зрения политики и истории в широком смысле слова… Наконец, благодаря своей исследовательской работе, я не только мог собирать необходимую информацию и точно передавать ее — я был в состоянии давать свою собственную оценку положению с точки зрения политической, экономической, военной».
Помимо оперативной информации, содержавшейся в радиограммах, отправляемых в «Висбаден», в Москву с курьерами шли обстоятельные доклады по различным вопросам политического, экономического и военного характера. И именно для составления таких докладов исследовательская работа, проводимая Зорге в Японии, имела неоценимое значение. Зорге в своих «Записках» писал: «Я составлял доклады о внутриполитическом, международном положении, а также доклады по военным вопросам. В них содержалось краткое изложение и анализ развития важнейших событий после того, как были посланы соответствующие донесения. Опираясь на обширную информацию и результаты моей исследовательской работы, я старался нарисовать правильную, объективную общую картину изменившейся обстановки и развития основных событий. Такие доклады, требовавшие большого труда, были бы немыслимы, если бы не была проведена глубокая исследовательская работа и отсутствовали глубокие знания». Зорге мог с гордостью заявить, что изучение страны и исследовательская работа, которой он занимался с первого дня приезда в Японию до дня ареста, помогли ему полностью удовлетворить те высокие требования к качеству анализа и оценок важнейших событий, которые предъявлялись Москвой. Такая исследовательская работа помогла ему совершенствоваться не только как крупнейшему журналисту по Японии и проблемам Дальнего Востока, но и как специалисту-разведчику.
Не отставали от Зорге и его ближайшие соратники по группе «Рамзай» Ходзуми Одзаки и Бранко Вукелич. Отличные знания, обширные связи, та же, что и у Зорге, страсть к исследовательской работе, то же знание нескольких языков. И еще одна причина успешной разведывательной работы — каждый из них был на своем месте, там, где он мог дать максимум результатов, принести максимум пользы. Такая расстановка сил в группе, учитывавшая все возможности и особенности каждого ее члена, была, конечно, достижением Зopгe и в немалой степени способствовала успешной разведывательной работе в течение многих лет. И еще об одной особенности действий разведчиков, давшей отличные результаты, стоит сказать. Им никогда не применялись такие атрибуты западных разведок, как подложные документы, шантаж, угрозы. Все разведчики работали под своими собственными именами и фамилиями, их документы были подлинными, домашние адреса были известны многочисленным знакомым. Ценнейшую информацию получали, и это неоднократно подчеркивалось ими на следствии и суде, не прибегая к шантажу и угрозам. Свою журналистскую работу выполняли отлично. И если Зорге по праву считался лучшим иностранным корреспондентом на Дальнем Востоке, то Ходзуми Одзаки можно было считать лучшим японским журналистом по проблемам Китая и Японии.
Бранко Вукелич — журналист, фоторепортер — приехал в Токио в феврале 1933 года как корреспондент югославской газеты «Политика», французского журнала «Ви» и сотрудник французского информационного агентства «Гавас». Знание французского, английского, немецкого, итальянского языков, блестящая эрудиция и обширные знания помогли ему в короткий срок приобрести широкий круг знакомств. В числе его знакомых были английский военный атташе генерал-майор Френсис Пигот, влиятельные корреспонденты агентства «Рейтер» Майкл Кокс и «Нью-йорк геральд трибюн» Джозеф Ньюмен. Был он частым гостем в английском, американском и французском посольствах, где мог получать ценную политическую информацию. Крупным источником информации для Вукелича было агентство «Домей Цусин». Вот как Зорге оценивал его работу в этом агентстве: «… Вукелич мог доставать в агентстве новости, которые обычным порядком из-за цензуры не публиковались. Так мы получали возможность разбираться в развитии политической обстановки в Японии, знать позиции правительства. Вукелич постоянно беседовал на различные темы с французами, работавшими в отделении агентства „Гавас“, и от них получал кое-какие сведения… Отделение было связано с французским посольством, и сам Вукелич поддерживал с ним контакты. Мы очень были заинтересованы как в общей, так и в фундаментальной информации, которую Вукелич стал получать в этом посольстве».
