расхлебывать всю кашу, после того как съемочная группа покинет Сиди-Бу-Кеф.
На небе уже высыпали звезды, когда Элисон с отцом направлялись во дворец. Над верхушками деревьев поднималась луна. За неимением ничего более достойного, Элисон накинула поверх платья пальто из верблюжьей шерсти, но скоро ей пришлось снять его и отдать улыбающемуся слуге. В зале затопили печи, а довольно слабый свет люстр усиливали высокие свечи в витых серебряных подсвечниках.
Фонтан уже накрыли большим овальным столом из древесины грецкого ореха, на котором были расставлены серебряные приборы и большие вазы с фруктами. Окна и двери были распахнуты настежь, открывая широкий балкон, увешанный китайскими фонариками. Двор внизу тоже был освещен фонариками и заставлен маленькими столами. Праздник начался в банкетном зале, где почетных гостей приветствовал шейх в роскошном алом и пурпурном одеянии. Он представил своего сына и внука Хамеда, брата Хайди. У него были те же живые черные глаза и тонкие черты лица.
С сильно забившимся сердцем Элисон повернулась и увидела Бретта.
– Он сказал мне, что вы уже знакомы, – продолжал шейх, – работали вместе в госпитале в Лондоне. Очень хорошо. Возможно, вы сможете помогать ему здесь.
Элисон, почти не слушая, пожала руку Бретта и встретила прямой взгляд его голубых глаз.
– Ты так прелестна сегодня, – прошептал он, и щеки девушки заалели.
Бретт редко говорил комплименты. Но кажется, сегодня вечером он был в добром расположении духа и сам повел Элисон к дивану, где они уселись в окружении пестрых подушек. Элисон не ошиблась: на всех присутствующих женщинах были роскошные наряды всех цветов радуги от пурпурного до изумрудно- зеленого.
Высоко на галерее музыканты играли нежные, задумчивые мелодии, напоминающие журчание воды.
Бретт с изумлением оглядывался по сторонам.
– Только представь, мы с тобой в этом восточном дворце! Не могу поверить.
– Да, удивительно, – сухо согласилась Элисон.
Слуга в широченных алых шароварах с кинжалом на поясе принес на подносе бокалы с сухим белым вином. Другой слуга предложил закуски.
– Арабский вариант бутербродов к коктейлю, – объяснил Бретт. – Их делают из черного хлеба, измельченного сырого мяса, смешанного с пшеничными зернами, пряными травами, специями и натертой цедрой апельсина.
Элисон попробовала, и ей показалось, что она в жизни не ела ничего вкуснее.
– На твоем месте я был бы осмотрительнее, – предупредил Бретт. – Впереди нас ждет ужин. У арабов считается дурным тоном не попробовать все, что подали на стол.
На Бретте был светлый шелковый пиджак, и выглядел он необыкновенно элегантно. Его светлые волосы были подстрижены и аккуратно зачесаны назад.
Элисон заметила, что вино пили только европейцы. Сам шейх придерживался мусульманского закона, запрещавшего алкоголь, хотя на самом деле вино было не чем иным, как слегка забродившим виноградным соком.
Слушая Бретта, Элисон чувствовала себя необыкновенно легко и свободно. Ей казалось, что она видит сон: сидит с Бреттом во дворце шейха, потягивая вино, в котором, кажется, смешались все ароматы спящего африканского сада. И Бретт тоже улыбался, очевидно позабыв о неприятной сцене на ступенях кинотеатра. Или он просто не считал нужным думать о ней? Элисон отогнала эту мысль. Ничто не должно испортить волшебный вечер.
Она испытала легкое разочарование, потому что за столом ее как почетную гостью посадили рядом с шейхом. Соседом Элисон был Хамед. Профессор расположился по левую руку от шейха, рядом с Кайрой, а напротив разместились Бретт с Хайди. Жена шейха мадам Халида не пожелала сесть за общий стол, предпочтя сидеть на подушках перед маленьким кофейным столиком.
Разговор велся в основном на французском. Шейх с профессором начали говорить о делах, и Элисон пришлось удовольствоваться беседой с Хамедом. Оказалось, он два года учился в Сорбонне и несколько раз был в Англии на побережье Суссекса вместе с другими студентами. Брайтон казался ему раем на земле.
– Свобода, веселье, песни! – с восторгом рассказывал Хамед.
Элисон часто видела арабских студентов, которые бродили по берегу с гитарами.
Бретт с Хайди о чем-то оживленно болтали. Элисон поразила волшебная красота девушки. Казалось, она вся была из темно-золотого огня с ее украшениями и браслетами, цветными шелковыми одеяниями и каскадом черных кудрей. Элисон старалась не смотреть на них. К тому же на стол то и дело подавали новые блюда – кебаб, зажаренный на углях, омлеты, фаршированные бараньей печенью и луком, огромные круги пресного хлеба. На горячее подали зажаренную целиком овцу, от которой слуги кинжалами отрезали куски. На гарнир были нежнейшие зеленые овощи, соусы, салаты, разнообразные фрукты, сладкий и натуральный йогурты и множество сладостей.
Ужин продолжался бесконечно, и Элисон обрадовалась, когда наконец подали кофе и можно было пройтись по залу. Покинув Хамеда, которому она явно нравилась, девушка присела на подушки рядом со старой мадам Халидой. Они немного поговорили на смеси английского, французского и арабского. Сердце Элисон радостно забилось, когда она увидела решительно приближающегося к ним Бретта.
– Могу я ненадолго похитить вашу собеседницу, мадам? – с поклоном спросил он.
Пожилая женщина улыбнулась:
– Конечно, месье. Молодые должны общаться с молодыми.
Бретт протянул Элисон руку:
– Давай выйдем во двор.
– С удовольствием, Бретт! – Элисон вскочила с места, не скрывая радости.
