темная Вселенная, взрывающаяся тысячами удивительных огней. А потом вдруг пришло ощущение свободного полета, запредельного парения. Тело не выдерживало жажды, просило невозможного, того, что не мог дать возлюбленный. Душа умоляла прекратить сладкую пытку и в то же время надеялась, что истязание никогда, никогда не кончится.
Филипп поймал возглас удовольствия за мгновение до того, как он слетел с губ супруги. Едва тело Джейн напряглось от страсти, он приподнял ее бедра и мощно вонзился в самую сердцевину, впитывая волны любовного экстаза. Момент счастья не кончался: восторг продолжался, и Джейн безуспешно сражалась с охватившей ее агонией блаженства. Филипп едва сдерживался, чтобы не забыться рядом с любимой. Нет, он не мог позволить себе такой роскоши. Юная супруга переживала первый в жизни оргазм, и мужу предстояло уверенно провести ее по пути наслаждения.
Медленно, постепенно спазмы начали отступать. Тело Джейн расслабилось, разум обрел способность осознавать происходящее.
– Совсем не больно, – удивленно прошептала она.
– Больше никогда не будет больно. – Филипп улыбнулся и поцеловал возлюбленную в жадно раскрытые губы.
– Но почему-то кажется, что еще не все закончилось.
– Далеко не все. Двигайся вместе со мной. Вот так. – Учитель задал ритм, и ученица тут же восприняла его как свой собственный. Тело словно вспомнило секретный код и подсказало еще выше поднять бедра. С радостью, даже с гордостью услышала она вырвавшийся из груди Филиппа стон удовольствия и продолжала выгибаться и приподниматься, чтобы оказаться как можно ближе к супругу. Наслаждение, которое он подарил, казалось экзотическим, невероятным, однако не могло принести удовлетворения: ведь даже после того, как оно закончилось, чувство полноты не пришло ему на смену. Теперь Джейн понимала, что нуждалась именно в этой полноте, в жестком соприкосновении плоти, в мощном ритме, влекущем тела к завершению вечного обряда.
Напряжение Филиппа достигло такой высокой степени, что едва не выплеснулось через край, однако он сумел сдержаться, мечтая, чтобы супруга присоединилась в достижении главной вершины. Уэссингтон двигался в мощном, ровном ритме, помогая Джейн увидеть путь, которым он ее вел, стремясь слить два тела в единое целое. Давление нагнеталось до тех пор, пока в ушах не зазвенело, а в висках не начала стучать кровь. Никого и ничего, кроме Джейн, на свете не существовало, а она лежала распростертая, чувственно открытая и готовая на все.
Наслаждение супруга возрастало – Джейн ясно это чувствовала. Руки и ноги его напряглись, живот стал тверже, на шее выступили вены. Ее собственное тело начало странным образом отвечать на призыв, и от этого возникло волнующее чувство предвкушения. На сей раз Джейн очень хорошо понимала, что происходит и чем все закончится. Больше того: она нисколько не сомневалась, что не придется отправиться в путь в одиночестве – супруг непременно окажется рядом.
Ощущение абсолютного, совершенного слияния наполнило естество и породило новый всплеск удовольствия. Любящие обнялись, превратившись в единое и неразделимое целое.
Счастливые, расслабленные, они лежали, нежно и чутко лаская друг друга. Филипп легко касался губами лба супруги. Пульс обоих постепенно замедлялся, и вот наконец Джейн услышала, как сердце любимого бьется внутри ее тела, в унисон с ее собственным сердцем. Неожиданное и невообразимое ощущение, не похожее ни на что иное.
Изумрудные глаза наполнились слезами восторга и благодарности. Нежно погладив щеку мужа, Джейн прошептала:
– Люблю тебя!
Глава 22
Слова сорвались с губ сами собой – Джейн не знала, откуда они взялись, и жалела, что позволила вырваться внезапному признанию. Муж скорее всего принял его за невнятный лепет неопытной дурочки. Неожиданно вспыхнувшая страсть действительно притупила рассудок.
Слова удивили Филиппа. Казалось, сердце перевернулось; он с улыбкой взглянул на Джейн. Заветные слова звучали словно музыка.
– Прости. Не стоило этого говорить, – покачав головой, с сожалением произнесла Джейн.
Почему-то внезапно испугавшись, что сейчас она продолжит и скажет, будто на самом деле это всего лишь минутная слабость, плод воображения, Филипп поцеловал жену в щеку.
– Не извиняйся. Не проси прощения зато, что происходит между нами в такие минуты, как эта. Пока ты счастлива, все позволено.
Джейн бережно провела рукой по щеке мужа и тут же ощутила колючую шероховатость щетины.
– Так всегда бывает?
– Нет, такое блаженство приходит редко. Но думаю, нам удастся познать его не раз.
– Почему? Почему тебе так кажется?
– Честно говоря, я тоже задаю себе этот вопрос.
