– Я не хочу есть. Ненавижу его! Зачем я вообще его встретила?
– Вот умница! Теперь, когда ты поняла, какой он подонок, ты больше не будешь страдать из-за него. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Как насчет ванны? Я налью.
Но Фиона уткнулась лицом в подушки и снова разрыдалась. Джон Уоррендер беспомощно стоял у постели дочери.
– Слезы, слезы, – вздохнул он. – Если бы у меня было хоть немного этой бесценной жидкости, чтобы полить мои деревья!
Но его шутка осталась без ответа. Худенькие плечи Фионы сотрясались от рыданий.
– Она заболеет, – обеспокоенно произнесла Элисон.
Я хочу умереть! – простонала Фиона. Внезапно она выпрямилась, и в ее глазах мелькнула безумная надежда. – Если бы я только могла еще раз увидеться с Полом, своими ушами услышать от него все то, что он сказал тебе. Если все эти слова о любви – ложь, я смирюсь. Но я хочу услышать это от него. Его вчерашнее поведение совершенно непонятно – он помолвлен с Дариен, а сделал предложение Элисон. Он начал встречаться со мной, потому что чувствовал себя одиноким. Возможно, я все-таки единственная девушка, которая ему подходит.
– Боже мой, Фиона! – нетерпеливо вскричал профессор. – О чем ты говоришь?
Но сейчас Фиона не могла рассуждать здраво. Она по-прежнему жила в своем вымышленном мире. В таком состоянии можно совершить любую глупость. Как же помешать ей встретиться с Полом? И как отреагирует Пол? Он либо рассердится, чего, впрочем, от него вряд ли можно ожидать, либо начнет лгать ей, опять увезет ее в пустыню, чтобы там предложить свои отвратительные «утешения».
Фиона сказала, что хочет уехать домой. Возможно, это единственный выход. Элисон с замиранием сердца подумала, что ей придется поехать с сестрой. Они купят билет на самолет и через несколько часов будут в Англии. Джон Уоррендер пытался применить родительскую власть и заставить Фиону немедленно встать, взять себя в руки. Но она только глубже зарывалась в подушки и накрывалась с головой одеялом. Вчера вечером Фиона, уверенная, что Пол заедет за ней, отказалась от ужина, а утром была слишком расстроена, чтобы думать о завтраке. Сколько еще она будет отказываться от еды?
Элисон с отцом обсудили сложившуюся ситуацию за обедом. Состояние Фионы все ухудшалось.
– После обеда я поеду в Сиди и попрошу твоего друга доктора осмотреть ее, – предложил Джон Уоррендер. – А ты пока приглядывай за ней. Она способна на любую глупость. Элисон кивнула:
– Мне это тоже приходило в голову. – Однако ей не хотелось посвящать Бретта в подробности их маленькой семейной драмы. Холодный, умный, расчетливый, он не обладает даром психолога. И все-таки порой он был таким добрым и понимающим, общаясь со своими пациентами. Для нее же у него находилось только презрение.
– Как жаль, что у нас нет телефона, – в который раз посетовал Джон Уоррендер.
– Хочешь, я схожу за Бреттом? – неохотно предложила Элисон.
– Не стоит, я сам. Мне все равно по пути. А ты оставайся с Фионой и уговори ее поесть..
Но Фиона от еды отказалась.
– Слезы льются и льются, – рыдала она. – Мне кажется, это даже уже не Пол, а какая-то другая, сильная боль внутри. У меня сердце кровью обливается…
Элисон пошла в ванную и принялась искать на полочке успокоительное. Но там была лишь большая бутылка аспирина. На всякий случай она спрятала ее в своей спальне, предварительно вытащив две таблетки. Фиона послушно приняла их, и ее тут же стошнило.
И в этот момент в комнату уверенной походкой вошел Бретт. Кажется, он сразу все понял. Что ему рассказал Джон Уоррендер?
– Дай мне полотенце и оставь нас, – приказал он Элисон. Взяв у нее из рук таз с теплой водой, он повернулся к Фионе.
Она обессиленно лежала на подушках, но больше не плакала.
Элисон вышла, чувствуя себя немного задетой. Несомненно, Бретт прав. Наедине Фиона сможет быть с ним более откровенна. Возможно, он лучший психолог, чем она думала. Элисон опустилась в плетеное кресло на веранде, не желая подслушивать их разговор. Примерно через полчаса Бретт появился перед ней.
– Я сделал твоей сестре укол. Она проспит несколько часов, и, думаю, после этого ей станет лучше. – Он подал Элисон маленькую бутылочку с таблетками. – Давай по одной на ночь и утром.
– Она рассказала, что ее тревожило? – не удержалась Элисон.
– Да, бедняжка мне все рассказала. Всему виной мистер Пол Эвертон.
– Это еще мягко сказано! – вспыхнула Элисон. – Теперь ты понимаешь, почему я отказалась вчера поужинать с тобой.
– Вполне, – пробормотал Бретт, очевидно продолжая думать о своей пациентке. – Твоя младшая сестра очень эмоциональна. И я думаю, что она одинока.
– Одинока? – изумленно переспросила Элисон.
– Она рассказала мне о вашей матери. Ее смерть произвела неизгладимое впечатление на Фиону. Возможно, она до сих пор скучает по ней. Твоей сестре хочется, чтобы кто-то ее любил так же, как мать. Вполне естественное желание в ее возрасте, да и в любом другом тоже.
Элисон слушала затаив дыхание.
– В школе, – продолжал Бретт, – она чувствует себя очень одинокой, оторванной от семьи. Ты всегда была ближе к отцу, чем она. Поэтому, когда на горизонте появился наш друг с его признаниями в любви, она не смогла устоять. Возможно, это наглость с моей стороны – вмешиваться в ваши семейные дела. Но Фионе,
