хорошо. Клянусь, постараюсь быть нежным.
– Вы не поняли, – прошептала Джейн, отталкивая руку, – Рядом со мной Эмили.
– Что? – Уэссингтон невольно отпрянул и посмотрел на широкую кровать. Только сейчас он заметил сладко спящую девочку. – Но она же почти взрослая! Она должна спать в своей постели.
– Эмили сегодня очень расстроилась.
– Из-за чего?
– Из-за вашего к ней отношения.
– Из-за моего? Но ведь я не сделал ей ровным счетом ничего!
– В том-то и дело. Пробыли в Роузвуде целый день и не смогли уделить бедняжке даже пару секунд.
– Разбуди ее и отправь в детскую.
– Ни за что.
– Ну тогда я сам разбужу.
Филипп сделал шаг, намереваясь подойти к кровати с противоположной стороны, но Джейн стремительно вскочила и преградила путь.
– Сэр, вы испугаете девочку. Надеюсь, даже в самом закоснелом сердце не найдется места подобной жестокости по отношению к беззащитному ребенку, спящему под крышей вашего дома. Даже если этот ребенок – всего лишь глубоко презираемая дочь.
– Я не испытываю к Эмили презрения.
Джейн не возражала; она внимательно наблюдала за мужем, пытаясь предугадать, что он намерен делать.
– Идите, милорд. Отправляйтесь в свою постель. Здесь вам не место.
Филипп не отрываясь смотрел на жену. Он не помнил случая, чтобы женщина ему отказывала.
– Поговорим утром. Сейчас я тебя оставлю, но это в последний раз. Так что постарайся изменить настроение.
С этими словами граф Роузвуд повернулся и вышел из комнаты.
Джейн наконец-то позволила себе выдохнуть и без сил опустилась на кровать.
Глава 19
В комнату неожиданно ворвалась возбужденная, сияющая Эмили.
– Джейн, Джейн! – задыхаясь от быстрого бега, торопливо затараторила она. – Ты не поверишь, просто не поверишь!
– В чем дело, милая? – с трудом подавляя зевоту, переспросила Джейн. Она встала чуть свет и уже успела объехать поля и осмотреть сады.
– Нет, ты просто не поверишь!
– Успокойся, пожалуйста, Эмили. Если будешь так скакать, то не сможешь рассказать свою новость.
– Папа хочет меня видеть! Ровно в одиннадцать, в утренней гостиной!
Джейн встала и обняла девочку.
– Видишь, я же говорила, что вчера он просто был очень занят. Давай выберем самое красивое из новых платьев.
– Может быть, розовое? – предложила Эмили.
– А мне кажется, голубое. Оно прелестно подчеркнет оттенок глаз.
Вскоре к молодым леди присоединились две горничные и Мег. Весь следующий час прошел в подготовке к долгожданной и ответственной встрече с отцом.
Без нескольких минут одиннадцать Джейн вошла в гостиную следом за Эмили. Оставалось лишь надеяться, что Уэссингтон заметит перемены в облике дочери. Кудрявые волосы были аккуратно уложены вокруг хорошенького личика. Новое платье со множеством накрахмаленных нижних юбочек очаровательно шелестело при каждом движении. Эмили обладала естественной грацией и обаянием, редко свойственным столь юному возрасту.
Спокойно и уверенно она направилась прямо к графу и присела в безупречном поклоне.
– Здравствуй, папа. Добро пожаловать домой.
– Здравствуй, Эмили. Спасибо за пунктуальность. – Уэссингтон жестом пригласил дочь к креслу, а потом показал в сторону гостя: – Мастер Моррис приехал нас навестить.
В этот момент граф заметил стоящую в дверях Джейн и обратился к Моррису:
– Ты знаком с моей супругой, леди Уэссингтон?
– Да, уже имел счастье встречаться.
Встав, Моррис почтительно склонился сначала над рукой хозяйки, а потом и над рукой самой Эмили. Мужчины вели неспешный разговор о делах и людях Лондона. Время от времени Моррис обращался к Эмили с каким-нибудь вопросом, и девочка вежливо отвечала. Все остальное время она сидела с видом грустного оцепенения, не поднимая глаз от чашки.
Так прошел час. В конце его граф сообщил дамам, что они свободны и могут заняться собственными делами. Джейн и Эмили поднялись и чинно вышли из комнаты. За все проверенное вместе с дочерью время Уэссингтон ни разу не взглянул на
Джейн не могла скрыть разочарования и даже ярости.
– Прости, Эмили, – обратилась она к девочке. – Знаю, что ты ожидала совсем иного.
До сих пор Эмили удавалось сдерживать слезы; зато сейчас они вырвались на свободу и потекли ручьями.
– Отец ненавидит меня, – тихо произнесла девочка сквозь рыдания. – Ненавидит всю жизнь. Как только я могла подумать, что все изменилось? – Она бегом, через две ступеньки, бросилась вверх по лестнице. – Бессмысленно… бессмысленно притворяться, что это не так…
С этими словами бедняжка повернула за угол и скрылась.
