дорожки.
Когда они вышли на берег канала, Майк Парящий Орел нарушил затянувшееся молчание:
— Если мы не придумаем какой-нибудь способ заработать деньги, нам крышка — подохнем от голода. Что касается наших профессий, то при таких обстоятельствах толку от них, как от козла молока. — Он запустил камень в канал. — Ты, капитан, — физик, я — естествоиспытатель, Бронсон — инженер, а Стив Тиркелл — костоправ. Ты же, мой юный бесполезный друг Бертон, — сын миллионера.
Андерхилл смущенно улыбнулся.
— Уж отец-то знал, как делать деньги. А нас сейчас интересует именно это, верно?
— Каким же способом он ухитрился набить карман?
— Биржевые операции.
— Это как раз для нас, — съязвил Мэн. — Мне кажется, самое подходящее — это разработать какой-нибудь технологический процесс, в котором они остро нуждаются, и продать им идею.
— По-моему, венериане слабовато разбираются в генетике, — сказал Майк Парящий Орел — А что, если б мне удалось путем скрещивания вывести некое новое съедобное растение?..
— Посмотрим, — сказал Мэн — Там видно будет.
Пухлое лицо Стива Тиркелла было обращено ко входу в корабль. Остальные сидели за столом и, прихлебывая жидкий кофе, делали записи в блокнотах.
— У меня идея, — сказал Тиркелл.
Мэн хмыкнул.
— Знаю я твои идеи. Что ты нам преподнесешь на этот раз?
— Все очень просто. Предположим, у венериан вспыхивает какая-нибудь эпидемия, а я нахожу антивирус, который спасает их жизнь. Они преисполнены благодарности…
— … а ты женишься на Джораст и правишь планетой, — докончил Мэн. — Ха!
— Не совсем так, — ничуть не обидевшись, возразил Тиркелл. — Если они окажутся неблагодарными, мы придержим этот антитоксин до тех пор, пока они за него не заплатят.
— В твоей гениальной идее есть одно-единственное слабое место — что-то не похоже, чтобы венериане страдали от какой-нибудь эпидемии, — заметил Маик Парящий Орел. — В остальном она совершенна.
— Я боялся, что вы к этому придеретесь, — вздохнул Тиркелл. — А как бы она нас выручила, такая эпидемия.
— Моя идея — это использование гидроэнергии, — сказал Бронсон. — Или плотины. Здесь что ни дождь, то наводнение.
— Пожалуй, это мысль, — признал Мэн.
— А я займусь скрещиванием в гидропонных садах, — сказал Майк Парящий Орел. — Попробую вывести грибы-бифштексы с привкусом вурчестерского сыра или каким— нибудь еще в том же роде. Ставка на чревоугодников…
— Годится. Стив?
Тиркелл взъерошил себе волосы.
— Я еще помозгую. Не торопи меня.
Мэн взглянул на Андерхилла.
— Ау тебя, приятель, есть что предложить?
Андерхилл поморщился.
— Пока нет. Мне в голову лезут одни только биржевые махинации.
— Без денег?
— В том-то и беда.
Мэн кивнул.
— Лично я подумываю о рекламе. Поскольку я физик, это по моей части. Как ни странно, здесь не знают рекламы, хотя торгуют вовсю. Надеюсь подцепить на этот крючок розничных торговцев. Местное телевидение прямо создано для броской рекламы. Для той трюковой аппаратуры, которую я мог бы изобрести. Чем плохо?
— Построю-ка я рентгеновский аппарат, — внезапно объявил Тиркелл. — Ты мне поможешь, командир?
Мэн согласился.
— У нас есть все необходимое для этого и чертежи. Завтра же приступим. Сейчас, пожалуй, уже поздновато.
И квинтет отправился спать. Всем им приснился обед из трех блюд, всем, кроме Тиркелла, который во сне ел жареного цыпленка, а тот вдруг превратился в венерианина и начал пожирать самого Тиркелла. Он проснулся весь в поту, выругался, принял снотворное и заснул снова.
На следующее утро они разбрелись кто куда. Майк Парящий Орел, прихватив с собой микроскоп, отправился в ближайший гидропонный центр и принялся за работу. Венериане запретили ему уносить споры на «Гудвилл», но против его экспериментов в самом Вайринге не возражали. Он выращивал культуры, применяя ускоряющие рост комплексные препараты, и пока не терял надежды на успех.
Пэт Бронсон нанес визит Скоттери, старшему гидроэнергетику. Скоттери, высокий, унылого вида венерианин, хорошо разбирался в технике.
— Сколько у вас электростанций? — спросил Бронсон.
— Четыре дюжины на двенадцать в третьей степени. Сорок две дюжины в этом районе.
— А сколько из них сейчас действуют? — продолжал допытываться Бронсон.
— Дюжин семнадцать.
— Стало быть, триста, то есть двадцать пять дюжин — на простое. А расходы на содержание и ремонт?
— Это весьма существенный фактор, — признал Скоттери. — Рельеф быстро меняется. Сами знаете, эрозия почвы. Стоит нам выстроить электростанцию в ущелье, как на следующий год река меняет русло.
И тут Бронсон а озарило.
— Предположим, вы строите плотины, чтобы создать водохранилища. У вас тогда будет постоянный источник энергии и вам понадобится всего лишь несколько больших электростанций, которые будут работать бесперебойно. А горы засадите вывезенными с Земли деревьями.
Скоттери поразмыслил над его предложением.
— Количество энергии, которое мы получаем, полностью удовлетворяет наши потребности.
— Но во сколько эта энергия вам обходится?
— Этот расход покрывается прибылью, которая, как и сумма чистого дохода, не меняется вот уже триста лет. А раз у нас есть все необходимое, нам не нужно больше ни одного фала.
— А вдруг мой план заинтересует ваших конкурентов?
— Их всего трое, и он заинтересует их не больше, чем меня. Рад, что вы посетили меня. Будьте достойны имени вашего отца.
— Ах ты бездушная рыба! — вскричал Бронсон, потеряв самообладание. Он с силой ударил кулаком по ладони. — Да я посрамлю имя старого Сеймаса Бронсона, если сейчас не вмажу в твое мерзкое рыло…
Скоттери нажал кнопку. Вошли два высоченных венерианина. Старший гидроэнергетик указал на Бронсона.
— Выведите его, — приказал он.
Капитан Руфус Мэн и Берт Андерхилл находились в одной из телестудий. Рядом с ними сидел Хэккапай, владелец предприятий «Витси», что в вольном переводе означало «Колючая влага». Их взоры были устремлены вверх на висевший почти под потолком экран. Шла коммерческая телепередача — реклама продукции предприятий Хэккапая.
На экране возникло изображение венерианина — руки в боки, ноги широко расставлены. Он поднял руку с шестью растопыренными пальцами.
— Все пьют воду. Вода полезна. Вода необходима для жизни. Напиток «Витси» тоже полезен. Бутылка «Витси» стоит четыре фала. Все.
