуда не уезжал. Он всегда жил здесь.
– И чем занимался?
– Следил за поместьем, вел хозяйство. В то время как вы, ваше сиятельство, проводили время в Лондоне, предаваясь самым рискованным развлечениям, мастер Фарроу оставался здесь. И год за годом твердой рукой умело поддерживал шаткое, готовое в любой момент развалиться хозяйство. Если бы не он, трудно сказать, что могло бы случиться с семейным гнездом лорда Уэссингтона.
– И кто же знал о его присутствии?
– Все здешние обитатели. Мастер Тамбертон. Большинство торговцев и поставщиков. Деревенские жители. Наверное, даже кое-кто из соседей.
Филипп чувствовал себя одураченным. Все это время окружающие дружно водили его за нос. Как же, наверное, все они смеялись за его спиной! Смущение лишь подлило масла в огонь.
– Фарроу не может остаться в поместье.
– Разумеется, он останется.
Остолбенев от подобной дерзости, Филипп молча уставился на жену.
– Ричард любит поместье. Любит и людей, и землю. А кроме того, прекрасно разбирается во всех тонкостях хозяйства. Нам не обойтись без его наставлений и помощи.
– Не потерплю присутствия подлеца.
– Если вид этого человека оскорбляет вас, я позабочусь, чтобы он не попадался вам на глаза. – Ехидно улыбнувшись, Джейн поинтересовалась: – На какой срок следует удалить ненавистного человека, милорд? На день, на два? Или, может быть, вы решили уделить нам целую неделю?
Насмешливый тон покоробил. Филипп действительно планировал задержаться всего лишь на день-другой, не больше. Первое из загородных празднеств, на которые он был приглашен, начиналось уже на следующей неделе. Однако позволить жене одержать верх очень не хотелось.
– Учитывая сложившуюся здесь обстановку, я, возможно, и вообще не уеду.
Из разговоров с Ричардом Джейн знала, что за десять лет Филипп провел в Роузвуде всего несколько дней – их вполне можно было пересчитать по пальцам. Так что ответ мужа вызвал у нее серьезные сомнения.
– Поживем – увидим, – пробормотала она едва слышно.
– Что ты сказала? – взревел граф.
– Сказала, что было бы очень мило. Не могли бы вы прекратить топать?
– Должен признаться, Джейн, до свадьбы мне пришлось читать описание твоего характера, но в нем ни слова не говорилось об упрямстве.
– Об упрямстве? – Джейн подняла глаза. – Но всем вокруг известно, что я очень спокойная, сдержанная и миролюбивая. И если бы вы не провоцировали меня буквально на каждом шагу…
– Я? Провоцирую тебя? Так, значит, это я виноват в том, что, едва завидев мужа, ты сразу начала себя вести словно бестолковая крикливая торговка?
– Неужели вы всерьез ожидали, что я буду молча сносить грубость, бесцеремонность и высокомерие?
– Приведи же хоть один-единственный пример моего дурного обращения с тобой за все время нашего знакомства!
В тот самый момент, как эти слова слетели с губ, лорд Уэссингтон ясно понял, что спор проигран, и проигран окончательно. Да, он действительно обращался с Джейн очень
