— Не беспокойся, они проспят еще несколько часов.
— А этот? — Она указала на осу.
— Он сейчас весит шестьсот фунтов, — ответил Хирам, — Сомневаюсь, чтобы он куда-нибудь делся.
— О!
— В городе бесчинствует Астроном, — продолжал он, — Я боялся, что он уже добрался до тебя. — Ты, конечно, уже знаешь о Плакальщике. Малыш Динозавр тоже погиб — Астроном разорвал его на куски у Могилы Джетбоя, а Черепаха подвергся нападению и, как говорят, рухнул в Гудзон. С тех пор его никто не видел.
Такисианин пошатнулся, и Уорчестер, подхватив его, как пушинку, усадил на диван.
— Бренди! — бросил он, и Рулетка поднялась на дрожащие ноги. — Прошу прощения, что выложил все это вот так напрямик, но хорошего способа сообщать плохие новости нет.
— Я не могу в это поверить. Черепаха, ты сказал? И мальчик! — Такисианин закрыл лицо руками.
В нескольких безжалостных словах Уорчестер описал произошедшее у Могилы. Рулетка не заметила, как Хирам вынул стакан из ее безвольных пальцев. Перед глазами у нее стоял мальчишка с дерзким лицом, симпатичным, несмотря на россыпь прыщей на подбородке. Она задумалась, о чем он мечтал, к чему стремился, и ее переполнила острая жалость к его родителям. Из ее горла вырвалось нечто среднее между потрясенным криком и рыданием, и она провалилась во тьму.
К несчастью, тьма не была пустой. Там поджидало уродливое тельце ее собственного ребенка — и пылающие глаза ее повелителя.
Фортунато удалось пробиться к самому входу в павильоны звукозаписи, который охраняла женщина средних лет. Сквозь огромное окно справа от него виднелся каток на Рокфеллер-плаза. Судя по тому, что говорило ему его чутье, Соколицы нигде в здании не было, но, с другой стороны, она была тузом и, возможно, каким-то образом блокировала его силу.
— Прошу прощения, сэр, но мы просто не имеем права давать подобные сведения о наших исполнителях.
Фортунато впился взглядом ей в глаза.
— Вызовите ее, — велел он.
Рука женщины покорно потянулась к телефону, потом замерла.
— Ее здесь нет. Сегодня у нее в программе Леттерман.
— Так скажите мне, где она.
Женщина покачала головой. Завитые мелким бесом рыжие волосы повторяли каждое ее движение.
— Не могу. — Похоже, она собиралась заплакать. — Сегодня вечером у нее какой-то важный ужин. Поэтому она не присутствует на записи.
— Ладно, — сказал Фортунато. — Спасибо. Вы очень мне помогли.
Женщина несмело улыбнулась.
Он вошел в лифт, нажал кнопку первого этажа и уткнулся лбом в двери. Тело Черепахи так и не нашли. Квартиру Соколицы он обнаружил пустой. Игра продолжалась вот уже семнадцать лет, и сейчас истекали последние ее двенадцать часов. Он водит меня за нос, подумал Фортунато. Единственный раз, когда мне удалось задеть его, это когда я сломал ту чертову машину и остановил Тиамат.
Он был совершенно измочален. Всю ночь он просидел перед зеркалом Хатор, а потом тщетно мотался по всему городу. «Ты должен переломить ситуацию. Ударь по нему, сделай ему больно».
Фортунато так отчаянно хотелось этого, что у него засосало под ложечкой.
Но как, скажите на милость, найти того, кого даже не видишь?
Как?
Глава тринадцатая
Спектор решил, что должен сдержать слово и разобраться с Гамбионе. Приходилось исходить из предположения, что ему удастся найти способ помешать Астроному. Если он справится с этой задачей, новое знакомство может принести ему еще несколько крупных заказов в самое ближайшее время.
Он не любил тратить деньги на одежду, но в заляпанном кровью с ног до головы костюме в «Хайфонскую лилию» ходу ему не было. Пришлось остановить свой выбор на магазинчике готовой одежды, внешне не представлявшем собой ничего примечательного. Да и изнутри тоже. Там не было разукрашенных примерочных, а пол не мешало бы помыть. Спектор снял с вешалки темно-коричневое пальто и натянул его поверх костюма. Отражение в зеркале заставило его скривиться. Он выглядел так, как будто его обмакнули в шоколадную глазурь.
— Чем могу помочь, сэр?
К нему подскочил коротышка-продавец с вихрами кудрявых рыжих волос по бокам черепа и сантиметровой лентой на шее.
Спектор выпутался из пальто; рука все еще давала о себе знать. Пропотевшая рубаха липла к телу.
— Мне нужен костюм. Коричневый мне не идет. У вас есть что-нибудь серое?
Продавец подошел к стойке и принялся проглядывать костюмы. Он что-то бормотал себе под нос и качал головой.
Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Спектор вытащил из конверта несколько сотенных купюр.
Коротышка обернулся; в руках у него был пепельно-серый костюм.
— М-м. Думаю, вот этот вам подойдет. Это ваше? — Он указал на старое пальто Спектора, которое тот швырнул на стул. Потом подошел поближе и провел руками по материалу. — В чем это оно у вас вымазано? Кровь?
— Краска. Я только что из Джокертауна. Там черт знает что творится. — Спектор взял серый пиджак и надел его. Пиджак немного болтался на нем, зато в плечах сел идеально. — Я его беру.
— Как? А брюки примерять не будете? — Продавец недоуменно захлопал глазами и выпрямился.
— Для этого у меня есть ремень. Сколько? — Он перекинул брюки через здоровую руку.
— Вместе с подгонкой — двести пятьдесят долларов. Но вы только взгляните, какой материал! Этот костюм стоит своих денег, до последнего цента. В наше время такую вещь нечасто встретишь.
— Мне не нужна подгонка, — отрезал Спектор. Продавец открыл было рот, но был остановлен жестом. — У меня в Джерси живет тетушка, которая просто обожает шить. Так сколько?
— Двести двадцать.
Спектор отдал ему деньги и взял со стула пальто; затем, пощупав сквозь ткань конверт, он убедился, что тот никуда не делся. Потом снова взглянул на себя в зеркало. Неплохо. Пожалуй, сегодня вечером он будет самым хорошо одетым киллером во всей «Хайфонской лилии». Он сбросил старые брюки и натянул новые. Они оказались велики, но это его не смутило.
Вернулся продавец, принес чек и сдачу.
— Пожалуйста, сэр. Свяжитесь с нами, если все-таки передумаете и решите сделать подгонку. Обещаю вам, костюм будет сидеть как влитой.
— Непременно. — Колокольчик над дверью звякнул, когда он открыл ее, чтобы выйти. — Откройте, звонят!
Спектор на ходу вытащил все из карманов старого костюма и затолкал его в первый же помойный бачок, который попался ему на глаза.
Аллигатор грезил наяву если, конечно, аллигаторы вообще грезят.
Он больше не находился в туннеле, глубоко под пульсирующим городом, а перенесся куда-то еще,
