Вонищенка пристроилась на краешке стула. Потом сняла кепку и откинула с лица волосы.
— Как Джек?
Розмари протянула руку и взяла у Вонищенки кепку, затем надела ее на голову и вопросительно взглянула на посетительницу. Та покачала головой.
— С твидовым костюмом не смотрится. — Вонищенка откинулась на спинку с такой осторожностью, как будто опасалась, что стул опрокинется. — Нормально, наверное. Мы в последнее время не очень много общаемся. Он только сейчас мне звонил. Ищет племянницу, которая уехала из дома в Нью-Йорк.
Розмари вскинула бровь.
— Ее зовут Корделия Чейссон. Шестнадцать лет. Наивная девочка из Луизианы. Джек говорит, она очень хорошенькая — высокая, стройная, черноволосая и темноглазая. Больше он ничего не сказал. Голос у него был расстроенный.
— Я сообщу в полицейские участки, — кивнула Розмари. — Хоть так. Сейчас слишком много детей сюда сбегает.
Она взяла со стола авторучку.
Вонищенка одобрительно кивнула.
— Как тебе жизнь вдали от улицы?
— Кто сказал, что я теперь вдали от улицы? С этой работенкой я никуда от нее не денусь. — Розмари вздохнула и продолжила вертеть в пальцах авторучку. Ее мысли явно были заняты чем-то другим, — Мясник — помнишь дона Фредерико? — убивает любого, кто угрожает его власти. Это не дело. Мы больше не контролируем Джокертаун полностью. Кто-то настраивает джокеров против нас. Их, разумеется, просто используют.
— Джокеров всегда используют. Они или величайшее угнетенное меньшинство этого столетия, или чума, которую нужно искоренять. — Вонищенка вперила в нее взгляд немигающих черных глаз.
Розмари продолжала:
— Надеюсь, с этим подонком Мясником произойдет какой-нибудь несчастный случай. Поскользнется в ванне или еще что-нибудь в этом роде.
— Он всегда был скотиной. — Вонищенка невесело улыбнулась Розмари. — Несмотря на то что наше с ним знакомство было совсем кратким, не могу сказать, что он произвел на меня хорошее впечатление. Если я что-нибудь услышу, то дам тебе знать. Обычно я обхожу Джокертаун стороной, но крысам там нравится. Есть чем поживиться.
— Пожалуйста, без подробностей. — Розмари нахмурилась. — Хочешь узнать, что у меня еще в жизни интересного? Сегодня мне сообщили о каких-то ценных книжках. Понятия не имею, чьи они, но «Цапли» хотят их заполучить. А если их хотят «Цапли», то и я тоже хочу. Ты умудряешься услышать самые странные вещи, так что если тебе что-нибудь станет об этом известно, буду тебе очень признательна. — Розмари не смотрела в темные глаза Вонищенки. У меня такое чувство, будто я использую тебя, Сюзанна, но ты знаешь то, чего не знает больше никто. Спасибо тебе.
— У меня много глаз и ушей. Ты — мой друг. Кроме тебя у меня есть еще только один друг — среди людей. Я хочу помочь тебе.
— И куда только смотрит этот Джек? — сказала Розмари. — Что с ним такое? — Она сочувственно покачала головой. — Ты не думала о том, чтобы обратить внимание на кого-нибудь другого?
— Может быть, на кого-нибудь из благотворительной миссии? — Вонищенка снова сбросила волосы на лицо и водрузила на голову кепку. Потом поднялась и расправила замызганную клетчатую юбку, которую она надела поверх хлопчатобумажных рабочих брюк. — Или в каком-нибудь баре для одиночек. Я могла бы даже создать новое течение в моде.
— Прости.
Розмари спрыгнула со стола и коснулась плеча Вонищенки. Та отстранилась.
— Я много лет была одна. Переживу. И потом, кошкам так будет лучше. — Вонищенка показала зубы, белые и острые. — Я буду держать тебя в курсе.
Розмари открыла дверь и проводила ее до секретарской стойки.
— У меня через двадцать минут судебное заседание. Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?
Сутулая и прихрамывающая уличная бродяжка кивнула ей, втянула голову в плечи и поковыляла прочь. При звуке ее шагов Гольдберг вскинул голову.
— Надеюсь, мы с вами еще увидимся. Всего доброго.
Услышав эти слова, женщина повернула голову и недоверчиво уставилась на него.
— Да, мне тоже не верится, что я это сказал. — Он озорно усмехнулся и в комической растерянности пожал плечами, и в эту секунду снова затрезвонил телефон. — Пока.
Медленно спускаясь по лестнице, Вонищенка гадала, нашел Джек Корделию или нет. Пропавшие девушки, пропавшие книжки. Все что-то или кого-то ищут. Хорошо, когда тебе нечего — и некого терять.
Джокеры начали казаться ему на одно лицо. Впрочем, как и натуралы, переодетые и загримированные под джокеров.
Джек растерянно поморгал глазами. Пытаться разглядеть все лица, которые попадались ему навстречу, — все равно что просмотреть больше шести рядов книжных корешков в магазине «Стрэндз». Через некоторое время в глазах начинает рябить, и цвета, размеры, заглавия становятся неотличимы друг от друга. Он видел уйму обладательниц черных волос — но только не тех самых черных волос. Он видел уйму фетровых шляп, панам, кепок — но ни одна из них не была той, что ему нужна.
На углу 10-й Уэст он чуть не столкнулся с подростком, спешащим на восток.
— Смотри, куда прешь, педрила, — бросил парень.
Джек изумленно уставился на него.
— Меня не проведешь, — заявил подросток. — Можешь даже не пытаться.
Джек начал обходить подростка, поскольку тот явно не собирался уступать ему дорогу. Парнишка был невысок ростом и тощий, как хорек. Запавшие щеки, глаза цвета дождевой воды, весь напряженный, словно сжатая пружина, — настоящий беспризорник, а не эти раскрашенные ряженые, трясущие своими карнавальными лохмотьями.
— Смотри, куда прешь, — повторил он.
Едва Джек оставил парня позади, какой-то прохожий толкнул его. Джек пошатнулся и рукой задел локоть подростка. Тот отскочил и вскинул руки в жесте, похожем на прием из какого-нибудь боевого искусства.
— Не трожь меня, гомик!
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Джек кивнул, отступил на шаг и пошел дальше. Он не оборачивался, но чувствовал, что мальчишка смотрит ему в спину своими прозрачными, злыми, ненормально пронзительными глазами.
В «Хрустальном дворце» пахло так, как пахнет по утрам в любом баре: застоялым табачным дымом, пролитым пивом и дезинфекцией. Фортунато нашел Кристалис в темном углу, где женщина, из-за своей прозрачной кожи, была почти невидимой. Они с Бреннаном уселись за столик напротив нее.
— Значит, ты получил мое сообщение.
Ох уж этот ее нарочитый акцент выпускницы частной английской школы!
— Получил, — ответил Фортунато. — Только след уже простыл. Астроном сейчас уже может быть где угодно. Но я надеялся, что у тебя может оказаться для меня еще что-нибудь.
— Возможно.
— Тебе знаком придурок, который зовет себя «Несущий Гибель»?
— Да. — Его ногти впились в пластиковую поверхность стола.
— Он был здесь около часа назад. Саша прочитал его мысли: «Этот старый извращенец из меня котлету сделает».
— Старый извращенец — наверняка Астроном.
— Согласен. Вид у этого Несущего Гибель был совершенно ненормальный. Саша говорит, у него
