- Прости, Мильдред, за своей болтовней я забыла о самом главном. Они собираются пожениться.
- Вот как... Мой муж.., мой бывший муж обладает, по-видимому, качествами, которые до сих пор скрывал.
- Она поддерживала его в самые трудные минуты. Харви многое довелось пережить, - заметил Филип.
- Да, - поддакнул Фардаль, - фирма была на грани краха. Он даже приходил ко мне просить взаймы.
- Настоящий роман, как в книгах! - вздохнул Филип. - Она получила от деда миллион долларов, но продолжает работать у Харви.
- Друзья мои, - воскликнула Мильдред, не в силах больше этого выносить, давайте вместе пообедаем. Вы ведь присоединитесь к нам, мистер Фардаль? Пожалуйста, закажите угловой столик в 'Отель де Пари'.
Фардаль повиновался. Побыть с Мильдред наедине снова не удастся, ему придется платить за обед, но все гости принадлежали к высшему обществу Лондона, и он уже видел свое имя в газетах.
После обеда Мильдред села писать письмо. Оно стоило ей много времени и размышлений, но результат ее удовлетворил:
'Милый, Харви!
В последнее время я очень много думала о тебе, и мне страшно жаль, что дела и заботы крадут все твои силы. Мое решение развестись с тобой было принято слишком поспешно. Я предлагаю тебе прекратить процесс и приехать на несколько дней ко мне, на мою виллу, и мы начнем новую жизнь. Если это потребует жертв, я принесу их, лишь бы, мы снова были вместе.
Надеюсь, мой милый Харви, что тебе доставит столько же удовольствия читать это письмо, как мне - писать его. С нетерпением жду ответа.
Всегда твоя,
Мильдред.'
Она отослала письмо, и остаток дня хорошее настроение не покидало ее. Фардаль отвез ее в Канны, где она выиграла на его ставках изрядную сумму.
- Герберт, милый, мы можем поужинать здесь, а потом вернемся домой. Это вознаградит вас за обед. Пэт - глупая, злобная кошка, и я не верю ни единому ее слову о Харви и этой.., особе.
- Но Филип все подтвердил.
- Да они просто сговорились! Пэт ненавидит меня и влюблена в Харви. Впрочем, это старая история... Так где мы ужинаем?
- Где хотите, главное, что мы наконец-то будем вдвоем.
Приподнятое настроение Мильдред продержалось недолго. Несколько дней она с лихорадочным нетерпением ожидала ответного письма и совсем перестала обращать внимание на Фардаля. Его сорок тысяч в год уже не казались ей слишком привлекательными, так он ей опротивел.
Вместо письма пришла телеграмма. Она вскрыла и медленно прочла ее.
'Твое письмо очень удивило меня. Развод уже подтвержден. Сегодня утром я обвенчался. Желаю тебе всего хорошего. Харви.'
Телеграмма выпала у нее из рук. Несколько мгновений она сидела, не шевелясь. Потом обессиленно опустилась на подушки.
Итак, остается только Фардаль. Что ж, лишние четыре тысячи в год ей не повредят, а муж.., что муж? В конце концов, ну что такое муж? Надоест - она найдет другого.
Горничная приготовила ей голубое платье. Это был любимый цвет Фардаля. Мильдред вызвала массажистку, затем приняла ванну, выпила кофе и тщательно оделась. Ровно в обещанный час она вошла в 'Кафэ де Пари' и встретила Фардаля многообещающей улыбкой.
- Герберт, давайте присядем, у меня для вас новости.
- Новости? - насторожился Фардаль, отлично знавший, что от этой женщины можно ждать всего, что угодно.
- Хорошие новости. Мой развод утвержден. Я свободна.
- Черт побери, да это же просто чудесно!
- Я прощаю вашу грубость, поскольку это действительно неожиданность. Я рада за вас. Вы были очень терпеливы, мой дорогой. И я вам страшно за это благодарна.
- Вы свободны! И можете делать все, что захотите?
