любимой и лелеемой. Только отец так ее защищал. Как она жалела, что не может поделиться с ним своим нынешним счастьем.
Они с Хитом побродили по лесу, пока не пошел дождь. Хит закутал ее в свой черный шерстяной плащ, и они целовались в мокром уюте дубравы. В темно-лиловом небе сверкнула молния. Лондон казался частью другой жизни, его сплетни и мелкие интриги – далекими и неважными.
Хит прошелся дорожкой жарких поцелуев по шее, сквозь платье… до груди. Джулия закрыла глаза, зажатая между грубой корой высокого дуба и его твердым, горячим телом.
– Все будет идеально, – бормотал он, медленно гладя ее спину, – когда я доставлю тебя в дом.
– Ты расстегиваешь плащ или платье? – смеясь, прошептала она.
– Ты против? – спросил он.
Она едва сдержала дрожь, пробившую ее от внезапного влажного холода, обжегшего обнаженную грудь и сменившегося тут же блаженным теплом его рта. Плащ соскользнул с ее плеч. Пламя пожирало ее с головы до ног. Почему ей было так легко с ним? С ним всегда было так. Хотя… что может быть естественнее и прекраснее, чем сочетание любви и страсти? Пожалуй, лишь появление ребенка.
– Ты очень и очень открытая и бесшабашная, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, видел тебя такой.
Она ухватила его за пояс брюк, ее пальцы быстро заработали над застежкой.
– У меня есть идея получше.
Без всякого предупреждения он подхватил ее на руки. Капли дождя сбегали по его угловатому лицу, приглаживали густые, синевато-черные волосы. Джулия, задыхаясь, льнула к его сильному телу.
– Дом в другой стороне, негодник, – еле выговорила она, вдыхая пьянящий мужской запах его кожи.
– Неужто? Подумать только…
– Ты не можешь просто взять и унести женщину в лес, хоть ты и Боскасл.
– Именно поэтому я могу это сделать. У меня это врожденное.
– Куда ты меня несешь?
– Сюда. – Он поставил ее перед завесой из плюща и шиповника, скрывавшего вход в неглубокую пещеру в скале из песчаника.
Отодвинув растительную преграду, он стащил с себя плащ и укрыл им усыпанную листьями землю. Джулия окинула взглядом таинственную темную внутренность пещерки, а Хит быстро осмотрел ее, стремясь удостовериться, что она действительно пуста. В темной глубине за ним стоял старый сундук с латунными петлями, переполненный сломанными деревянными мечами, потемневшими серебряными кубками, тиарой со стеклянными драгоценными камнями и прочими детскими сокровищами. Из дальнего угла скалился череп.
Хит широким жестом раскинул руки.
– Добро пожаловать в логово Боскаслов, пленница. На колени! Живо!
Она решительно надвинулась на него.
– А если я не захочу?
– Ну, в прежние времена я отрубил бы тебе голову.
Джулия позволила своему серому плащу упасть наземь и прижала лиф платья к груди. Хит, прищурившись, наблюдал за ней. Его глаза хищно поблескивали в полумраке. Она, покачивая бедрами, обошла вокруг него, как гордая языческая королева, захваченная в плен наглым селянином.
– А что теперь? Что ты собираешься делать со мной?
Он вздернул подбородок.
– Думаю, что заставлю тебя умолять.
– Пощадить мою жизнь?
Хит подхватил ее под колени и вместе с ней опустился на землю. Его губы завладели ее ртом, пальцы запутались в ее локонах. Дождь тихо стучал по листьям зеленого завеса, отделяющего их от мира. Хит целовал ее, а потом бережно перекатил навзничь. Там, за плющом, могла греметь буря и сыпать снег, но Джулии было все равно.
– Как я понимаю, ты не в первый раз играешь в эти игры, Боскасл?
Он медленно улыбнулся. Его страстный взгляд из-под тяжелых полуопущенных век путешествовал по ее телу, посылая ей вызов, который она не могла пропустить.
– Только не взрослым.
– Как мне получить свободу? – тихо произнесла она.
– Никак.
Казалось, что они одни на всем свете. Джулия видела сквозь щели в листве проблески молний снаружи… слышала отдаленные раскаты грома и тихий шелест дождя на листьях. Но все заглушали обещания, страстные и чувственные, которые шептал ей на ушко Хит.
Если бы он никогда не выказывал ей свою нежность, свою уязвимость, она, возможно, могла бы устоять. Она смогла бы побороть свои чувства и следовать выбранному ранее пути. Она не стала бы вновь рисковать, не стала бы повторять мучительные прошлые ошибки.
Многие годы она возводила мысленные барьеры против него. Считая, что он ничего к ней не чувствовал, Джулия злилась и досадовала. Более того, она отвергала и подавляла собственную порывистую натуру, которая, несмотря ни на что, продолжала его желать.
Истинный Хит Боскасл при всей своей загадочной скрытности был гораздо опаснее для ее сердца, чем фальшивый образ беспутного повесы. Тщательно скрываемая нежность души была его тайной силой, а безошибочная проницательность – оружием, против которого у Джулии не было защиты.
Он был настоящим волком, верным и страстным. Нет, он не бросил ее тогда, много лет назад, как она ошибочно считала. Он и не женился ни на ком.
Почему? Джулии хотелось верить, что он ждал ее.
Она подняла на него глаза и тихо ахнула, прочтя в его взгляде обещание греховных наслаждений. Джулия содрогнулась, наслаждаясь его прикосновением, так поглощенная этим, что не сразу, лишь после нескольких блаженных мгновений осознав, что ее платье бесстыдно задралось до талии. Она ощутила, как царапают ее грудь пуговицы его жилета, но тут же забыла о них.
Он пробежался мелкими поцелуями по ее виску, вниз по скуле, по плечу, каждым выпадом проникая все глубже, пока она не вскрикнула нежно, с трудом пытаясь дышать, упиваясь грешным восторгом.
– Не мольбу ли о пощаде я слышу, Джулия?
Она погладила быстрым движением пальцев мышцы его спины. Как любила она каждый дюйм этого мужчины, его страсть, его чуткость.
– Ты непристоен.
– Мне это не раз говорили.
Она задрожала, но его рот поймал и заглушил ее инстинктивный вскрик. Хит застонал горловым низким стоном, и его открытая, неудержимая чувственность совершенно обезоружила Джулию. Если вспомнить их прошлое, то, пожалуй, в этом буйстве в пещере не было ничего необычного или шокирующего. Джулия наслаждалась его мощным жестким телом, трепетом мускулов и жил, откликающихся на каждый его выпад.
– Скольких женщин ты сюда приводил? – требовательно спросила она.
– Не знаю.
Она сурово сощурила глаза.
– Ни одной, – уточнил он, развлекаясь ее ревностью. – Ты первая моя пленница.
Его рот снова приник к ее губам. Она давно утратила всякий контроль над собой и лишь закрыла глаза, потому что все ее мышцы словно расплавились в сладкий сироп. В глубине ее тела нарастала блаженная дрожь, и она отдавалась ей, взмывая куда-то ввысь, покорная головокружительному экстазу.
– Только тебя, – повторил он.
Хит сжал зубы и рванулся вперед. Она сомкнула руки у него на спине и успела промолвить:
– Лишь бы я была последней…
А потом буря настигла ее, и не осталось ни слов, ни мыслей.
Глава 26
Джулия не обратила внимания на пистолет Хита, пока тот не вернул его за пояс. У нее побежали мурашки по спине: когда они занимались любовью, заряженный пистолет лежал рядом на земле. Какие бы чувства они ни переживали, но в любую минуту Хиту могло понадобиться противостоять человеку, который наслаждался, убивая и причиняя боль. Она с тревогой наблюдала, как Хит спрятал пистолет, и так же тревожно встретила его взгляд.
– Я рада, что не увидела его раньше.
– Я тоже. – Он помог ей застегнуть крючки на бледно-зеленом шерстяном платье и с улыбкой добавил: – Мне не хотелось, чтобы он тебя отвлек. Однако пока Оклер не найден, неплохо бы и тебе носить пистолет. Для защиты.
Она выбралась за ним наружу, на дождь, и заколола волосы в тяжелый узел на затылке. Его спокойное принятие опасности встряхнуло Джулию.
А может быть, постоянное ношение пистолета было обычной частью его прошлого, чертой его профессии. Она вспомнила жуткие шрамы у него на груди. Его безжалостно пытали, но он выжил… и ничего не забыл. Он больше не будет беспечным.
А человек, который его пытал, сейчас находится в Англии. Но почему? Почему он заманил Рассела во Францию? Почему охотится за офицером, сбежавшим от него? Знает ли Хит истинную причину этого? Знает ли Рассел? Или же Арман Оклер просто сумасшедший, одержимый манией убийства? Есть ли какая-либо разумная причина его действий?
Она натянула на голову капюшон плаща.
– Может быть, нам стоит переждать грозу в пещере?
– Нет. Я хочу, чтобы ты поскорее оказалась дома, в безопасности. – Он с грустью оглянулся на пещеру, вновь скрытую пологом зелени. – Это ведь всего лишь одно из наших любимых детских убежищ.
– Кажется, репутация вашей семьи заслуженна.
Он схватил ее за руку, в глазах плясали дьявольские искорки.
– Что-то для пленницы ты слишком дерзка. Побежали?
Она кивнула. Как она любила, когда он делился с ней частицами своей жизни. Ее интересовало положение, которое он занимал в семье, уважение, с которым братья к нему относились… Он был не похож на других. И она с каждым днем ценила его все больше.
Когда спустя полчаса они добежали до вычурных кованых ворот поместья и ворвались в дом, на них не было сухой нитки. Гермия встретила их в вестибюле у входа, бледная, с расстроенным лицом. За ней толпилась небольшая кучка слуг, одетых в плащи и громоздкие сапоги.
– Вот и вы! – воскликнула она, ломая руки. – Я уже готова была