Ходзуми Одзаки — журналист, корреспондент крупнейшей газеты «Асахи» в Китае, затем сотрудник редакции газеты. Сотрудник исследовательского отдела концерна ЮМЖД, после прихода к власти принца Коноэ неофициальный советник премьера по китайским вопросам. Крупнейший специалист по проблемам Китая, автор книг и статей в журналах и газетах на эту тему. Его антимилитаристские взгляды на японскую экспансию не были секретом для Зopгe еще в Китае. Несколько лет не изменили мировозрения Одзаки, его взгляды остались прежними, и после беседы с ним Зорге передал в Москву радиограмму: «Связался с Одзаки и после основательной проверки опять решил привлечь его к работе. Это очень умный, верный человек. Занимает видное положение в крупной газете, имеет необыкновенно широкий круг знакомств». Японский журналист стал членом группы «Рамзай» и первым помощником советского разведчика.
Так же как и Зорге, Одзаки при получении разведывательной информации не пользовался такими распространенными у разведок других стран методами, как провокации, шантаж, угроза, подкуп. Крупнейший специалист по Китаю, с мнением которого считался премьер принц Коноэ, не говоря уже о государственных деятелях рангом ниже, он обладал фундаментальными знаниями по всему комплексу дальневосточных военно-политических проблем. Естественно, что к нему часто обращались за советом и консультацией. Одзаки высказывал свое мнение, подробно обосновывая его. При этом у политических деятелей, занимавших высокие посты, не появлялось ни малейших подозрений, что эксперт по Китаю хочет выведать у них какие-то государственные тайны. Наоборот, убедившись, что Одзаки знает не меньше, чем они, по обсуждаемому вопросу, они сами выкладывали все, что знали. Это был старый журналистский прием получения информации, и Одзаки мастерски владел им, получая во время таких бесед данную военно-политическую информацию. Таким же методом пользовался и Рихард Зорге. Подробно отвечая на вопросы сотрудников посольства по всему комплексу японских проблем и тщательно обосновывая свое мнение, он также получал от них важную информацию, не прибегая ни к каким грязным приемам. Каждый сотрудник посольства во время беседы стремился показать эрудицию перед «лучшим корреспондентом по Японии» и выбалтывал все, что знал.
Прошел 1934 год — год напряженной работы в Японии. Группа пополнилась наиболее яркой фигурой — японским журналистом Ходзуми Одзаки, который согласился возобновить сотрудничество с «Джонсоном», прерванное в 1932 году в Китае. Усилились позиции Зорге в германском посольстве, и в первую очередь, укрепилась его дружба с военным атташе полковником Оттом, а также дружеские отношения с новым военно-морским атташе капитаном Полем Веннекером. В 1934 году Зорге уже считался энергичным журналистом и специалистом по дальневосточным делам. Именно как к специалисту, хорошо разбиравшемуся в проблемах Дальнего Востока, к нему обращался и посол Дирксен, и оба военных атташе, что способствовало росту его популярности и в германской колонии в Токио, и в посольстве. Контакты с Дирксеном позволяли Зорге получать от него ценную информацию. Так, в 1934 году он узнал от посла, что «выход Германии из Лиги Наций станет первым шагом на пути к японо-германскому сближению». Это было первое сообщение о подготовке будущего германо-японского военного союза, полученное группой Зорге.
Уже на следствии (протокол № 37 от 4 марта 1942 года) Зорге говорил, что основной целью приезда в Японию в начале января 1934 года Дирксена в качестве посла Германии было добиться политического сближения Японии с Германией на антисоветской основе. Однако эти усилия Дирксена не имели особого успеха в МИД Японии. В это же время военный атташе Отт пытался оказать влияние на руководство Генштаба сухопутных войск и военного министерства Японии и имел здесь некоторый успех. Усилия военно-морского атташе Веннекера в Главном штабе были встречены пассивно. Идея антисоветского военного сотрудничества между Японией и Германией не вызвала энтузиазма у руководства японского военно-морского флота. На основе информации, полученной от Дирксена, Отта и Веннекера, Зорге составил подробный доклад, который курьерской связью через Шанхай был отправлен в Москву. В этом же году Зорге получил от Одзаки и Мияги информацию об антисоветской политике военных кругов Японии и о повышении роли группы «твердолобых» в армии. Эта информация, также переданная через курьера в Москву, подтвердилась в 1935 году. Провокации, инциденты на советско-маньчжурской границе, военные столкновения на монголо-маньчжурской границе, иногда переходившие в настоящие сражения, показывали, что руководство армии взяло курс на конфронтацию со своим северным соседом.
Прошло полтора года работы в Японии. Поскольку кончался двухлетний срок командировки в
