показываясь на поверхности не больше пары раз в луну. Возился с оружием, чинил нехитрую технику, отвечал за системы водоснабжения и очистки речной воды да следил за хозяйством во время отсутствия конунга и его хирда.
Ну и, конечно, рассказывал. Рассказывал о походах, битвах, племенах и расах, настоящей жизни за стенами борга, что познал не понаслышке, разжигая в молодых сердцах страсть и жажду. Рождались в подземельях созданные Агмундом образы светлых Асов, могучих героев саг, зловещих йотунов и страшных чудовищ, приведённых в миры коварным Локи. Именно он, уже много позже разговора с конунгом в святилище, терпеливо и просто объяснил Ивальду, как устроены Девять Миров, откуда пошёл род людей, двергов, альвов и многое другое, а кузнец слушал, сидя рядом с малышами, подобно им раскрыв рот. Больше Ивальд не видел старого воина: передвигаясь под крепостью на своей коляске и открывая детям северян тайны, ещё в старину доверенные людям Отцом Мудрости, тот, казалось, давно попрощался с дневным светом, терпеливо ожидая прихода костлявой Хель. Прожив с «Фенриром» такое количество зим, действительно можно устать…
Раумам будет не хватать такого бойца, дети надолго загрустят без седого наставника, да и тётки тоже любят старого, никогда не унывающего вояку, что оставался коротать с ними полные тревог дни, наполненные ожиданием ушедших в вик мужчин.
Но Агмунд не просто умирал. Провалившись в мучительное пекло болезни, старик неожиданно стал посещаем видениями. От мало ел, не теряя разума в глазах, стойко отказывался от лекарств Оттара и Герд, часто бредил в забытьи. Бывало, негромко, когда думал, что его никто не слышит, стонал и вообще был весьма плох, но совершенно неожиданно мог подняться на смятой постели и, глядя перед собой невидящим взглядом, начать пророчествовать.
— Послушай вот, — Торбранд вынул из-за пояса плоский прямоугольник диктофона, одно из немногих сокровищ Ульвборга, и протянул его Атли, — пир вроде поутих, а вам с Арнольвом будет полезно услышать это как можно скорее.
Topбранд обвёл дом взглядом и задержался на пытающемся утолить жажду дверге. Ивальд выпил вина, немного посидел неподвижно, прислушиваясь к грохоту игральных костей на другой стороне стола, и начал ковыряться ножом в деревянной тарелке.
— Как, кстати, он? — спросил конунг, наклоняясь к Атли и взглядом указывая на кузнеца.
— Ивальд? — Ярл поймал взгляд, задумался, пальцами машинально поглаживая диктофон. — Н-н- нормаль-но, да, — кивнул в довесок, — не сдрейфил, не с-сломал-ся. Не д-догоняет малость, но это можно набрать и со временем.
Конунг, казалось удовлетворённый ответом, осторожно кивнул, и Атли включил прибор.
— Включено? — Взволнованный голос Оттара донёсся через слабое шипение. — Хорошо, давай ближе, вот так…
Потом качество звука немного улучшилось, и в динамиках заскрежетал сухой голос Агмунда:
— Пришедших вслед за бурей! Вижу я, как просыпается земная твердь, утягивая в бездну людей и братьев их… — Старик закашлялся. — Вижу детей Локи, страшны они ликом, и нет среди них схожих. Они выходят на свет, чтобы поглотить его, и снова умирают люди. Круг Мидгарда треснул, а Мировой Ясень содрогается… Вижу я Локи, скованного в подземной пещере; он смеётся, сотрясая Миры и пытаясь разорвать путы. Приходит время Белому Волку вновь встать на тропу, или юг земли навсегда станет царством великанов… Вижу коварное существо, порождённое мраком, что способно смотреть много дальше любого из смертных. Оно заглядывает за предел времени и видит через целые страны. Больше не будет помощи или знаков, мир в темноте, и тебе самому предстоит найти дорогу наверх! Многие обречены, многие обречены, обречены… — Потом шорох одеял, сухой кашель. — Дайте пива, — добавляет Агмунд слабым голосом.
Конец записи.
