– Нет.
– И не опознал бы, если бы вы встретились?
– Я и лица-то его не видел. Фенеш сочувственно закивал головой.
– А этот Селеш – порядочный фрукт. Знаешь ли, сколько он зашибает в год? Я могу только предполагать.
– Зачем он приходил? Как ты думаешь?
– Зачем? Может, просто хотел посмотреть.
– А тот, другой, который ударил меня? Ведь не пришел же он туда полюбопытствовать, сколько Варга заготовил себе на зиму картошки?
Толстяк сокрушенно покачал головой и стал ногтем счищать еле заметное пятнышко со своей безупречно чистой рубашки.
– Трудные это вопросы, Денике. Тут, как мне кажется, моего мыслительного аппарата недостаточно… Кто знает, может, они искали там то же самое, что и ты.
Тоот на секунду бросил па него подозрительный взгляд, но уже в следующее мгновение заулыбался.
– Ты думаешь, что Варгу искали даже в шкафах и ящиках столов? Вряд ли его могли расчленить на такие куски. Хотя, может быть, так и есть?
– Мне об этом ничего не известно. Однако мне кажется, что с таким рвением ищут лишь две вещи…
– Ну, давай, давай, выкладывай!
– Либо очень важный документ, либо деньги.
Тоот кивнул головой. В этот момент позвонили. Фенеш вышел и почти тотчас же широким жестом пригласил в комнату двух хихикающих женщин.
– Мои милые дамы, разрешите представить вам моего друга, предпринимателя с одной достаточно известной стройки.
Одна из женщин, Кати, была высокой и очень худой, вторая – низкорослой, с большим бюстом, тонкой талией, широкими бедрами и неопределенного цвета волосами. Первая пыталась восполнить свою непомерную худобу жирным слоем краски на лице. В отличие от подруги, обладавшей хитрым взглядом, у нее были большие круглые подведенные глаза; они навевали мечты. Когда женщины сели, выяснилось, что Тооту предназначалась низкорослая, которую звали Ирмой; ему показалось, что она была уже слегка подшофе, потому что не произносила ни слова, только бросала на него долгие взгляды.
– В чем дело? – спросил Тоот, с трудом преодолевая раздражение.
– Я хотела бы заглянуть в твою душу, – певуче ответила Ирма. – Хочу знать, с кем имею дело.
Фенеш подошел к шкафу и достал из бара бутылку коньяка.
– «Хенесси»! – в один голос воскликнули женщины, потянувшись к бутылке.
– Это Дени принес коньяк, – сказал Фенеш. – У него па приемах за один вечер выпивается несколько таких бутылок.
Тоот вяло запротестовал, но почувствовал, что его авторитет в глазах обеих женщин сразу возрос.
Не прошло и получаса, как он с грустью вынужден был констатировать, что его почти недельный заработок стремительно исчезает в ненасытных утробах их дам.
Примерно через час настроение явно поднялось. Тоот попробовал «подкатиться» к Ирме, но напоролся на сопротивление. Нить разговора плели женщины, и чем дальше компания продвигалась в выпивке, тем более развязывались их языки. Разговор перешел на интимные подробности, касающиеся их сослуживцев. Фенеш слушал с доброжелательной улыбкой, иногда заполняя паузы сальным анекдотом, вызывавшим необузданный смех Кати и Ирмы. Женщины уже успели разок «поцапаться» по вопросу о курсе иностранной валюты в Венгрии; они не стеснялись в выражениях по отношению друг к дружке; дважды пускались в слезы – один раз от злости, второй – растрогавшись после примирения, в знак чего даже поцеловались. Тут же в один голос они начали ругать одну из своих подруг, которая, естественно, отсутствовала и которую они обе только что называли лучшей подругой.
К полуночи дорогого коньяка осталось уже совсем немного. Тоот почувствовал усталость. День стал казаться ему долгим и тяжелым. Он понимал, что если не направит разговор в нужное ему русло, то либо заснет, либо опьянеет. К счастью, беседа вдруг повернулась именно туда, куда ему было желательно.
– Слушай, эта Жужа, эта гусыня… – воинственно начала было Ирма.
– Которая? – вмешался в разговор Фенеш. – Та лупоглазая?
– Да нет, та пухляшка, к которой безнадежно клеился Шани. Я еще сказала тогда ему, что Жужа – ненасытная, – пропищала в ответ Кати.
– А что с Шани? Хоть что-нибудь известно о нем? – спросила Ирма плачущим голосом.
Фенеш выразительно взглянул на Тоота.
– Насколько я знаю, ничего.
Последние капли коньяка подействовали так, будто в них-то и был весь алкоголь. Оживленность женщин как-то увяла, речь замедлилась, стала более бессвязной. Пары разделились. Тоот краем глаза заметил, что Фенеш, казалось, без всякого интереса, а скорее потому, что «так положено», мял ногу Кати выше колена. Тоот чокнулся с Ирмой, и они допили оставшийся в рюмках коньяк. Маленькая блондинка уставилась на него осоловелым взглядом и молча улыбалась.
– А ты кем работаешь? – спросил Тоот. – Неплохо зарабатываешь?
