Это будет уже посложнее: удерживать первую секцию неподвижно и присоединить к ней вторую так, чтобы не сбить наладку. По чести говоря, для такой работы нужно два крана… Ладно, рама из двутавровых балок, прилаженная над самой поверхностью моря, примет на себя часть нагрузки.
«Теперь только бы не промахнуться!» — мысленно взмолился главный инженер. Вторая секция оторвалась от саней, которые доставили ее из Порт-Рориса; три техника вручную выровняли бетонное кольцо, и оно повисло строго вертикально. Вот когда надо было помнить о разнице между массой и весом. Как ни мало весил качающийся цилиндр, его инерция была той же, что на Земле, и он мог расплющить зазевавшегося человека. Бросалось в глаза замедленное движение этой подвешенной массы. На Луне скорость качания маятника наполовину меньше, чем на Земле. Привыкнуть к этому неуроженцу Луны было почти невозможно.
Но вот вторая секция легла на первую, соединение готово, и Лоуренс снова командует: «Майна!» Сопротивление возросло, однако кессон под собственной тяжестью плавно ушел в пыль.
— Восемь метров есть, — сказал Лоуренс. — Уже больше половины. Давайте третью секцию.
Потом пойдет четвертая — и все. Правда, он на всякий случай заказал запасную секцию. Способность Моря Жажды поглощать арматуру внушала ему тревогу. Пока пропало лишь несколько болтов и гаек, но если с крана сорвется бетонное кольцо, оно мигом утонет. Пусть даже неглубоко (например, упадет боком) — и двух метров достаточно, можно считать эту секцию пропавшей. Спасать спасательное снаряжение некогда.
Третья секция погрузилась в пыль заметно медленнее. Ничего, лишь бы шла. Еще несколько минут, и они упрутся в крышу пылехода.
— Двенадцать метров, — внятно произнес Лоуренс. — «Селена», мы всего в трех метрах от вас, вы вот-вот нас услышите.
Они услышали. И насколько легче сразу стало на душе! Еще за десять минут до того Ханстен приметил, как кислородная труба подрагивает, соприкасаясь с опускаемым кессоном. Сразу было видно, когда кессон останавливался, а когда двигался снова.
Опять толчок, и одновременно с потолка посыпалась пыль. Трубы, по которым подавался воздух, торчали вниз сантиметров на двадцать, швы Пат обмазал быстросхватывающимся цементом, который входил в аварийное снаряжение любого космического корабля. Видимо, эта замазка теперь ослабла. Но мельчайший пылевой дождь, сочившийся сквозь щели, был слишком слаб, чтобы вызвать тревогу. Все-таки Ханстен решил обратить на него внимание капитана.
— Странно, — заметил Пат, глядя на конец трубы. — Этот цемент ничего не должен пропускать…
Он вскарабкался на кресло и тщательно осмотрел шов. Минуту помолчал, потом соскочил на пол. Пат был явно озабочен.
— В чем дело? — тихо спросил Ханстен.
Коммодор уже достаточно изучил Пата, он сразу понял, что случилось неладное.
— Труба ползет вверх, — ответил капитан. — На плоту кто-то работает очень небрежно. Ушла на целый сантиметр с тех пор, как я замазывал шов.
Вдруг он побледнел.
— Боже мой, — прошептал Пат. — А вдруг дело в нас,
— Что тогда? — спокойно спросил коммодор. — Ничего удивительного, если пыль сжимается под нашим весом. Это еще не означает, что нам грозит опасность. Судя по этой трубе, мы за двадцать четыре часа погрузились на один сантиметр. Понадобится, нарастят сверху.
Пат сконфуженно рассмеялся.
— Ну да, так и есть. И как я сам не догадался! Наверное, мы все время медленно оседаем, просто до сих пор не было случая убедиться в этом. Ладно, я все-таки доложу мистеру Лоуренсу, это может повлиять на его расчеты.
Пат Харрис повернулся, чтобы идти в носовую часть кабины. Он не сделал и двух шагов.
