крайне неловко в чужом облегающем костюме, словно его выставили напоказ в шутовском наряде или, того хуже, в бабьей юбке.
Видя, как он мнется, Сорк подошел и снял с него шлем.
- Собственно говоря, наш помощник свое дело сделал, - резюмировал дружинник. - С ним следует расплатиться и отпустить.
Мону Сэниа слегка покоробило это сухое замечание; разумеется, сейчас, в ожидании неведомой беды, Сорку было не до первого встречного тихрианина, но она почувствовала, что, если сейчас она одарит странствующего певца пригорошней перлов, одолженных у Лронга, она попросту оскорбит его.
Она подошла к тихрианину, чьи непомерно длинные ноги и куцые руки делали его похожим на какую-то замороженную тушку громадной птицы, втиснутую в серебристо-белый скафандр, и каким-то чисто женским краешком летучей мысли поблагодарила здешнюю моду за бесформенность и мешковатость одежд, скрывающих нелепость пропорций этих кочевых аборигенов, для которых, естественно, главным достоинством были именно такие неутомимые ходули. Если бы не смятение, в котором она пребывала, ей сейчас доставило бы большого труда скрыть улыбку. Но Сэниа положила ладонь на скрипучий синтериклон и проговорила с неожиданной даже для нее самой теплотой:
- Останься с нами подальше, Харр по-Харрада, и вовсе не потому, что ты нам нужен, а... да просто нелепо потерять друга, которого только что нашел!
Лронг вдруг почувствовал, как тоненькая иголочка прошла у него между ребер - в голосе принцессы не было ничего от ее прежних королевских интонаций.
- Назови обещанную тебе плату, храбрый менестрель, - невольно вырвалось у него, - и я ее удвою!
А вот это прозвучало уже по-княжески.
- Ты что-то раскомандовался, оружейник, - небрежно бросил певец тихрианских дорог, - то фирман тебе подавай, то перлы сулишь... Тот, кто меня нанял, обещал в уплату свой меч. Его не удвоишь.
Мона Сэниа тихонько опустила голову и слегка приподняла брови. Ну и ну. Нашли время. Нет, все мужчины одинаковы, какой мир ни возьми. А жаль, что этого Харра нельзя пригласить в свою дружину - неспособный перемещаться в пространстве, как это умеют одни лишь джасперяне, он будет только обузой.
- Ты получишь свой меч, как только вернется мой супруг, - сказала она примирительно. - Но если ты торопишься, я попрошу Эрромиорга, сенешаля моих ленных владений, переслать мне сюда самый драгоценный клинок, какой только найдется в оружейной палате моего замка.
Он отступил на шаг и, уперев руки в бока, оглядел ее с ног до головы.
- Слушай, и что вы все передо мной выпендриваетесь - и ленные, понимаешь, владения, и замки- хоромки, и только что голубого золота под ноги не мечете! А ты, я смотрю, баба нездешняя, но зело смазливая с лица, даром что ноги только подкачали - куцые, что у ежихи; да простит меня свет вешний, безгрешный, что таким, как ты, врать не обучен... Вот и пригласила бы меня на свою дорогу, а то я до нее, может, и в жисть не доберусь - и попировали бы, и песен, ко столу пристойных, сердце тешащих, наслушались, а то уж больно ты неулыбчива, а потом...
К счастью, и для растерявшейся впервые в жизни принцессы, и для схватившегося за голову Сорка, и для грозно выпрямившегося князя Лроногирэхихауда это 'потом' повисло в воздухе, потому что между кораблями пронеслась невидимая вибрирующая волна, предшествующая появлению голоса, и раздался звучный, хорошо знакомый баритон:
- Принцесса Сэниа! Ты слышишь меня?
Но это не был голос Юрга - всего лишь Флейжа.
- Мы на Земле, принцесса. Так получилось. Если слышишь, ответь, и тогда я перешлю тебе голос командора Юрга.
Земля - это берег озера, и яркий желтый квадрат среди зеленой травы, и чистая раковина бассейна со светящимся дном...
- Я слышу тебя, Флейж! Говори!
