Главным для Индио было умение Санчо разбираться в людях. Сам он никому не доверял, и не моргнув глазом зарезал бы любого из своих приятелей только по подозрению в предательстве. Санчо тоже не верил никому, но он умел использовать людей. К банде часто пытались прибиться разные проходимцы и бродяги. Он их видел насквозь, и знал, кого из новичков можно держать возле себя, кого лучше отшить без обид, а кого и сразу отправить к праотцам.
Санчо Перес положил руку на плечо ирландцу. Это значило, что ирландца можно какое-то время держать в банде.
Но он не назвал его имени, даже придуманного. Это значило, что ирландец будет с ними недолго.
А то, что этот ирландец «дельный парень», значило, что за деньги он сделает все. Но только за большие деньги.
Слим вернулся через минуту и доложил:
– Следов не так уж и много. Но лучше бы их замести. И запах тоже чувствуется.
– Засиделись мы тут, – заметил Дикарь.
– Да, пора браться за дело, – прогудел Нино.
– Пора, – согласился Индио. – Кучилло, Слим! Сделайте что-нибудь со следами. Завтра уходим, но эту ночь я хочу спать спокойно. Санчо! Отдохни, перекуси, Нино тебя покормит. И дружка твоего тоже. А. потом отправляйтесь за динамитом. Делайте что хотите, но к вечеру у нас должен быть ящик динамита.
– К утру, – невозмутимо поправил его ирландец.
– Сказано тебе, к вечеру! – вспылил Грогги.
– Ладно, пусть к утру, – согласился Индио. – Всем остальным попрятаться по своим норам, да так, чтобы уши не торчали.
– Надоело, – проворчал Дикарь. – Мы с Грогги не привыкли прятаться неизвестно от кого.
– Сегодня ты спрячешься последний раз, – пообещал Индио. – А уже завтра мы покажемся во всей красе. Все, исчезните!
Он круто повернулся и пошёл внутрь часовни, на свою постель. Его и самого нетерпение выжигало изнутри, но он спокойно повалился в овчину и застыл, глядя в сводчатый потолок. Индио радовало только то, что приказы его выполнялись беспрекословно. Он приказал исчезнуть – и все исчезли. Тишина окутала двор, слышно было только, как скребёт ложка по оловянной миске («Санчо, – улыбнулся Индио, – отощал на казённых харчах»), да поскрипывала, качаясь под лёгким ветром, пустая рама в проёме окна.
Он незаметно задремал, и Слим осторожно потряс его за плечо:
– Индио… Что-то не то у нас делается…
– Что? – он приподнялся на локте, кулаком протирая глаза. – Ты о чём?
– Да я о следах… Мы все сделали, как ты сказал. Заровняли, присыпали пылью, все чисто. Только вот… Кучилло нашёл чужой след. Чужая лошадь.
– Где?
– На самом краю деревни. Стояла за первым домом.
– Почему ты решил, что чужая?
– Помёт с овсом, – коротко сказал Слим. Ему не надо было напоминать Индио, что их лошади давно не видели овса. – Откуда пришла, не видно. Куда ушла, тоже не видно. Но помёт остался.
– Может, это Санчо с ирландцем наследили?
– Да нет, – Слим помотал головой. – Эта лошадь была здесь вчера. Или сегодня ночью.
– Кто дежурил ночью?
– Пако, потом Чёрный.
– Да, эти могли проспать.
Индио потёр лоб. Слим сидел на корточках рядом с его постелью, у ног хозяина, как верный пёс.
– Думаешь, у нас был гость?
– Не знаю, Индио, не знаю…
– Ладно, не тяни, – раздражённо одёрнул его Индио. Он терпеть не мог, когда кто-то пытался скрыть от него разные неприятные новости.
– Сам посуди, – Слим начал оправдываться, словно был в чём-то виноват: – Может быть, я просто понапрасну паникую. Но след чужой, это точно. Кто-то у нас был. Ночью он мог подобраться к нам, понаблюдать, а потом незаметно уйти. Но ведь могло получиться и по-другому. Вот я и подумал, а вдруг он не успел смыться? Он же мог и остаться где-то рядом, потому что утром ему уже некуда было деваться, мы бы его увидели.
В рассуждениях Слима сквозил страх. Если кто-то пронюхал, что в одном месте одновременно собрались полтора десятка джентльменов, находящихся в розыске, то на встречу с этими джентльменами могут отправить кавалерийский эскадрон из ближайшего форта. А Слим страшно не любил всякие скачки со стрельбой.
Индио тоже испугался, но не кавалерии. Это был секундный приступ страха, который тут же перешёл в гнев. Где-то рядом – предатель. Враг. И этим врагом может быть любой.
– Ладно, хватит болтать, – оборвал он растерянное бормотание Слима. – Не болтать надо, а за дело браться.
