Братца Лиса. Как вспомнит о нём, так и потекут слюнки.
«Отщипну-ка я от него чуточку, — подумал Кролик. — Как бы мне только улизнуть отсюда?»
Работают всё, работают. А Братец Кролик вдруг поднял голову, уши навострил и кричит:
— Тут я! Тут я! Чего вам надо?
Спрыгнул с крыши и ускакал.
Поскакал прочь Кролик, оглянулся, не бежит ли кто за ним, и во весь дух к колодцу. Достал маслице, полизал и скорее на работу.
— Где ты был, Братец Кролик? — спрашивает Лис.
— Ребятишки позвали меня, — отвечает Братец Кролик. — Беда приключилась: старуха моя заболела.
Работают они, работают. А масло по вкусу пришлось Кролику — ещё хочется. Поднял он голову, уши навострил, крикнул:
— Слышу! Слышу! Сейчас иду!
На этот раз провозился он с маслицем подольше прежнего. Воротился, а Лис спрашивает его, где это он пропадал.
— К старухе своей бегал. Совсем помирает, бедняжка!
Опять слышит Кролик, будто зовут его. Опять ускакал. Так чисто вылизал ведёрко Кролик, что самого себя увидел в донышке.
Вычистил досуха и со всех ног назад.
— Ну, как Матушка Крольчиха? — спрашивает Братец Лис.
— Боюсь, что скончалась уже, — отвечает Кролик.
И Братец Лис и Братец Опоссум ну плакать с ним вместе.
Вот подошло время обедать. Достают они свои харчи. А Кролик сидит грустный.
Старый Лис и Братец Опоссум и так и этак стараются, чтобы его ободрить и утешить.
— Ты, Братец Опоссум, сбегай к колодцу за маслом, — говорит Лис, — а я здесь похлопочу, на стол накрою.
Братец Опоссум поскакал за маслом, глядь — уж он скачет обратно, уши трясутся, язык наружу.
Старый Лис кричит:
— Что случилось, Братец Опоссум?
— Бегите лучше сами, — говорит Опоссум. — Там масла — ни крошки!
— Куда же оно делось? — говорит Лис.
— Похоже, что высохло, — говорит Опоссум.
Тут Кролик говорит тихим голосом, грустным голосом:
— У кого-нибудь во рту растаяло, вот что!
Побежали они с Опоссумом к колодцу — и правда, масла ни крошки. Стали спорить, как могло приключиться такое чудо. А Братец Кролик вдруг говорит, что кто-то наследил тут кругом. Если все лягут спать, он изловит вора, который масло украл.
Вот легли они. Лис и Опоссум — те сразу уснули, а Кролик не спал. Как пришло время вставать, он намазал Братцу Опоссуму морду масляной лапкой, а сам поскакал, с обедом управился чуть не дочиста, воротился, будит Братца Лиса.
— Гляди, — говорит, — у Братца Опоссума рот-то весь в масле!
Растолкали они Братца Опоссума, говорят ему: ты, дескать, своровал масло.
Опоссум ну отнекиваться. А Братец Лис — ему бы впору судьёй быть — говорит:
— Ты! Как же не ты? Кто первый бегал за маслом? Кто первый сказал о пропаже? У кого рот весь в масле?
Видит Опоссум, прижали его к стенке. Он и говорит, что знает, как найти вора: нужно разжечь большой костёр, все будут прыгать через этот костёр, а кто упадёт в огонь — тот, стало быть, жулик и есть.
Кролик и Лис согласились, натаскали хворосту широкую кучу, высокую кучу, а потом подожгли. Разгорелся костёр хорошенько. Вышел вперёд Братец Кролик. Попятился немножко, примерился да как прыгнет — ну прямо как птица перелетел через огонь.
Потом вышел вперёд Братец Лис. Отошёл чуть подальше, поплевал на руки, разбежался — и прыг! Низёхонько пролетел, даже кончик хвоста подпалил.
— Ты видал когда-нибудь лисицу, сынок? — спросил дядюшка Римус.
Джоэль подумал, что, пожалуй, видал, но не признался в этом.
— Так вот, — продолжал старик, — в следующий раз, как увидишь лису, посмотри хорошенько, и ты найдёшь у неё на самом кончике хвоста белую метку. Эта метка — памятка от того костра.
— А как Братец Опоссум? — спросил мальчик.
— А Старый Опоссум — он разбежался я прыгнул — керблям! — прямо в огонь. Тут и конец был старому Опоссуму.
— А ведь он совсем и не крал масла, дядюшка Римус? — сказал мальчик, который очень недоволен был таким несправедливым концом.
— Это ты прав, дружок! Так часто бывает на свете: один натворит бед, а другой за них отвечает. Помнишь, как ты науськал собаку на поросёнка? Не тебе ведь досталось, а собаке!
Как Братец Черепаха победил Братца Кролика
— Кажется, мы вчера толковали о том, что в старые времена, когда звери жили, как добрые соседи, никто не мог тягаться в хитрости с Братцем Кроликом? — сказал дядюшка Римус.
— Да, — ответил Джоэль. — Ты про это и говорил.
— Ну вот, я и запамятовал совсем, что один раз Братец Кролик дал маху, а Братец Черепаха сбил с него спесь.
— Как это было, дядюшка Римус?
— А вот как, сынок.
Скакал один раз Кролик по дороге — скок-поскок! скок-поскок! — и повстречался ему старый Братец Черепаха. То-то они обрадовались! Вот Кролик тут и скажи, что он очень благодарен Братцу Черепахе с того самого дня, как тот прыгнул Старому Лису на макушку.
— Да, — сказал Братец Черепаха, — твоё счастье, что удалось тебе схорониться в очаге. Не то Братец Лис живо догнал бы тебя и поймал.
— Ну, дудки, раньше я б его поймал! Просто мне не хотелось оставить Матушку Мидоус и девочек, — сказал Кролик.
Толковали они, толковали, и зашёл у них спор, кто из них быстрей. Братец Кролик говорит, что обгонит Братца Черепаху, а Братец Черепаха — тот об заклад готов биться, что обгонит Кролика.
Спорят они и так и этак, а потом Братец Черепаха и говорит:
— Ладно. У меня дома за очагом спрятана бумажка в пятьдесят долларов — ставлю их на кон в том, что обгоню тебя.
И Кролик сказал, что у него тоже есть пятьдесят долларов, он готов спорить, что обгонит Братца Черепаху.
Вот побились они об заклад и выложили денежки, а старого Братца Сарыча выбрали судьёй. Отмерили они пять миль, в конце каждой мили поставили столб.
Братец Кролик должен был бежать по большой дороге, а Братец Черепаха сказал, что поскачет лесочком. Все объясняли ему, что дорогой легче бежать, но старый Братец Черепаха себе на уме.
Позвали смотреть на забаву матушку Мидоус с дочками и всех соседей, и все обещали прийти.
Кролик упражнялся каждый день; он прыгал совсем как кузнечик. А старый Братец Черепаха — тот всё лежал в болоте. У него была жена и четверо деток, и все они были похожи на него точь-в-точь.