— Это второе, — Торбранд принял у Рёрика трубку, — вообще он говорил дважды, но только этот успели записать.
— А п-п-первый раз?
— Рагнарёк, — конунг выпустил ароматный дым, — только в руках людей срок последней битвы, час испытаний перед освобождением, и ещё что-то о Мировом Волке. Слышал Оттар, он и рассказал…
— Какой-то прах… Довольно бессвязно и неконкретно, — не терпящим споров тоном прокомментировал из-за Атли его брат-великан, осушая кружку. Обтёр губы. — То ли дело предсказания вёльвы — Змей укусит Тора, но тот проломит ему череп своим молотом, потом пройдёт ровно девять шагов и сам упадёт замертво от яда. Его сын Магни подхватит Мьйолльнир, и так далее…
Конунг не ответил. Рассматривая очаг, он дымил трубкой и поглаживал узкий подбородок.
— В любом случае, — сказал Рёрик, наклоняясь над столом, чтобы видеть Арнольва, — если человек принёс в мир пророчество — дар Норн — значит, чего-то жди.
— Ну, это да… — протянул великан, кивая и снова наполняя кружку из глиняного кувшина.
— Судя по времени, — неожиданно сказал Торбранд, — второе пророчествование, если это действительно было оно, сделано Агмундом в ночь битвы у Круглых Камней…
— Означает ли это?… — Рёрик нахмурился, но конунг, оказывается, ещё не договорил.
— Это означает, что с чем бы ни столкнулись ушедшие под землю у Камней люди Командора Дорна, нам так или иначе предстоит выяснить это самим. И, как кажется лично мне, довольно скоро.
Теперь замолчали все, то ли задумавшись, то ли соглашаясь с Торбрандом. Вдруг конунг сам сменил тему, наклоняясь вперёд.
— Орм! — негромко позвал он.
Северянин повернулся за столом, нетвёрдым взглядом нашаривая вождя среди сидящих. Встал, неторопливо пробираясь со своего места, и подошёл к короткому столу, сдерживая зевок.
— Да, мой конунг?
— Завтра утром скажешь своему сыну, чтобы он выковал меч. Передашь, что так велю я, и оружие должно быть готово не позже, чем через одну луну.
— Как велишь, Торбранд, — Орм пожал плечом, — конечно скажу…
— Добро. — И тот откинулся обратно на высокую резную спинку кресла.
Орм ещё раз зевнул, развернулся и побрёл на место.
— Думаешь, пора? — спросил Рёрик.
— Думаю, да… — кивнул Торбранд. — А что Атли скажет?
— Наверное, — как обычно пожимая плечами, ответил ярл.
Ну да, конечно, в нужный момент получить от Атли прямой и искренний ответ без припасённого за пазухой камня — это сложнее, чем отобрать у пьяного Рёрика наложницу. Но на этот раз Торбранд не отступился.
— Что значит «наверное»? Я прошу согласиться или оспорить, а не булки мять!
— Тогда — да.
С усилием пропуская мимо ушей небрежность фразы, Торбранд кивнул, с виду удовлетворённый ответом, прекрасно понимая, что «да» в устах Атли совершенно не то же самое «да», сказанное Рёриком, например.
— Хорошо. Рёрик?
— Согласен.
— Арнольв?
— Да! Он очень неплохо себя показал…
— Отлично, — Торбранд легонько стукнул по столешнице ладонью, — значит, так тому и быть! А теперь, — он широко улыбнулся, — когда сегодня терять все равно больше нечего, не напиться ли нам наконец?
Предложение было подхвачено дружным одобрением ярлов, и даже голос Атли, как ни странно, звучал вполне искренне. Примолкла гитара, игроки в кости недоумевающе обернулись на неожиданно оживившийся короткий стол, а Рёрик со своего места проворно нагнулся вперёд.
— Хлёдвиг, будь добр, подай мне вот эту бутыль, да, благодарю! — И пока Арнольв передвигал поближе кружки и кувшин с вином, а его брат убирал к краю пустые тарелки, Рёрик с размаху бухнул на образовавшееся пустое место ополовиненную трехлитровую бутыль с прозрачной жидкостью внутри.
