Кто– то настойчиво стучал в дверь, и капитан понял, что прошло всего лишь чуть больше минуты. В дверном проеме стояли второй помощник Флойд и еще два члена экипажа.
– Дверь на мостик заперта, сэр, – произнес Флойд, тяжело дыша. – Мы не можем войти – и Чанг не отвечает на вызов. Нам не понятно, что случилось.
– Боюсь, мне это вполне понятно, – ответил капитан Лаплас, натягивая брюки. – Рано или поздно какой-нибудь сумасшедший должен был додуматься до этого. Мостик захвачен, и я догадываюсь, куда мы летим. Вот только не могу понять – почему.
Он взглянул на часы и быстро подсчитал в уме.
– При таком уровне тяги мы сойдем с орбиты через пятнадцать минут – ну, скажем, через десять – скинем пять минут на всякий случай. Как отключить двигатель, не подвергая опасности корабль?
Второй механик Ю уныло покачал головой и ответил довольно неохотно:
– Можно отключить на щите сеть питания насосов, и прекратится подача топлива.
– К нему можно добраться?
– Да, он на третьей палубе.
– Пошли.
– Э-э… тогда автоматически включится резервная система питания. В целях безопасности она размещена за бронированной переборкой на пятой палубе – придется действовать лазерным резаком – нет, не успеем. Капитан Лаплас именно этого и боялся. Гениальные инженеры, проектируя «Гэлакси», постарались защитить корабль от любых случайностей. Но они оказались бессильны против человеческой злобы.
– Еще есть варианты?
– Боюсь, за это время – никаких.
– Тогда идем на мостик и попытаемся поговорить с Чангом или с тем, кто там с ним.
Кто это может быть? – думал капитан. Ему не хотелось верить, что негодяем оказался кто-то из его постоянной команды. Значит… – ну конечно! Маньяк – это ученый, старающийся подтвердить справедливость своей теории; эксперименты терпят неудачу, и он решает, что интересы науки и стремление к знаниям прежде всего… Все это неприятно походило на дешевую мелодраму о безумном ученом, но факты, факты… Неужели доктор Андерсон решил, что это единственный путь к Нобелевской премии?
Теория рухнула, когда растрепанный и запыхавшийся геолог подбежал к капитану.
– Боже мой, что происходит? Включена максимальная тяга! Мы опускаемся или поднимаемся?
– Опускаемся, – ответил капитан Лаплас. – Минут через десять выйдем на орбиту сближения с Европой. Будем надеяться, что человек, управляющий полетом корабля, знает что делает.
Они стояли перед закрытой дверью на мостик. Изнутри не доносилось ни единого звука.
Лаплас изо всех сил постучал в дверь, едва не разбив в кровь костяшки пальцев. – С вами говорит капитан! Откройте!
Глупо, подумал он, давать команду, которую никто не собирается исполнять. Он надеялся, однако, что последует какая-то реакция. К его изумлению, так и произошло.
В динамике над головой что-то зашипело и раздался голос:
– Не делайте глупостей, капитан. У меня пистолет, и мистер Чанг исполняет мои приказы.
– Кто это? – удивленно прошептал один из офицеров. – Похоже на женщину!
– Совершенно верно, – мрачно согласился капитан.
Число версий резко сократилось, но легче от этого не стало.
– На что вы надеетесь? Вы знаете, что не сможете избежать наказания! – закричал он как можно более властным голосом.
– Мы садимся на Европу. И если вам хочется когда-нибудь улететь отсюда, не пытайтесь мешать.
– В каюте ничего подозрительного, – сообщил спустя тридцать минут второй помощник Крис Флойд. К этому моменту двигатели были уже выключены и «Гэлакси» снижался по эллиптической орбите, готовясь вот-вот скользнуть в атмосферу Европы. Пути назад уже не было; сейчас можно было вывести из строя двигатели, но это было равноценно самоубийству. Двигатели понадобятся при посадке – хотя это всего лишь отдалит неизбежный конец.
– Роза Мак-Магон! Кто бы мог в это поверить? Может, она наркоманка?
– Нет, – ответил Флойд. – Это тщательно продуманная и отлично выполненная операция. У нее на корабле спрятано радио. Нужно взяться за поиски.
– Ты рассуждаешь как полицейский.
– Сейчас же прекратите, господа, – вмешался капитан. Все были взвинчены до предела – и в первую очередь из-за невозможности предпринять что-нибудь или хотя бы установить связь с мостиком, где забаррикадировалась преступница. Он посмотрел на часы.
– До входа в атмосферу – по крайней мере в то, что здесь называется атмосферой, – осталось меньше двух часов. Я буду у себя в каюте – вдруг им захочется поговорить со мной. Мистер Ю, прошу вас остаться у входа на мостик и сообщать мне о происходящем.
Еще ни разу в жизни капитан не чувствовал себя таким беспомощным, но бывает время, когда не остается ничего иного, кроме ожидания. Выходя из офицерской кают-компании, он слышал, как кто-то грустно заметил:
