Звук выстрела в замкнутом и довольно тесном пространстве стариковской квартиры был просто оглушительным.
Один выстрел, прямо в голову, насмерть.
Маллиган сказал:
— Ты бы лучше в свое переоделся. — Голос у него был тусклый и как будто неживой.
Тень кивнул. Он вышел в соседнюю комнату, открыл дверцу сушилки и вытащил свои вещи. Джинсы были еще влажные, но он все равно их надел. К тому времени, как он вернулся в комнату, полностью одетым — если не считать куртки, которая осталась где-то на дне озера, в стылом тамошнем иле, и туфель, которых он не нашел, — Маллиган уже успел вынуть из камина несколько тлеющих поленьев.
Маллиган сказал:
— Дурные настают времена, если полицейскому приходится устраивать поджог, чтобы замести следы им же совершенного убийства.
Потом поднял голову и посмотрел на Тень.
— Ты бы обулся, что ли, — сказал он.
— Я не знаю, куда он засунул мои башмаки, — сказал Тень.
— Твою мать, — сказал Чэд. А потом добавил: — Ты уж извини меня, Хинцельманн. — После чего поднял старика за шиворот и ремень, качнул и опустил головой прямо в горящий камин. Седые волосы затрещали и вспыхнули, и комната быстро начала заполняться запахом горелой человеческой плоти.
— Не было тут никакого убийства, — сказал Тень. — Это была чистой воды самозащита.
— Я знаю, что это было такое, — не допускающим возражений тоном сказал Маллиган. Он уже переключился на разбросанные по комнате тлеющие поленья. Пододвинув одно из них ногой вплотную к дивану, он взял со стола старую газету, местную «Лейксайд ньюс», разодрал на отдельные страницы, смял и бросил на полено. Газета мигом обуглилась и занялась ярким пламенем.
— Валим отсюда! — сказал Чэд Маллиган.
Пока они шли через дом, он на ходу открывал окна, а потом выпустил собачку замка на наружной двери и захлопнул ее за собой.
Тень, как был, босиком, прошлепал за ним к патрульной машине. Маллиган открыл для него пассажирскую дверцу, Тень залез внутрь и вытер ноги о резиновый коврик. Потом надел носки, которые почти успели высохнуть.
— Сейчас купим тебе какую-нибудь обувку у «Хеннинга», — сказал Чэд Маллиган.
— И много ты слышал, пока стоял под дверью? — спросил Тень.
— Вполне достаточно, — ответил Маллиган. А потом добавил: — И половины бы хватило.
До «Хеннинга» они доехали в полном молчании. Припарковав машину, начальник местной полиции спросил:
— Нога какого размера?
Тень ответил.
Маллиган ушел в магазин. Вернулся он с парой толстых шерстяных носков и парой кожаных сапог.
— Не осталось у них больше ничего на твой размер, — сказал он. — Если, конечно, тебе не нравится ходить в резиновых сапогах. Я подумал — вряд ли.
Тень натянул носки и сапоги. Как раз по ноге.
— Спасибо, — сказал он.
— Ты на машине? — спросил Маллиган.
— Оставил ее на подъездной дорожке к озеру. Возле моста.
Маллиган завел машину и вырулил с парковки при «Хеннинге».
— А что там у тебя с Одри? — спросил Тень.
— Через день после того, как тебя увезли, она сказала, что я ей нравлюсь, но только как друг, а больше между нами ничего и быть не может, потому что мы все-таки родственники, и все такое. И уехала обратно в Игл-Пойнт. Разбила мое и без того, блин, штопаное сердце.
— Оно и понятно, — кивнул Тень. — Ты пойми, тут на самом деле ничего личного. Просто Хинцельманну она здесь была уже без надобности.
Обратно они ехали мимо дома Хинцельманна. Из трубы столбом валил густой белый дым.
— Она и в город-то приехала только потому, что он этого хотел. А ему она была нужна, чтобы избавиться от меня. Я привлекал слишком много внимания, и ему это не нравилось.
— Я думал, что я ей нравлюсь.
Он остановился рядом с машиной, которую Тень взял напрокат.
— И что теперь будешь делать? — спросил его Тень.
— Не знаю, — ответил Маллиган. Загнанное выражение, которое не покидало его лица с того момента, как Тень увидел его в доме у Хинцельманна, слегка смягчилось и стало более человеческим. Но и озабоченности прибавилось. — По моим соображениям, путей у меня несколько. Либо я, — он соорудил из двух пальцев подобие пистолетного ствола, сунул их себе в рот и тут же вынул, — пущу себе в башку пулю. Либо подожду еще пару дней, пока лед не сойдет, привяжу к ногам бетонную чушку и сигану с моста. Есть еще, конечно, таблетки. Говно, одним словом. Надо будет, наверное, отъехать куда-нибудь подальше, в лес. И там уже наглотаться. Не хочу вешать весь этот гемор на кого-то из своих ребят. Пусть окружные парятся, правильно?
Тень вздохнул и покачал головой.
— Ты не убивал Хинцельманна, Чэд. Он умер уже очень давно, и очень далеко отсюда.
— Спасибо за то, что ты мне все это говоришь, Майк. Но я его убил. Я застрелил человека как нечего делать, а потом замел за собой следы. И если ты спросишь меня, зачем, за каким хреном я это сделал, боюсь, на этот вопрос я тебе ответить не смогу.
Тень положил руку на локоть Маллигану.
— Хинцельманн был хозяином этого города, — сказал он. — Не думаю, что в сложившейся ситуации у тебя был выбор — что делать и чего не делать. Наверняка он сам привел тебя к своей двери. Он хотел, чтобы ты все это услышал. Он тебя запрограммировал. Должно быть, другого способа уйти отсюда у него не было.
Выражение лица у Маллигана ничуть не изменилось. Тень понял, что из всего, что он тут сейчас наговорил, полицейский не слышал практически ни единого слова. Он убил Хинцельманна, устроил ему погребальный костер, а теперь, выполняя последнюю волю покойного, пойдет и покончит с собой.
Тень закрыл глаза, пытаясь припомнить, где у него в голове расположено то самое место, в которое он попал, когда Среда попросил его вызвать снег: то самое место, откуда можно было переместиться в чужое сознание, — а тем временем изобразил на лице улыбку и сказал:
— Ладно, Чэд. Брось ты все это.
В голове у этого человека клубилась туча, темная и недобрая, и Тень почти воочию эту тьму увидел, а увидев, сконцентрировался на ней и представил, что она пропадает, рассеивается, как утренняя дымка под солнцем.
— Чэд! — Он уже чуть ли не орал на полицейского, пытаясь пробиться сквозь это облако. — Этот город скоро станет совсем другим, ты это понимаешь? Он перестанет быть единственным хорошим городом в депрессивном регионе. И будет куда больше похож на все остальные города в этой части страны, чем сейчас. И проблем прибавится, Чэд. Люди начнут терять работу. И голову тоже начнут терять. И причинять друг другу боль. И прочее дерьмо в том же роде. Им очень пригодится хороший и опытный начальник полиции. Ты нужен этому городу, Чэд!
А потом он сказал:
— А еще ты нужен Маргарет.
Что-то изменилось внутри грозового облака, которое клубилось в голове у Маллигана, и Тень эту перемену почувствовал. И он начал
— Она ждет тебя, Чэд, — сказал Тень и, еще не успев договорить фразу до конца, понял, что это правда.