Глава 25
Миллион лет понадобился природе, чтобы устроить ловушку, в которую попала «Селена». А второй раз судно само себе вырыло яму.
Конструкторам незачем было предельно облегчать пылеход, тем более, что путешествия длились всего несколько часов. Поэтому они не снабдили «Селену» хитроумным, хотя и не очень афишируемым устройством, которое позволяет космическим кораблям пускать в повторный обиход использованную воду. Здесь не было нужды беречь каждую каплю, и все, что попадало в канализацию, пылеход просто-напросто выбрасывал за борт.
За последние пять суток в окружающую среду ушла не одна сотня килограммов влаги и испарений. Жадно поглощая воду, лунная пыль у выбросных отверстий намокла и стала жидкой грязью. Влага пронизала весь прилегающий участок Моря; медленно и неприметно пылеход размыл свое ложе. Слабый толчок опущенного сверху кессона довершил дело.
Первым признаком, по которому на плоту догадались, что произошла катастрофа, был прерывистый свет красной лампочки на воздухоочистителе. Одновременно в шлемофонах спасателей на всех каналах завыла радиосирена. Вой смолк, едва дежурный техник нажал кнопку выключателя, но красная лампочка продолжала мигать.
Лоуренс тотчас понял причину тревоги, едва взглянул на приборы. Соединение воздухопровода — обеих труб — с «Селеной» нарушено, очиститель по одной трубе гонит кислород прямо в Море, а через вторую (вот незадача!) сосет пыль. «Что будет с фильтрами!» — спросил себя главный, но тут же оставил эту мысль и принялся вызывать пылеход.
«Селена» молчала. Он перебрал все рабочие волны, но не мог уловить даже шороха несущей частоты. Море Жажды было непроницаемо как для звуков, так и для радиоволн.
«Погибли, — мысленно заключил главный, — конец. Еще бы чуть, и спасли. Не вышло. Всего часа не дотянули!»
Что же могло произойти? Может быть, корпус не выдержал веса пыли? Вряд ли. Внутреннее давление воздуха достаточно велико, чтобы противостоять нагрузке извне. Значит, новое оседание. Кажется, он даже ощутил легкий толчок. Главный инженер с самого начала опасался нового обвала, но не знал, как отвратить угрозу. Они пошли на риск — и «Селена» проиграла…
Пат Харрис сразу, как только «Селена» сдвинулась, почувствовал, что это оседание совсем не похоже на первый обвал. Оно происходило намного медленнее, и снаружи что-то скрипело и сипело. Даже в такую отчаянную минуту Пат не мог не удивиться: как может пыль издавать такие звуки?… Трубы уходили вверх, уходили рывками, потому что корма погружалась быстрее и судно заметно накренилось. Затрещал фиберглас, и задняя труба вырвалась из отверстия в потолке по соседству с переходной камерой. Мгновенно струя пыли хлынула вниз, ударилась об пол и расплылась в воздухе легким облачком.
Коммодор Ханстен стоял ближе всех к отверстию и первым подскочил к нему. Сорвав с себя рубашку, он мигом свернул ее комом и сунул затычку в дыру. Пыль не унималась, сочилась в щели, но и коммодор не сдавался. Он почти справился с ней, когда выскользнула труба в носовой части. Тотчас погас главный свет — снова порвался кабель…
— Я управлюсь здесь! — крикнул Пат. Он тоже остался без рубашки и вступил в поединок с лунной пылью.
Пат Харрис десятки раз выходил в Море Жажды, но никогда еще ему не доводилось осязать его. Серая пудра проникла в нос, засыпала глаза, наполовину задушив и совершенно ослепив капитана. И хотя она была сухая, как прах из склепа фараона (даже суше, ведь Море в миллион раз старше любой пирамиды!), на ощупь лунная пыль оказалась скользкой, как мыло. Пат поймал себя на мысли, что быть похороненным заживо, наверное, хуже, чем утонуть… Но вот фонтан превратился в тонкую струйку, и он
