потрясена.
Дядя Хэмфри покосился на Хлою поверх газеты и покачал головой. Видимо, дяди хотел ей дать понять, что «ужасные новости» не имеют отношения к Девону.
– Что еще за новости? – спросила Хлоя притворно равнодушным тоном. В Чизлбери возгорание сажи в печной трубе считалось катастрофой мирового масштаба.
– Стрэтфилдский Призрак нанес сегодня ночью новый удар.
Хлоя отбросила измятую салфетку. Сердце ее бешено забилось.
– Что?
Тетя Гвендолин кивнула.
– Он совратил еще одну невинную молодую особу, пока та спала.
От Хлои не ускользнуло, что дядя закатил глаза.
– Совратил…
– Господи Боже мой, Гвенни, – не выдержал дядя. – Не забивай ты ей голову этой чепухой с утра пораньше.
Тетя обиженно помолчала, но потом продолжила свой рассказ:
– Ребекка Пламли была совращена вчера ночью, тоже в собственной постели, Стрэтфилдским Призраком, – объявила она.
– Не может быть, – сказала Хлоя. Тетенька уверенно закивала:
– Есть свидетель.
– Замужнюю женщину под сорок вряд ли можно назвать невинной молодой особой, – буркнул дядя Хэмфри, не отрываясь от газеты. – Кроме того, Ребекка Пламли страшна как смертный грех. Вряд ли призрак польстился бы на нее.
Памела с улыбкой посмотрела на Хлою:
– Интересно, что по этому поводу говорит муж Ребекки.
– Он по вполне понятным причинам чувствует себя униженным, – ответила тетя Гвендолин. – Тем более что видел это собственными глазами. Это его я имела в виду, говоря о свидетеле.
Дядя Хэмфри оторвался от газеты.
– Хочешь сказать, что Освальд видел, как призрак вступает в сношения с его женой?
– Ну… – Тетя Гвендолин сделала очередную паузу. – Призрак, судя по всему, все же был невидим. Но Освальд отчетливо слышал, как его жена Ребекка воскликнула: «Ах, Стрэтфилд, Стрэтфилд! Прекрати сейчас же, нахал эдакий! Мне щекотно!» И да будет вам известно, в этот самый момент одеяло с простынями взвилось в воздух.
Глубокое молчание воцарилось в столовой. Сквозь приоткрытую дверь Хлоя увидела, как проходившая по коридору горничная остановилась как вкопанная, а рука ее с метелкой для обметания пыли повисла над бюстом сэра Френсиса Дрейка, любимого героя дяди Хэмфри.
Дядя Хэмфри с досадой покачал головой:
– Перестань наконец повторять глупые выдумки очередной истерички, Гвенни! Стрэтфилд был достойным человеком и в расцвете своих мужских сил, когда его убили. Полагаю, бедняга перевернулся в гробу, когда ты предположила, будто ему захотелось пощекотать Ребекку Пламли…
Хлоя опустила глаза. Ее мучила совесть. Раны у виконта действительно были жуткие. Вдруг он не выживет? В этом случае его смерть будет на ее совести. Надо раздобыть для него какие-то лекарства. И отнести ему еду. В каком же рискованном положении она из-за него оказалась! Подумать только, еще недавно она мечтала о том, чтобы какое-нибудь приключение оживило ее скучную жизнь в изгнании, но то, что случилось с ней, никак нельзя назвать приключением. Неужели у него есть ключ к разгадке таинственной смерти Брэндона? Интересно, что стали бы делать в такой ситуации ее братья.
Молодые, склонные к риску, они наверняка присоединились бы к жаждавшему мести Стрэтфилду. Девушка не может себе такого позволить. А как поступила бы ее старшая сестра Эмма? Стала бы обучать виконта высокому искусству воздаяния? Потребовала бы, чтобы впредь он не входил в спальню барышни без стука?
Хлоя развернула салфетку у себя на коленях и, взяв со своей тарелки сосиски и гренки, незаметно завернула в нее.
– А подозревают кого-нибудь в убийстве виконта? – обратилась она к дяде Хэмфри. – По- моему, отыскать убийцу – сейчас самое важное.
Дядя отложил газету.
– Первая здравая мысль, высказанная за этим столом.
– Совершенно неуместная мысль, – оскорбилась тетя Гвендолин. – Вряд ли стоит говорить об убийствах с утра пораньше!
Ответом ей было молчание. Никто не хотел напоминать хозяйке дома, что она сама подняла эту жутковатую тему. Дядя Хэмфри снова скрылся за газетой, затем, выглянув из-за нее и многозначительно посмотрев на Хлою, проговорил:
– Все это весьма странно.
Хлоя подумала, что даже ее либерально мыслящий дядя пришел бы в ужас, узнай он, во что впуталась племянница – что она фактически провела ночь в обществе мужчины, причем с таким сложным характером, что не так давно кто-то попытался его зарезать Однако мужчина нашел в себе силы встать из гроба, дабы отомстить покушающемуся на него негодяю.
Жители деревеньки Чизлбери разделились на тех, кто благоговел перед покойным виконтом, и тех, кто его презирал. Никто не удивился бы, узнав о том, что призрак покойника посетил леди Хлою Боскасл в глухую полночь. Все были бы едины во мнении: рыбак рыбака видит издалека…
И были бы правы.
