Китти, шедшая впереди, обернулась, увидела, как девушка залилась румянцем, и воскликнула, смеясь:
– Нет, пожалуйста, откройтесь, Оливия! Вы влюблены в Камилла? Я заметила, что он сильно вами увлечен с самой первой встречи! По-моему, я должна пожелать вам счастья!
Смущенная Оливия, пряча глаза, сказала:
– О нет… Это, наверное, невозможно! Мне еще давно показалось, что он хочет мне что-то сказать. Но я испугалась. Когда наши отношения прервались, я поняла, это от того, что я ему не ровня!
– Ну уж если он такой сноб, то очень хорошо от него отделаться! – ответила Китти.
– Нет, нет, как только вы можете говорить подобные вещи! Он джентльмен! Я полностью осознаю разницу в нашем положении и вряд ли могу надеяться на то, что его чувство ко мне может быть таким, какое он внушил мне, дорогая мисс Чаринг!
Они уже подошли к гостиной, и продолжать разговор стало невозможно. Китти была этому рада, потому что вспомнила, как часто ее кузен в последнее время бывал в обществе Марии Ялдинг. Оливия открыла дверь в гостиную. Их встретил гул голосов. Все уже были в сборе. Китти сразу заметила шевалье, который сидел лицом к двери: глаза его засияли при виде Оливии. Невозможно было ошибиться в подлинности страсти, которая отразилась в них и в улыбке, заигравшей на его лице. В следующую секунду он поднялся и склонился в поклоне. Китти улыбнулась и кивнула ему, затем двинулась дальше, чтобы приветствовать миссис Скортон, которая стояла у софы, грузная, аляповатая, в ярко-красном свободном одеянии и высоком тюрбане с розами и перьями.
Никто не сомневался в добром характере миссис Скортон, и мало кто взялся бы отрицать ее вульгарность. Она тепло пожала руку Китти и повергла ее в смущение, поблагодарив за то, что Китти снизошла к ним. Она добавила весело:
– Оливия говорила, чтобы я не приглашала вас, но я заметила ей: «Чепуха, дорогая! Я думаю, мисс Чаринг не столь уж высокородная особа, чтобы не насладиться маскарадом, как и все прочие!» Смею надеяться, что «Элмак» – хорошее место. Сама я в клубе никогда не бывала, но сдается мне, там чуточку скучно и чопорно, а я всегда любила простоту и веселье, думаю, вы тоже! Ну а теперь я должна вам всех представить, и тогда мы все будем себя хорошо чувствовать. Наверное, нет нужды знакомить вас с моими девочками, а тем более с вашим собственным кузеном! Но вот мистер Мэлхэм, моя дорогая, а это – мисс Чаринг. Вы слышали, мистер Мэлхэм сделал предложение Сьюки. Забавно конечно, что Сьюки выйдет замуж раньше своей сестры. Я вовсе не хочу потерять Лиззи, что, впрочем, она знает, но мы все подшучиваем над ней по этому поводу. А это – мистер Боттисфорд. Мы называем его запросто, Боттлз.
Китти поняла, что удовольствия ей этот вечер не доставит. Она сделала поочередно реверансы джентльменам, а миссис Скортон радостно поведала программу развлечений. После ужина им предстоит сыграть в лотерею, это займет у них час, а потом все отправятся в Оперу на бал-маскарад.
– Том проводит вас домой, когда еще не будет слишком поздно. Обещаю это, потому что я не хочу, чтобы кто-то из моих девочек задерживался там позже полуночи. Хотя и я, и вы очень любим маскарад, не стоит позволять себе развлекаться допоздна!
После этого она попросила Китти занять место у огня, а сама, пораженная в свое время домом леди Букхэвен, лишь однажды удостоенная чести побывать там, обрушила на свою изумленную гостью град вопросов, жалких и неуместных. Ей не терпелось узнать, много ли комнат в доме, на сколько приборов можно накрыть стол для гостей, как много прислуги у леди Букхэвен, бывают у нее приемы каждый вечер или нет, есть ли в доме француженка-горничная? Казалось, ее расспросам не будет конца, но, по счастью, их беседу прервал колокольчик, и все общество направилось ужинать.
У стола к ним присоединился мистер Скортон, о чьем существовании Китти до сих пор не подозревала. Он был такой же плотный, как и его жена, но далеко не столь любезен. Знакомясь с Китти, но что-то пробормотал, что при желании можно было истолковать как приветствие, а жена весело пояснила, что ее муж не переносит никакие приемы и присоединился к ним только затем, чтобы поужинать. С этими ободряющими словами она указала Китти на стул рядом с ним, а сама расположилась во главе стола, попросив шевалье сесть рядом, и выразила надежду, что у ее гостей хороший аппетит.
Последнее было просто необходимо. Миссис Скортон была щедрой хозяйкой. Когда съели суп, лакей, которому помогали две служанки, поставил перед хозяином блюдо с отварной ножкой ягненка и шпинатом, перед хозяйкой – блюдо с жареным говяжьим филе, расставил по столу тарелки с жареной рыбой, фрикасе из цыпленка, овощами и многочисленные соусники. Все оживленно беседовали, кроме мистера Скортона, который употребил всю свою энергию на поглощение еды. Его сын, склонившись к Китти, развлекал ее бесконечными историями о том, как он покупал и продавал лошадей – с большой для себя выгодой. Некоторые подробности, касающиеся лошадиных статей, казались Китти за столом не вполне уместными. Она вздыхала, но ее собеседник был слишком увлечен, чтобы почувствовать смущение гостьи.
Когда на просьбы миссис Скортон наполнить тарелки едой никто уже не откликнулся, появилась перемена. Внесли жареных цыплят, голубей и большое блюдо с яблочным пирогом.
Затем появился десерт: пирожные, засахаренные фрукты, нежные марципаны.
Мисс Чаринг уже, кажется, начинало мутить от этого изобилия, а миссис Скортон уговаривала ее отведать меренгов или хотя бы кусочек савойского торта. А Элиза выпытывала у Китти, сколько бывает перемен за столом у леди Букхэвен. Когда она узнала, что леди Букхэвен удовлетворяется значительно меньшим количеством блюд, она не скрыла своего удивления. Миссис Скортон с радостью подумала, что стол ее лучше, чем у баронессы.
После трапезы общество вернулось в гостиную, где уже был готов карточный столик; когда же нашли коробочку с билетиками, все, кроме мистера Скортона, удалившегося к себе, начали играть в лотерею. Так как за обедом они провели почти два часа, на игру осталось не так много времени: не успела она их захватить, как уже надо было отправляться в Оперу. Китти дали маску, костюм домино цвета спелой вишни и усадили в карету рядом с хозяйкой. В город ехали в двух экипажах, был тесно. Но Китти радовалась тому, что на время была избавлена от общества Элизы и мистера Боттисфорда, пользовавшихся репутацией остряков, а это обстоятельство делало их общество более чем утомительным.
Все то время, что она провела за обедом, Китти наблюдала за Камиллом. Ее неприятно поразила его неестественность. Веселость кузена казалась наигранной, скрывающей ощущение внутреннего беспокойства, надвигающейся беды. Она решила побеседовать с ним тет-а-тет в течение вечера. Подозрение, что он прибыл в Лондон с единственной целью – найти богатую невесту, все больше завладевало ей. Она сама не знала, кого ей винить – себя ли – за неосторожное знакомство с Оливией Броти, или кузена – за меркантильность, из-за которой он ухаживал за леди Марией, когда сердце его целиком принадлежало Оливии.
