сейчас миру. Держите разум под контролем.
Поэтому я сказала:
– Уходите.
– Вы все время это повторяете.
– Ведь вы же признали мое право решать.
– Придет день, и вы не сможете избежать разговора об этом.
– День. Опять за свое. – Я не открывала глаз. – Ну ладно, о чем – «об этом»? – Я думала, что загоню-таки его в угол, но это могла быть тактическая ошибка.
– Об этом? Ну, обо всем... Как вы попали в такой переплет, как мы собираемся помочь вам выпутаться.
– Ничего-то вы не знаете. Хоть с этим бы согласились! Он пропустил мои слова мимо ушей. Ненавижу эту их манеру делать вид, будто они не слышат вещей, которые ставят их в тупик.
– Грег, – сказал он, явно меняя тему. – Ваше чувство вины, отверженности и тому подобное...
– Грег жив? – Кошмар был так реален, что мне показалось, будто он может знать ответ.
– Грег? Да-да, с Грегом все в порядке. Но мы думали, это не поможет...
– Почему у меня должно быть чувство вины? Я не считаю себя виноватой за лодку. Он хотел только пить пиво и шататься по девочкам. Для этого лодка не нужна.
– По-моему, не в лодке суть.
– Как это не в лодке? Если б не лодка, меня бы здесь не было.
– По-моему, вы слишком много перекладываете на эту лодку. Чтобы не думать о том, что случилось раньше. Вам не кажется, что именно так вы и поступаете?
– Почем я знаю? Это же вы у нас специалист. – Я понимаю, что мои слова прозвучали издевательски, но я не смогла удержаться. Уж больно он меня разозлил. Словно это я ничего не замечала до того, как взяла лодку. Да коли на то пошло, я была одной из немногих, кто замечал. Остальные, почти весь мир, вели себя, как Грег.
– Что ж, по-моему, дело идет на поправку.
– Уходите.
x x x
Я знала, что он еще появится. Пожалуй, я даже немножко хотела, чтоб он вернулся. Наверно, просто чтобы покончить с этим. К тому же, признаюсь, он меня заинтриговал. То есть я точно знаю, что произошло, и более или менее почему, и более или менее как. Но мне хотелось поглядеть, насколько ловко он – то есть на самом-то деле я сама – сможет все объяснить.
– Так вы считаете, что готовы поговорить о Греге?
– О Греге? При чем тут Грег?
Ну, нам кажется, и мы рады были бы, если б вы это подтвердили, что ваш... ваш разлад с Грегом очень многое объясняет в ваших теперешних... проблемах.
– Ничего-то вы не знаете. – Мне нравилось повторять это.
– Так помогите мне узнать, Кэт. Растолкуйте мне, что к чему. Когда вы впервые заметили, что у вас с Грегом не все ладно?
– Грег, Грег. Рехнуться можно, атомная война вас не волнует, а на Греге прямо свет клином сошелся.
– Ну да, война, конечно. Но, по-моему, лучше говорить обо всем по порядку.
– А Грег важнее войны? Странная у вас система приоритетов. Может быть, война началась из-за Грега. Вы знаете, что у него есть бейсбольная шапка с надписью «ВОЙНА КРУЧЕ ЛЮБВИ»? Может, он сидел и пил пиво и нажал кнопку просто от нечего делать.
– Это интересный подход. Сейчас мы с вами что-нибудь нащупаем. Я не ответила. Он продолжал: – Правы ли мы, считая, что с Грегом вы как бы поставили все на одну карту? Думали, что он ваш последний шанс? Возможно, вы возлагали на него чересчур большие надежды?
Я уже была сыта этим по горло.
– Меня зовут Кэтлин Феррис, – сказала я, скорее себе, чем кому-нибудь другому. – Мне тридцать восемь лет. Я уехала с севера и поселилась на юге, потому что видела, что происходит. Но война преследовала меня. Она все равно началась. Я села в лодку и поплыла, куда ветер дует. Я взяла с собой двух кошек. Пола и Линду. Я нашла этот остров. Я живу здесь. Я не знаю, что со мной будет, но знаю, что те из нас, кто думает о судьбе планеты, должны жить дальше. – Договорив, я вдруг заметила, что плачу. Слезы текли вниз по лицу и в уши. Я ничего не видела, ничего не слышала. Мне казалось, я плыву, тону.
Наконец, очень тихо, – а может быть, это мешала попавшая в уши вода? – тог человек сказал:
– Да, мы предполагали, что у вас сложилась такая картина.
– Я была в полосе отравленных ветров. У меня слезает кожа. Все время хочется пить. Я не знаю, насколько это серьезно, но знаю, что должна держаться. Хотя бы ради кошек. Я могу им понадобиться.
–Да.
– Что «да»-то?
– Ну... психосоматические симптомы могут быть очень убедительными.
– Очухайтесь же вы наконец! Была атомная война!
– Хм-м-м, – промычал этот человек. Он намеренно провоцировал меня.
– Ладно, – сказала я. – Давайте теперь послушаем вашу версию. По-моему, вам не терпится ее изложить.
– Ну, мы считаем, что все это из-за вашего разлада с Грегом. И ваших отношений, конечно. Собственничество, рукоприкладство...
Сначала я собиралась ему подыгрывать, однако не смогла удержаться и перебила:
Какой там разлад. Просто взяла лодку, когда началась война.
– Да, конечно. Но у вас с ним... вы считаете, у вас с ним все шло хорошо?
– Не хуже, чем с другими олухами. Он ведь олух, Грег. Он нормальный для олуха. Все совпадает.
– Что значит «совпадает»?
Ну, понимаете, мы затребовали сюда с севера ваши данные. Намечается закономерность. Вы любите ставить все на одну карту. С мужчинами одного типа. Согласитесь, это ведь всегда немного опасно Я не ответила, и он продолжал: – У нас это называется устойчивым синдромом жертвы. УСЖ.
Я решила промолчать снова. Честно говоря, я не поняла, о чем это он. Что он такое плетет.
– Вы всю жизнь любили отрицать, верно? Вы... очень многое отрицаете.
– Да нет, что вы, – сказала я. Это было нелепо. Я подумала, что пора выводить его на чистую воду. – Так что же, по-вашему значит, по-вашему, никакой войны не было?
– Не было. То есть риск был велик. Война и впрямь запросто могла начаться. Но они там как-то разобрались.
– Они там как-то разобрались! – насмешливо выкрикнула я, потому что это доказывало все. Мое сознание помнило эти слова Грега, которые показались мне тогда такими самодовольными. Мне приятно было кричать, я захотела выкрикнуть еще что-нибудь, и я это сделала. – Пока не поешь в «Би-Джей», говна из тебя не выйдет! – завопила я. Меня охватило торжество, но тот человек как будто ничего не понял и положил ладонь мне на руку, словно хотел успокоить.
– Правда разобрались. Войну предотвратили.
– Понятно, – ответила я, все еще ликуя. – Так, стало быть, я не на острове?
– Нет, нет.
– Я его себе вообразила?
– Да.
– И лодки, стало быть, тоже не существует? – Нет, вы плыли на лодке. Но на ней не было кошек.
