закричали, что это гнусная ложь. И сразу взвыли и залаяли охотничьи собаки, очевидно, решившие, что вот-вот начнется охота.
— Сэр Уэрин, я видел, что вы вышли из леса уже после того, как все закончилось, — неожиданно проговорил Джосс Фицболдуин, стоявший рядом с Рейфом. — Если вы находились в чаще, то как же могли узнать, кто виноват в случившемся?
В следующее мгновение раздались одобрительные возгласы сторонников Годсолов.
— Хватит шуметь, прошу вас! — воскликнул лорд Хейдон, поднимая вверх руку. — Никто не ранен, и мирное празднование свадьбы моей дочери продолжается. Давайте вернемся в замок и забудем об этом происшествии.
— А как быть с моей честью?! — возмутился лорд Бэгот.
Кейт заметила, что отец расправил плечи и приосанился. Мужчины, державшие Хэмфри Бэгота, тотчас же отступили от него на несколько шагов. Лорд Бэгот одернул свой кожаный камзол, затем наклонился и поднял охотничий нож, лежавший у его ног. Заткнув нож за пояс, он посмотрел на хозяина замка и громко проговорил:
— Фицболдуин, предупреждаю тебя: я все равно убью этого мерзавца за оскорбление моей дочери!
На поляне мгновенно воцарилась тишина. Кейт почувствовала головокружение, и ей стало трудно дышать. После этих слов отца у Рейфа не оставалось выбора: ему придется оправдываться, чтобы защитить себя. И Кэтрин была уверена, что он расскажет обо всем…
Лорд Хейдон повернулся к молодому рыцарю:
— Сэр, вы действительно оскорбили леди де Фрейзни?
Кейт затаила дыхание. Ей казалось, она вот-вот лишится чувств. Рейф бросил на нее быстрый взгляд, и щеки ее запылали, когда она прочла в его глазах вопрос. Как смел он вопрошать, можно ли назвать поцелуй ее руки оскорблением?!
Рейф снова посмотрел на лорда Хейдона.
— Милорд, спросите лучше у леди де Фрейзни. Но я уверен, что ничем не оскорбил ее сегодня.
Кейт почувствовала необычайное облегчение. Что-то похожее на радость наполнило ее сердце, и она мысленно отчитала себя за то, что так плохо думала о Рейфе. Несмотря на свои дурные манеры, Рейф Годсол — благородный рыцарь. Во всяком случае, он не подвел ее, хотя ненавидел отца и вполне мог бы причинить семейству Добни большие неприятности.
— Это ложь! — крикнул лорд Бэгот. — Моя дочь никогда добровольно не приблизилась бы к Годсолу! Он, несомненно, удерживал ее силой. Я видел, как нагло он вел себя, не оказывая ей должного уважения.
Лорд Хейдон посмотрел на Кейт:
— Миледи, сэр Рейф унизил вас каким-либо образом? Сердце Кейт учащенно забилось, когда она осознала, в какой западне оказалась. Она не могла солгать и обвинить Рейфа в недостойном поведении, особенно после того, как он поступил так благородно. А если рассказать всю правду — как тогда объяснить, куда она направлялась и почему Рейф пытался остановить ее?
Кейт по-прежнему молчала. Тут Уэрин покосился на нее и сказал:
— Говорите же, миледи, говорите…
Кэтрин откашлялась и с дрожью в голосе пробормотала:
— Сэр Рейф не удерживал меня, лорд Хейдон. И он ничем не оскорбил мое достоинство.
— Что?! — взревел Хэмфри Бэгот, и лицо его покрылось красными пятнами. — Я видел вас рядом друг с другом. Если он не удерживал тебя, тогда почему ты находилась так близко от него?
Кейт в замешательстве попятилась и натолкнулась на Уэрина. Потом взглянула на Рейфа и, собравшись с духом, выпалила:
— Он только пытался остановить меня, сказал, что нельзя ходить в лес без сопровождения.
Услышав собственные слова, Кейт едва не задохнулась от ужаса, В этот момент ей хотелось только одного: чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Ведь она, сама того не желая, выдала себя. Немного помедлив, Кейт обернулась и посмотрела на Уэрина. Управитель отца не отрывал от нее глаз. Щеки его раскраснелись, губы были плотно сжаты, а голубые глаза сверкали. Стало ясно: Уэрин понял, что Рейф Годсол каким-то образом узнал о предстоящей встрече и помешал им встретиться. В следующий момент выражение его глаз изменилось — теперь он смотрел на нее с укоризной, Кейт была потрясена. Как мог Уэрин подумать, что она способна рассказать кому-то, особенно Годсолу, об их встрече?!
Тут Бэгот шагнул к дочери и процедил:
— Ты же говорила мне, что хочешь только немного прогуляться по поляне. И ни словом не обмолвилась о том, что собираешься пойти в лес.
И тотчас все мужчины — как друзья Годсолов, так и приверженцы Добни — зароптали. Кейт же вспомнила слова леди Аделы: «Люди всегда склонны верить в худшее». Разумеется, никто из собравшихся на поляне не сомневался в том, что она пыталась сбежать от своего отца с какой-то тайной… и предосудительной целью. «О Господи, это конец», — подумала Кейт. Неожиданно на помощь ей пришла леди Хейдон. Она оттеснила в сторону мужа, обняла Кэтрин за плечи и сочувственно проговорила:
— Я уверена: сказав о своем намерении пойти в лес, вы умолчали кое о чем, леди де Фрейзни. Знаю, что вы очень застенчивы, однако не позволяйте страху сковать ваш язык. Скажите, только будьте откровенны, зачем вы пошли в лес?