Джейн тяжело вздохнула, пытаясь предугадать, сколько еще неприятностей произойдет во время этого злополучного визита. Как только Моррис уехал, граф направился в библиотеку. Туда же пришла и Джейн.
Решительный взгляд жены слегка озадачил. В чем дело? Скорее всего она симпатизировала Моррису не больше, чем он сам. Этот человек казался ужасно скучным. Но в то же время он слыл богатым почтенным соседом, и было бы просто невежливо отказать в приеме.
Решив сохранить мир, граф постарался начать с хорошего:
– Даже и не помню, чтобы Эмили когда-нибудь производила столь благоприятное впечатление. Ты славно поработала.
– Она так надеялась, что вы обратите внимание… – Джейн устало покачала головой, не имея сил ни договорить опасную фразу, ни совладать с чувствами. Доведется ли ей когда-нибудь понять этого человека?
Взгляд случайно упал на разложенные на столе бумаги. Несколько слов, которые удалось прочитать, сразу не на шутку встревожили.
– Что вы пишете?
Джейн смотрела на мужа, и этот требовательный взгляд сразу вернул Филиппа в детство. Вот так же сверлил его глазами строгий учитель. И как только ей это удается? Филипп хотел было сложить листок, но Джейн решительно схватила его со стола.
– Так, значит, это все-таки правда? Вы действительно собираетесь выдать Эмили замуж за лорда Морриса? – Она быстро прочитала написанное. – Эмили рассказывала о ваших намерениях, но я не поверила и решила, что ребенок просто ошибся.
С этими словами, все еще держа бумаги в руке, Джейн без сил опустилась в кресло.
– Она говорила тебе о замужестве?
– Да.
– Но я никогда и ни с кем не обсуждал этот вопрос, кроме, разумеется, Тамбертона. Так откуда же Эмили знает?
– Моррис сам ей сказал. Новость страшно испугала девочку.
Филипп недовольно нахмурился.
– Но я ничего ему не обещал. Фредерик сделал предложение, а я ответил, что подумаю.
– Так он приезжал с этой целью? Хотел выяснить, приняли ли вы окончательное решение?
– Это один из поводов. Кроме того, он хотел просто повидаться с Эмили. Сказал, что ты запретила ему появляться в Роузвуде.
– Разумеется, запретила. Это просто неприлично.
Филипп показал на бумаги:
– Так что же, по-твоему, я должен делать?
– Решительно отказать. Эмили еще слишком мала. Филиппу ни разу не приходилось всерьез задумываться о судьбе Эмили, а потому он даже не подозревал, насколько глупо прозвучал встречный вопрос:
– А что, если девочка никогда не получит другого предложения?
Несмотря на усталость и огорчение, Джейн не смогла удержаться от смеха.
– Вы что, никогда на нее не смотрели? Да она же просто восхитительна, изысканна, очаровательна. Вы сможете выбирать из десятков предложений. Готова биться об заклад, что кавалеров придется отгонять палкой. Но это случится через несколько лет, в положенное время.
Не позволяя себе ни на секунду усомниться в правомерности замечания, Джейн продолжала:
– Знаю, что вы относитесь к девочке с огромным предубеждением, можно сказать, враждебно – и все из-за того, что произошло с ее матерью.
– Что ты сказала? – Мгновенно вспыхнув, Филипп даже приподнялся в кресле. – Кто посвятил тебя в столь личные переживания?
– Успокойтесь, пожалуйста. То, что произошло между вами Энн, вами и Ричардом, – вовсе не секрет. Скорее трудно об этом не услышать и не узнать.
– Мои отношения с Энн тебя вовсе не касаются.
– Ошибаетесь, милорд. Ее предательство очень изменило вас.
Филипп открыл было рот, пытаясь что-то возразить, но Джейн остановила мужа решительным движением руки.
– Ведь именно из-за нее, из-за ее измены, вы никому не доверяете, никого не любите. Она до сих пор отравляет ваши отношения и с Эмили, и со мной.
Граф яростно покачал головой:
– Ошибаешься.
– Неужели? – Пронзительный взгляд Джейн, казалось, пробивал броню, в которую Филипп так старательно заковал собственное сердце. Встав с кресла, Джейн обошла вокруг стола, опустилась на колени возле мужа и двумя руками крепко сжала его ладонь. – Прошу, не наказывайте Эмили лишь за то, что возненавидели ее мать. Если девочка кажется вам непомерной обузой, то поручите ее моим заботам. Я люблю малышку всем сердцем – наверное, больше, чем любила бы собственную дочь, – а потому прошу, нет, умоляю, не поступать с ней так жестоко. Если только вы сделаете мне это единственное одолжение, то, клянусь, больше за всю жизнь я никогда и ни о чем не попрошу.
Подобная преданность чужому ребенку не могла не тронуть сердце графа.
Филипп вздохнул. Как можно отвергнуть рвущуюся из глубины души мольбу?
– Я откажу Моррису.
– Пожалуйста, поклянитесь.
– Клянусь.
–