- Абсолютно все. Как только придут бумаги, мы можем обвенчаться.
- Поедем в Париж! Там подобные вещи устраиваются намного быстрее. Мы можем отправиться сегодня же, а завтра обвенчаться в посольстве. Потом вернемся сюда, или проведем пару недель в Биарице.
- Но, дорогой Герберт, сначала следует покончить с делами.
- С делами??
- Рента, - тихо напомнила она.
- Из-за этого нечего терять время, - раздраженно воскликнул он. - Вы что, мне не верите? Раз я обещал четыре тысячи в год, то дам их. Но ждать я больше не намерен. Не перегибайте палку, Мильдред, мое терпение может лопнуть, Тише!
- Да это кого угодно может вывести из себя! Немедленно прикажите горничной уложить ваши вещи. Мы едем в Париж.
- Да постойте вы, торопыга этакий! Можно обсудить с вами один финансовый вопрос?
- Хорошо, только покороче.
- Вы зарабатываете сорок тысяч в год. И считаете, что при таком доходе четыре тысячи ренты для жены достаточно? А Ривьера? А приемы? А платья, наконец? Вы слушаете меня?
- О да, и с большим интересом. Продолжайте.
- Так вот, я и подумала, что вам следовало бы дать мне восемь тысяч в год. И я обещаю: в вашем доме будет вращаться высшее общество, а ваша жена станет самой шикарной дамой в Париже и Лондоне.
- Вам, я вижу, не чужд подход кокотки. Я же не на содержание вас беру, а замуж!
- Фу, как вы грубы!
- Правда не может быть грубой. Но оставим пока вашу ренту в покое. Вы согласны завтра же венчаться со мной в Париже?
- К чему такая спешка? Вы же знаете, как эти адвокаты вечно все затягивают... Я выйду за вас в тот день, когда получу документы на ренту.
- Ясно. Я ждал вас целый год, Мильдред. Для мужчины это просто безумие.
- Но ваше ожидание закончилось! Разве вы не рады?
- Брачный контракт будут составлять как минимум две недели.
- Что поделаешь! Если вы настаиваете, я сегодня же отправлюсь с вами в Париж, но ваши адвокаты должны немедленно приступить к делу. Когда же формальности будут завершены, мы обвенчаемся.
- Я хочу венчаться завтра, - упрямо повторил он.
- Это исключено. Велите уложить свои вещи. Я еду к себе и через полтора часа вернусь.
- Хорошо.
Он проводил ее до автомобиля. Вернувшись, Фардаль действительно приказал слуге уложить чемоданы, а сам сел писать письмо.
Когда через два часа Мильдред, в великолепном дорожном костюме, вернулась назад, портье протянул ей конверт. Она узнала почерк Фардаля, вскрыла письмо и прочла:
'Дорогая Мильдред!
Мое терпение иссякло. Вы самая эгоистичная женщина в мире, бесчувственная и бестактная. Вы корыстолюбивее любого лавочника в Сити! Я любил вас, и малейшего проявления благородства с вашей стороны было бы достаточно, чтобы сохранить мою любовь. Достаточно было простого дружеского рукопожатия, я не говорю уж о поцелуе! Но ждал я напрасно. Мне это осточертело. Когда вы вернетесь, меня уже здесь не будет. Прощайте навсегда.
Герберт Фардаль.'
Мильдред в ярости скомкала письмо, но давать волю гневу было неприлично вестибюль отеля кишел знакомыми. Пэт Малинсон отвесила ей издевательский поклон.
- Держу пари на пять фунтов, - шепнул Пэт Филип, - что он оставил ее ни с чем.
***
Прошло два года. В Монте-Карло начался новый зимний сезон. Поздно вечером в 'Кротоне' сидела небольшая компания. Там было три молодых пары - Харви и Грейс, Пэт и Филип, Джек и Софи. К ним подошел француз и поздоровался с Бартлетом, который представил его остальным как своего старого знакомого.