– А раньше у тебя появлялось такое чувство? – Джейн в полной мере осознавала рискованность вопроса: правдивый ответ мог доставить немалую сердечную боль.
К счастью, лгать не пришлось, и Филипп был рад этому.
– Нет, такого высокого наслаждения мне еще не доводилось испытывать.
В дверь тихо постучали, и граф позволил горничной войти. Та быстро поставила большой кувшин с горячей водой, положила полотенца и разожгла огонь в камине. Джейн еще ни разу в жизни не приходилось оказываться в подобной ситуации, и сейчас она лежала, прикрытая телом мужа, сгорая от стыда и пытаясь спрятать пунцово-красное лицо.
Филипп нежно поцеловал жену в лоб.
– Не смущайся. Через пару минут она уйдет. Услышав звук закрывающейся двери, Джейн вздохнула с явным облегчением. У Филиппа же очаровательная стеснительность вызвала лишь улыбку умиления. Он привык, что во время любовных свиданий рядом может оказаться кто угодно – начиная от горничных и дворецких и заканчивая бывшими и будущими пассиями, а то и незнакомцами. Какая разница, кто зашел в комнату?
– Ты просто восхитительна, милая, – шепнул он, целуя жену в висок.
– Еще никогда в жизни я не испытывала такого смущения. Что подумает обо мне эта женщина?
– О, скорее всего она сейчас просто отчаянно завидует. – Граф с улыбкой поцеловал руку жены, и сердце Джейн радостно подпрыгнуло. Почему-то вновь смутившись, она натянула одеяло на грудь, пытаясь прикрыться от взгляда любимого.
– Разве мы не спешим? Почему ты попросил горничную не торопиться с завтраком?
Филипп озорно сдернул одеяло и провел пальцем по соскам. Реакция не заставила себя ждать.
– Хочу любить тебя снова и снова – до того, как придет время вставать.
– Неужели ты способен делать это несколько раз подряд? Прозвучавшее в голосе удивление рассмешило графа.
– Если чувство диктует, я способен делать это множество раз подряд.
– Но ведь я просто лежу. Почему же ты так быстро возбудился снова?
– Новизна ощущений. Близость к тебе. Возможность смотреть на тебя, прикасаться. Но главное, конечно, – это твоя необыкновенная красота. – Уэссингтон на мгновение замолчал. – Прекрасное лицо. Роскошные волосы. Волнующая, прелестная грудь. Все разжигает страстные чувства. Ничего не могу с собой поделать. – С этими словами Филипп убрал внезапно оказавшееся серьезным препятствием одеяло и придвинулся ближе – так, чтобы ощущать каждую клеточку юного тела.
Волосы на его груди коснулись сосков, и Джейн удивилась мгновенному ответу собственного тела. Да, она тоже была готова к продолжению любовного восторга.
– А если случится так, что я перестану волновать и возбуждать тебя? Что делать тогда?
Филипп лишь рассмеялся и обнял любимую. Кинжал рвался в бой. Учитель показал прилежной и понятливой ученице, как она может приласкать его. Джейн впервые прикоснулась к источнику наслаждения, и на счастливом лице отразилось удивление и удовлетворение.
– Существует немало способов увлечь и взволновать, и я не собираюсь отказывать себе в удовольствии научить им тебя.
Горничная предоставила любовникам целый час – шестьдесят долгих минут. За это время они смогли в полной мере насладиться уединением. Джейн училась быстро, и физическая любовь вполне могла стать притягательной, захватывающей стороной жизни. Как она и предполагала с самого начала, супруг оказался пылким и искусным возлюбленным. К счастью, юное тело жены представляло для него чистый источник радости и наслаждения, а ей самой хотелось как можно больше узнать о тонкостях чувственной игры. Наконец двое разомкнули объятия и встали.
Пришла пора привести себя в порядок, позавтракать и отправиться в путь. Занимаясь обычными утренними делами, Джейн не переставала спрашивать себя, какие новые восторги принесет грядущая ночь.
Путь в Портсмут продолжался. Дни, проведенные в дороге, промелькнули быстро – в интересных разговорах и быстрой езде верхом. Наполненные любовью, страстью и нежностью ночи дарили блаженство, вдохновение и желание жить. Темнота приносила то, о чем двое мечтали, а порой и откровенно беседовали при свете дня. Спали они мало, но, казалось, совсем не замечали усталости: силы лишь прибывали. Безмерная радость дружеского общения, человеческого познания и любовного слияния окрыляла и вселяла веру в счастье.
Однако с каждой милей цель поездки приближалась, и молчание Джейн становилось все продолжительнее: она все чаще уносилась мыслями в отцовский дом – к тому, что ждало ее в некогда привычном мире. Приятные дни в пути и наполненные страстной любовью ночи порой заставляли Уэссингтона забывать о цели поездки. Для Джейн же она не отступала ни на минуту и постоянно грозила затмить все остальные стороны существования.
В последнее утро, когда супруги въехали в Портсмут, Джейн не проронила почти ни
