больше вас. Все, что он получит, он получит за ваш счет! Я ясно выражаюсь?
Никто не ответил.
— Хорошо, тогда — бей его!
Я услышал какой-то хрюкающий звук и уголком глаза увидел, как из шеренги упал человек. Мужчина, стоявший передо мной, нахмурился и вновь взглянул на мой подбородок.
— Бей его, черт побери! — кричал лысый.
Худой подпрыгнул и выбросил вперед кулак. Он сделал ложный выпад левой, целясь мне в лицо, но бил правой и слегка задел мой подбородок. Я успел отклониться назад и ударил его в живот. Он повалился на колени. Дрались все. Какой-то мужчина сзади пошатнулся и упал на моего, напарника.
— Стоп! Отлично! — пролаял лысый. — Вы, четверо, деретесь попарно!
Я обнаружил, что оказался в паре с большим толстым человеком из моего барака. Его глаза были тусклыми, из уголка рта текла кровь. Толстяк бросился на меня, но его левый хук не получился, и он упал. Я его даже не коснулся. Упал еще кто-то. На ногах оставался еще один — парень с широкой, как бочка, грудной клеткой и волосами, как медная проволока. Он ринулся на меня и…
Солнце взорвалось. Я сидел на земле, в голове стучало, во рту был вкус крови. Рыжеволосый боксер потирал свой кулак и, видимо, был очень доволен собой. Лысый приказал строиться. Я кое-как нашел свои ноги и встал.
— Есть желающие сразиться с победителем? — спросил начальник.
Желающих не было. Лысый повернулся к чемпиону и как бы случайно ударил его в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам и негр нанес удар снизу. Рыжий упал.
— Ну что? Кто-нибудь по-прежнему считает, что может справиться с моей командой?
Ответом ему была тишина. Лысый показал пальцем на лежащего у его ног мужчину.
— Поставьте это на ноги. Мы отправляемся.
Двадцать минут мы шли по неровной дороге к большой яме, похожей на кратер от метеорита. На дне кратера виднелись три больших отверстия, укрепленные стальными балками. От каждой дыры шла колея к платформе в центре, где стоял транспортер. Его лента тянулась наверх к грузовым вагончикам. В облаках пыли двигались люди в комбинезонах. Они походили на спасательную команду во время тушения пожара.
Четверых из нас назначили в шахту «2», четверых — в шахту «3». Я оказался в последней группе, вместе с сухопарым, рыжим и молоденьким парнишкой, слишком молодым, чтобы так рано погибнуть и попасть в ад. Мы шли по туннелю за человеком в комбинезоне и маске; лампы, висевшие на потолке, едва освещали нам путь.
Он привел нас в помещение, из которого в разные стороны шли туннели, а в центре был поворотный круг. Из боковых отсеков появлялись люди. Они катили нагруженные тачки и перегружали их в тележки для транспортировки руды наверх. Воздух здесь был чище. Через определенные интервалы из трубы, идущей вдоль стены, били струи воды. Стоял страшный грохот.
Одного из нас оставили собирать рассыпанную рабочими руду, которая грузилась в специальный вагон. Другого назначили толкать тележки на поворотный круг. Мне и сухопарому наш проводник велел идти за ним в боковой туннель.
Ламп там не было; путь мы освещали факелом. В конце туннеля была стена незнакомой горной породы. В свете факела темные пласты в скале сверкали, как черное стекло. Рядом ждала пустая тележка.
Здесь было потише, но зато дышать трудно. Шея у меня болела — из-за низкого потолка приходилось все время нагибаться.
— Что, орлы, приходилось работать отбойным молотком? — спросил шахтер.
Нам не приходилось. Он выругался, подобрал с пола тяжелое устройство, перекинул через плечо шнур и надавил на какой-то рычаг. Раздался оглушительный грохот. Шахтер уперся резцом молотка в скалу и прорубил на уровне пояса горизонтальную борозду в дюйм шириной и в четыре фута длиной. Потом выдолбил еще одну борозду, на фут ниже, отключил молоток, взял короткое, толстое зубило, установил его в верхней борозде и ударил по нему молотком. Откололась плоская полоска породы. Он поднял ее и бросил в тележку.
— Вот так это делается. Одна небольшая пластина за раз. Если вы увидите что-нибудь — все, что угодно, кроме красного камня и черного стекла, — хватайте и тащите мне. Ясно?
— Послушайте, — сказал худой, — вы что, хотите сказать, что мы просто… просто начнем работать без всякого обучения?
— Я вам только что все показал, так что лучше поторапливайтесь, вам нужно успеть выполнить норму.
— Да, но мы не ели и не отдохнули…
— Будете есть, когда заработаете на еду, а отдыхать, когда сможете уплатить за койку. С вашими темпами это может произойти не скоро.
— А как… Как мы узнаем, что выполнили норму?
— Я скажу вам, не беспокойтесь. Пока, умники. Да здравствует революция.
2
Сухопарый и я долго экспериментировали с молотком, пока не проделали неглубокую извилистую бороздку. Мы стучали по ней по очереди, и откололи всего лишь две горсти маленьких кусочков.
— Тут нужна сноровка, — сказал мой напарник.
— Как и во всем остальном, — согласился я.
Мы продолжили наши попытки. Эта порода представляла собой твердый мел, похожий на тот, что лежал на поверхности и по которому мы проехали сто двадцать миль, добираясь до Ливорч-Хена. Я не мог понять, зачем мы копаем это на глубине пятидесяти пяти футов. Через полчаса мы были перепачканы кровью, которая сочилась из десятков маленьких порезов от отлетающих осколков породы.
Здесь, в конце тоннеля, было жарко и душно. В свете факела, который нам оставили, чтобы освещать место работы, все казалось серым.
Через какое-то время дно тележки было прикрыто. Сухопарый спросил у меня, сколько, по моему мнению, мы работаем. Я не знал. Мы решили отдохнуть, сели на каменный пол в кучу пыли и уставились в пустоту. Вскоре мы вновь принялись за работу. Тележка наполнялась медленно.
Внезапно нас ослепил свет. Он отражался от верхнего слоя породы и сверкал на стекловидных черных прожилках. Подошел шахтер, посмотрел на стену, посветил в тележку.
— Смена окончена, — сказал он. — Пошли, — и отвернулся.
Сухопарый бросил молоток и собрался было идти за ним.
— А тележка? — спросил я. — Нам нужно отвезти ее?
— Ничего. Я все сделаю сам.
— Мы не хотим утруждать вас, — сказал я. — Вперед, друг, давай отвезем ее.
— Зачем? Он сказал…
— Давай привыкать все делать самостоятельно. Ничто не дается даром, помнишь?
Человек с фонариком хмыкнул и ушел.
В главном помещении человек с компостером приказал вкатить тележку на весы. На поясе у него висела коробочка, из которой он достал карточки из голубого пластика. Худой взял свою и устремился наружу.
— Как я понимаю, это за отработанное время, — сказал я. — Но мне бы хотелось получить чек и за породу тоже.
Весовщик уставился на меня.
— Чек?
— А как же иначе я докажу, сколько выработал?
— Ты затратил время и за это получишь койку и пищу! Чего тебе еще нужно, салага?
