чтобы освежить в уме полученные ранее знания.
Синие глаза негодующе сверкнули. Виконт ответил скучающим взглядом и вернулся к покинутому на время монолога завтраку.
Оливия посмотрела на мать, но та не сводила глаз с лорда Ратборна… словно в этом человеке сосредоточилась вся мудрость мира.
Оставалось лишь извиниться и, гордо подняв подбородок, выйти из комнаты.
Над столом повисло напряженное молчание. Тишину нарушали лишь доносящиеся из холла шаги. В стуке каблуков по мраморному полу нетрудно было расслышать поступь уверенного в себе человека.
Вот шаги прекратились и сменились тихим, низким мужским голосом. В ответ послышалось негодующее сопрано Оливии:
– Лорд Ратборн выставил меня из столовой и велел вспомнить о манерах.
Мужской голос что-то сказал в ответ, и шаги возобновились.
Дворецкий распахнул дверь. Бенедикт напрягся.
– Лорд Харгейт, – торжественно провозгласил Кибл, и в комнату вошел отец Бенедикта.
После завтрака, который тянулся мучительно долго, лорд Харгейт имел конфиденциальную беседу с лордом Мандевиллом. Беседа состоялась в кабинете старого графа.
Спустя два часа в кабинет вызвали Бенедикта.
В холле он увидел Батшебу. Та нервно ходила из угла в угол. Едва заметив Ратборна, мгновенно остановилась.
Он тоже на мгновение замер, а потом продолжил путь, но уже медленно, словно утратив уверенность в собственных силах.
– Я думал, вы уже уехали, – заговорил он. – Экипаж заказан. Незачем терпеть все эти… неприятности.
– Я не труслива и не боюсь вашего отца, – ответила Батшеба.
– А следовало бы, – заметил Ратборн. – Большинство разумных существ испытывают спасительный страх.
– Отказываюсь убегать и оставлять вас в полном одиночестве перед обвинениями.
– Думаю, до повешения дело не дойдет, – успокоил Ратборн. – И бить меня он вряд ли будет. Не бил даже в детстве. Язык всегда оказывался куда эффективнее. И конечно, убийственно действовал взгляд. Один взгляд стоил тысячи ударов розгами. Но ведь я уже не мальчик, а потому выйду из кабинета скорее взбешенным, чем бесповоротно раздавленным.
– Не позволю ему вас расстраивать, – решительно заявила Батшеба.
– Но я ведь не хлипкая барышня, – слегка улыбнулся Ратборн. – Вовсе незачем сражаться ради меня с драконами. Теперь понятно, от кого Оливия унаследовала склонность к бредовым идеям.
– Хочу, чтобы вы ушли из дома, – призналась Батшеба. – Отправьтесь на прогулку. Прокатитесь верхом. Доверьте разговор мне.
– Подумайте трезво, – возразил Бенедикт. – Кажется, я догадываюсь, на что вы надеетесь. Думаете, удастся применить к нему какую-нибудь испытанную хитрость Делюси, какой-нибудь проверенный прием. Надеетесь приручить лорда Харгейта и заставить его брать корм из рук? Но ведь вы просто не знаете, с кем имеете дело.
– Мне совершенно безразлично, что за человек ваш отец. Но один вы туда не пойдете.
– Батшеба!
Она коротко постучала в дверь кабинета, открыла ее, быстро вошла и так же быстро закрыла за собой дверь. Бенедикт услышал, как повернулся ключ.
– Батшеба, – повторил он. Поднял было руку, чтобы постучать, но остановился.
Сцены уместны в театре.
Лорд Ратборн резко повернулся и решительно зашагал по коридору.
Увидев Батшебу, лорд Харгейт вежливо поднялся с кресла. Лицо не выражало ничего, кроме нейтральной любезности.
Точно так же он смотрел на нее и за завтраком. А сейчас даже не поднял бровь, увидев, как она ворвалась в кабинет и заперла дверь на ключ.
Батшеба поняла, от кого Ратборн унаследовал выдержку и непроницаемость. А также рост и осанку.
Однако волосы лорда Харгейта были не черными, как у сына, а каштановыми с проседью. Глаза напоминали темный янтарь и казались почти неживыми – из-за полного отсутствия выражения.
Граф показал на кресло.
– Я бы предпочла стоять, милорд, – заговорила Батшеба. – То, что я хочу сказать, займет совсем немного времени. Вам стоит узнать, что во всем случившемся нет вины лорда Ратборна. Я намеренно перешла дорогу вашему сыну. И сделала все возможное, чтобы поработить его.
Лорд Харгейт молчал. Лицо оставалось непроницаемым. Наверное, маска оказалась бы более выразительной.
– У Ратборна не было выбора, – добавила Батшеба. – Я не оставила ему пути к отступлению.