После завтрака Хлоя, опасаясь выдать себя излишней поспешностью, тихонько спрятала еду в китайскую вазу и отправилась в сад прогуляться. Ноги сами привели ее на место своего последнего преступления – под окно собственной спальни. Мысль о том, что там прячется Доминик, снова повергла ее в панику. Надо найти способ выдворить его.
Но как это сделать? Он болен, беспомощен. И запретил ей звать врача – да и как бы она сумела протащить врача к себе в спальню, не переполошив при этом весь дом, если не всю деревню? Хлою так и подмывало обратиться за советом к дяде. Но это могло разрушить все планы виконта, к тому же Хлоя обещала Доминику хранить тайну.
Поколебавшись, она повернула к конюшням. Может, стоит обратиться к аптекарю. Но если столичная барышня со скандальной репутацией попросит дать ей бальзаму для лечения колото-резаных ран, это наверняка вызовет подозрения.
– Доброе утро, леди Хлоя, – вежливо приветствовал девушку младший конюх, завидев племянницу хозяев в дверях конюшни. – Желаете прокатиться верхом сегодня прямо с утра?
Это вывело Хлою из транса. Молодой мускулистый парень старательно чистил гнедого Памелы. Хлоя вздохнула, припомнив, какую здоровенную, глубокую ссадину мерин получил с неделю назад, когда ему вздумалось лягнуть забор. Теперь на задних ногах мерина и следа не осталось от ссадины! Все зажило.
– Чем ты мазал ему ноги, Дэнни?
– Бальзамом на травах со всевозможными маслами, который я каждый год у цыган покупаю, миледи.
– Похоже, бальзам и правда целительный.
– Лучшего я не знаю. Я тоже им пользовался, после того как бился на кулаках на прошлой ярмарке. – Он вытер щеку локтем и ткнул скребницей в глиняную крынку на полке, рядом с которой стояла бутылка. – Что мазь, что вон то бодрящее средство – любой недуг вылечат.
Хлоя зачарованно уставилась на темно-зеленую бутылку. Хватит ли у нее храбрости? Впрочем, Доминик не оставил ей выбора.
Она подождала, пока Дэнни зайдет в стойло, и быстро отлила в стоявшую рядом пустую бутылку чудодейственный бальзам. Во рту у нее пересохло от волнения, когда она возвращалась в дом, чтобы забрать спрятанную еду. Если ее поймают с сосисками и вонючим цыганским зельем, она скажет, что нашла в лесу подраненное животное и хочет его спасти.
Это будет почти правда. Доминик Брекленд так же дик и опасен, как лесной зверь.
Глава 9
Сердце Хлои бешено колотилось, когда она вошла в спальню. Там стояла тишина. Может, виконт наконец ушел? Какое бы это было счастье! С того момента, как Хлоя обнаружила его в своей гардеробной, она не знала ни минуты покоя. Ведь неизвестно, чем все это кончится.
Она открыла дверь гардеробной. Виконт лежал в углу, одной рукой обхватив сундук. При виде его Хлоя как ни странно испытала облегчение. Глаза его лихорадочно блестели.
– Еще раз доброе утро, – проговорил он спокойно, чуть наклоняя голову. – Ну что, будете меня брить?
– А может, лучше придушить, – сердито ответила Хлоя.
Сидит тут и нагло отдает ей приказы, сохраняя при этом спокойствие, в то время как она вся извелась от тревоги.
– Никто никогда не причинял мне столько хлопот.
– Обоюдно, – бросил он. – Я вам, вы мне.
– И обоим придется за это расплачиваться, – заметила Хлоя, развернув салфетку. – Вот. Ешьте сосиски, а я пока осмотрю ваше плечо. И еще у меня есть бутылка бренди. Можете прибавить к списку моих прегрешений хищение имущества любимого дяди.
– А зачем вам осматривать мое плечо?
– Какой же вы подозрительный и неблагодарный! Я принесла мазь, которой лечили коня, – произнесла Хлоя. – Украла на конюшне, ни одна живая душа не видела. Ну, что скажете?
Он опустился на пол с кротким видом, однако губы его скривились в лукавой усмешке, как только она принялась расстегивать его рубашку.
– Не знаю, что и сказать. А если я тряхну гривой и издам громкое ржание, вы засчитаете мне это в качестве извинения?
Он больше не может оставаться рядом с ней.
Прошлой ночью оба не спали. Хлоя несколько раз заглядывала в гардеробную. Беспокоится о нем. Доминик притворился спящим. Как назло, в нем пробудилось желание, он даже испытывал к Хлое нежность, и его мучила совесть из-за того, что он втянул ее в ад, где пребывал сам. Всякий раз, как девушка склонялась над ним, он с трудом сдерживался, чтобы не уложить ее рядом с собой.
Ее тело прижмется к его разгоряченной от лихорадки коже – и окажется мягким, как бархат. И он сможет воплотить в жизнь эротические мечты.
И погубит и ее, и себя. Нельзя поддаваться искушению. Тем более что желал он не только плотской близости. Хлоя была умной, заботливой, обладала множеством прекрасных качеств.
– Мазь для лошадей, – задумчиво