- Сэнни! С тобой... с вами все в порядке? - а это уже был ее Юрг, ее звездный эрл.
- Да, да! Мы под крылом у Лронга, за нас не беспокойся. Но почему вы на твоей Земле?
- Полный провал, Сэнни, - голос то усиливался, то затухал, как всегда бывает, когда его пересылает кто-то другой; но слова долетали отчетливо. Стамена покалечило, я не связывался с тобой, пока не прилетели врачи и не сказали, что жить он будет. Ребра переломаны, левую руку раздробило. Точно под танком побывал. Хорошо, шлем выдержал...
- Крэги?
- Нет. Дэв взбесился.
- А... ты?
- Ни царапинки. Непостижимо! И еще невероятнее то, что все наши приборы прекрасно работают в степи, у строфионов, но в Аду, черт бы его побрал, мертвы, как сосульки. Спроси у сибиллы... О, меня зовут. Лечу со Стаменом, пока он не очухается. Ты пойми меня, любимая, я иначе не могу. Оставайся на Тихри сколько хочешь...
- Нет. Я - домой.
- Тогда усиль охрану. Флейжа отсылаю. Ких на нашей озерной площадке, что на Барсучьем, буду держать с ним связь по радио... Бегу, бегу! Ну все. Будь!
Мона Сэниа вздохнула. Вздох получился таким протяжным, словно она вбирала в себя весь воздух, прилетевший с Земли вместе с голосом.
- Вот так, - обернулась она к Лронгу, детским беспомощным жестом поднимая кверху раскрытые ладони. - Я опять одна...
Ну и Харр по-Харрада, естественно, не выдержал:
- То есть как это - одна? А я?
Флейж, уже успевший вернуться под родные джасперианские небеса, почтительно подал руку принцессе, выходившей из только что появившегося кораблика. Кукушонок, истосковавшийся в этой пустынной каменной чаше, где только изредка возникал Эрромиорг, заботливо переправлявший из замка все необходимое, ринулся навстречу и, опустившись на подставленный локоть, от счастья засвистел по-птичьи, подняв изящный серый клюв к вечереющему небу. Гуен, восседавшая на куполе большого корабля, ставшего по совместительству здешним замком, напротив, только захлопала крыльями, приподнимаясь, но не взлетая; взгляд ее немигающих глаз был устремлен на отверстие люка. Когда в нем показалась голова Харра, птица резко взмыла в воздух и заложила крутой вираж, готовая в любой момент сорваться в смертельно опасное пике.
- Гуен, охранять! - успела крикнуть принцесса, подымая правую руку. - Это свой.
Что-то в незваном госте, уже облачившемся в свое привычное одеяние, не удовлетворило придирчивую стражницу; она пронеслась над самой его головой и увесистой известковой каплей осквернила щегольской кафтан.
- Ах ты, кура безмозглая! - завопил Харр своим прекрасно поставленным голосом. - Яйца несет?
- Нет, - пробормотал Флейж, давясь от хохота, но еще не зная, как отреагирует принцесса на оскорбление, нанесенное ее гостю.
- Тогда - на вертел ее, сволочугу!
- Достойный странник, - сурово проговорил Сорк, появившийся из второго вновь прибывшего корабля, - негоже сотрясать здешний воздух словесами, уместными в придорожных кабаках, ибо тебя слышит юный принц.
- А ты не волнуйся, служивый, принцы таковым словам в первую очередь научаются - и от стражников, и от мамок. Дело житейское. Но при даме воздержусь и извинения приношу наинижайшие.
Повернувшись к даме задом, он принялся стаскивать с себя единственное свое одеяние, обнажив при этом спину, густо курчавившуюся черным лоснящимся волосом.
- Эрромиорг! - торопливо крикнула принцесса, посылая свой голос одновременно по всем покоям просторного замка Асмура. - Я вернулась на Джаспер. Благодарю тебя за все, что ты тут для меня приготовил, но вот весьма спешная просьба: разыщи в гардеробе покойного лорда несколько камзолов и плащей, пошире в плечах и подлиннее. И что-нибудь совсем уж до пят, халат, что ли...
- Это отнимет всего несколько минут, моя принцесса, - донесся ответ.
