– К сожалению, мне пора, – произнес он. – Наш экипаж, а вместе с ним и слуга остались в Бате, в гостинице. Необходимо как можно быстрее их забрать. Нелишне также оплатить счет. Видите ли, сестра уехала так поспешно, что в суете и волнении приняла мой бумажник за свой кошелек.
– О, я вполне могу поехать в гостиницу и все уладить, – с готовностью предложил Питер.
– Разумеется, это лишнее! – решительно отрезала Батшеба. – Мы ни за что не позволим себе просить о такой услуге.
– Но вы сделаете мне огромное одолжение, – начал настаивать Питер. – Иначе я просто сойду с ума от скуки. Воскресенье в Трогмортоне – это ужасно. Дед ненавидит ездить в церковь, но считает своим долгом показывать хороший пример, Лучше бы он оставался дома, а показывать пример предоставил дамам. Проповедь неизменно повергает его в самое мрачное настроение. А после службы кто-нибудь непременно останавливает нас возле церкви и начинает жаловаться, требовать помощи и тому подобное. Так что сразу уехать домой не удается. До проповеди дед обычно постится, хотя врач уже миллион раз говорил, что в его возрасте это недопустимо. В результате домой приезжает голодный, как зверь. Понятно, что настроения это не улучшает.
Питер слегка покраснел.
– Боюсь, он и в другие дни не оказал бы вам особого гостеприимства. Ну а в воскресенье получилось и того хуже.
Хорошо сказано, подумал Бенедикт. Питер сумел попросить прощения за поведение деда, не унижая старика и даже проявив некоторое сочувствие.
Бабушка Бенедикта по отцовской линии отличалась на редкость острым языком и полным отсутствием терпения. На месте лорда Мандевилла она скорее всего проявила бы больше самообладания, но ни в коем случае не мягкости.
Старикам позволительны любые причуды.
Совсем недавно Бенедикт напомнил себе это правило. Именно поэтому он и не выкинул лорда Мандевилла. в ближайшее окно.
– Дает себя знать буйный нрав Делюси, – спокойно заметила Батшеба. – Судя по всему, он проявляется в обеих ветвях. Я давно привыкла.
– Ты тоже им обладаешь, – вставил Бенедикт.
– И все-таки не я метнула несчастного лакея в дверь гостиной.
– Отвратительное создание. Не собираюсь извиняться за этот поступок.
– Наверное, им вы и вызвали симпатию отца, – заметил Питер: – Он уже давно хочет уволить Джозефа, но дед… – Он удивленно замолчал и уставился на Бенедикта широко раскрытыми синими глазами. – Послушайте, сэр, а ведь вы на самом деле не сумасшедший. – Питер перевел недоуменный взгляд на Батшебу.
– Я просто подумала, что в вашей семье легче простят душевное расстройство, чем несдержанность, – оправдалась она.
– Иногда сестра действительно доводит меня до безумия, – добавил Бенедикт. – Но, как правило, я вполне способен рассуждать здраво. А находясь в здравом уме, вовсе не вижу необходимости отправлять вас в Бат, чтобы умерить гнев хозяина гостиницы и вызвать волнение верного слуги. Кроме того, вам придется совершить и обратный путь, во время которого вы неизбежно будете страдать от одиночества. Сдержанный Томас не осмелится поддерживать беседу. Впрочем, если не спешите возвратиться в Трогмортон. то вполне можете составить мне компанию.
– Значит, во мне не нуждаются, – заметила Батшеба.
Бенедикт воинственно прищурился. Он предвидел, что она тоже захочет-поехать, и приготовился к неизбежной битве.
Однако Батшеба не проявила обычных признаков решимости сделать именно то, что он считал лишним. Она выглядела бледной и изможденной. Судя по всему, день выдался нелегким. Помимо усталости, на нее навалились и безумный, унизительный гнев лорда Мандевилла, и холодное недоверие остальных родственников.
Миссис Уингейт достойно выдержала испытание. Не опустила голову. Ни единого разу не потеряла самообладания. Вела себя достойно, как и подобает настоящей леди.
– Мистер Делюси и я обойдемся без твоей помощи, – ответил Бенедикт. – Надеюсь, дорогая сестра, что в наше отсутствие ты хорошенько отдохнешь. Ведь ближайшие дни обещают быть насыщенными и бурными.
Питер Делюси заказал для брата и сестры отдельные комнаты, а потому Батшеба снова встретилась с Ратборном лишь на следующее утро, за завтраком в отдельной столовой. Эта небольшая уютная комната располагалась на первом этаже гостиницы.
Едва она вошла, виконт встал. Взгляд выражал одобрение.
– Выглядишь гораздо лучше, чем вчера. Я уж испугался, как бы ты не заболела от перенапряжения: бурная ночь, благородное самопожертвование, вылазка в логово льва и так далее.
– Ты самый неблагодарный из мужчин, – отозвалась Батшеба. – Всего лишь пыталась спасти тебя от тебя же.
Ратборн рассмеялся и подошел ближе.
– Как мило с твоей стороны. – Он обнял ее, но не привлек к себе. Лишь внимательно, с улыбкой посмотрел в глаза.
– Ничего милого; – возразила Батшеба.
Он поцеловал ее в лоб.
– Разумеется, мило. Милая и порочная. Головокружительное сочетание.