Кейт ухватилась за спасительную соломинку, брошенную ей хозяйкой. Тяжело вздохнув, она пробормотала:
— Мне необходимо было уединиться на несколько минут, поскольку подошел мой месячный срок.
Это не выглядело явной ложью, так как она не была беременна и потому вполне могла столкнуться с обычными женскими трудностями. Правда, на самом деле месячные должны были прийти к ней через две недели, но такую маленькую ложь никто не мог обнаружить. А через две недели она уже будет далеко от замка Хейдон, и никто, даже отец, не вспомнит об этом происшествии.
Леди Хейдон улыбнулась.
— Я так и думала, — сказала она, взглянув на лорда Бэгота. — Ей необходимо было уединиться по вполне понятной причине. Не зная здесь никого, леди Кэтрин испытывала неловкость и не могла попросить кого-либо из нас сопровождать ее. Поскольку ее отец не взял с собой служанку, которая могла бы позаботиться о его дочери, — что ей оставалось делать? Вот она и решила уединиться в лесу. — Тут леди Хейдон с укором посмотрела на отца Кейт.
Лорд Бэгот кивнул:
— Допустим, что все так и было. Однако остается вопрос: почему один из Годсолов решил позаботиться о Добни? — Отец Кэтрин пристально взглянул на Рейфа.
Тот пожал плечами и сказал:
— В данном случае для меня не имело значения имя этой леди. Я не мог допустить, чтобы женщина подверглась опасности, и счел своим долгом остановить ее.
Друзья Годсолов одобрительно закивали — им понравился ответ молодого рыцаря.
Лорд Бэгот нахмурился и сквозь зубы проговорил:
— Похоже больше на то, что ты хотел таким образом уязвить меня. Притворился, что заботишься о ней, хотя на самом деле ничего подобного не имел в виду.
На сей раз одобрительно закивали сторонники Бэгота.
— Пойдем, дочь. — Отстранив леди Хейдон, отец взял Кэтрин за руку. — Я хочу, чтобы ты держалась подальше от этих негодяев Годсолов. Следуйте за мной, сэр Уэрин, — добавил он, покосившись на своего управителя.
Рейф смотрел вслед лорду Бэготу, тащившему за собой дочь; сэр Уэрин шел рядом с ней. Черт побери, сегодня он добился лишь того, что разозлил Бэгота и его управителя. Хуже того, он оставил Кейт беззащитной перед их гневом. Но если только они посмеют ударить ее, то он убьет их обоих!
— Я знал, что всему этому найдется очень простое объяснение, — сказал лорд Хейдон, обводя взглядом своих гостей. — Что ж, продолжим наш праздник. Давайте забудем о произошедшем.
Вскоре музыканты снова взялись за свои инструменты, а слуги стали наполнять элем чаши гостей. У кустов остались стоять лишь Рейф с братом и лорд Хейдон с сыном.
Уилл со вздохом проговорил:
— А я так хотел пустить кровь из этого негодяя… — Он машинально сжимал рукоятку ножа, уже вставленного в ножны. — Да, очень хотелось бы взглянуть на его кровь.
Рейф проворчал сквозь зубы что-то неразборчивое. Уилл молча пожал плечами и направился к своему месту на поляне. Заметив, что Рейф не следует за ним, он остановился и, обернувшись, спросил:
— Ты идешь?
— Да, сейчас, — ответил Рейф и взглянул на лорда Хейдона. — Я только хочу принести извинения нашему хозяину.
Уилл внимательно посмотрел на брата. Старший Годсол прекрасно понимал: если им не позволят остаться на празднестве, они лишатся возможности осуществить задуманную месть лорду Бэготу. «Так что пусть Рейф говорит и делает все необходимое, — решил Уилл. — Только бы нас не прогнали отсюда». Кивнув младшему брату, он сказал:
— Хорошо, буду ждать тебя. Поклонившись лорду Хейдону, Рейф проговорил:
— Милорд, я смиренно прошу простить меня за причиненное беспокойство.
Губы лорда растянулись в улыбке. Немного помедлив, он ответил:
— Я очень доволен тем, что сегодня проявились… эти разногласия.
— О чем вы, милорд? — воскликнул Джосс, стоявший рядом с отцом.
Лорд Хейдон тихо рассмеялся, затем проговорил:
— Надеюсь, никто не услышал мой смех, поскольку я должен был бы отчитать вас, сэр. Но как я могу сердиться на вас? Ведь я и сам решил устроить в честь праздника групповую рукопашную схватку. — Такие схватки, как правило, устраивались на каждом большом празднестве, и проигравшие должны были платить выкуп победителям. — И я, конечно же, прекрасно знаю: Англия сейчас поделилась на тех, кто убежден, что мы должны обуздать нашего короля с его излишествами, и на тех, кто считает своим долгом поддерживать монарха, даже если он обрекает нас на нищету. То, что я услышал вчера от моих гостей, заставило меня содрогнуться. Боюсь, намечавшееся
