– Что скажешь? – удивилась Ковалевская. – Нет, этот Верховский оказался милейшим человеком!
– Мне хочется поехать, мама! – тихо сказала Надя, боясь выдать свою радость от перспективы такой чудесной встречи.
– Что ж, идея заманчивая, но надо сначала узнать у доктора, можно ли тебе уже завершать лечение, и испросить разрешение отца. Да и денег у нас для такой поездки маловато!
Доктор констатировал, что приятные новые впечатления пойдут барышне только на пользу.
Василий Никанорович телеграфировал, что препятствий чинить не станет и к тому же выслал денег.
Надя расцвела просто на глазах. От былой хандры не осталось и следа. Она пребывала в величайшем восторге и торопила мать скорее ехать. Накануне отъезда из лечебницы ее застало письмо Роева. Жалобное, печальное. Владимир уже не пытался скрывать свою тоску. Девушка отбросила его с досадой. Она представила себе двух мужчин, получивших телеграммы. Восторг и радостное ожидание Евгения, и глухую боль Владимира.
Верховский, как и договаривались, встретил Ковалевских на вокзале и отвез в хорошенькую чистенькую гостиницу, где снял для них просторный номер. Катерина Андреевна осталась чрезвычайно довольна его предупредительностью и заботой. Она предвкушала нечто особенное от общения с молодым красавцем. Надя тоже чего-то ждала, но чего, и сама не знала. Пусть все течет само собой. Она просто вкусит прелесть жизни, пусть не вместе, но хотя бы рядом с любимым человеком, чтобы потом навеки погрузиться в пучину скучного семейного бытия с немилым суженым.
Париж захватил женщин, вскружил им головы, взбаламутил чувства. Какой прок описывать Париж, если не видал! Сплошной восторг!
На каждом шагу какая-нибудь знаменитая достопримечательность. И везде надобно побывать, чтобы потом рассказывать в гостиных, детям и внукам. Невозможно не посетить Лувра, собора, Парижской Богоматери, Елисейских полей, сада Тюильри, романтического Монмартра, живописной Сены, Будонского леса, Версаля! То, о чем читал в книгах, у Гюго, Дюма, Жорж Санд. Словом, голова кругом! А еще магазины, парижские моды, лавки, кафе, рестораны! Притом нельзя забывать и о светском общении. Катерина Андреевна, как всегда, оказалась очень предусмотрительной, взяв с собой все необходимые наряды, чтобы чувствовать себя соответственно своему достатку и положению. Она заставила Надю выходить в парижский свет в роскошных платьях и драгоценностях. Причем на девушке красовались не только подарки жениха. По случаю помолвки и в связи с грядущим переходом в статус светской дамы, мать передала ей часть фамильных драгоценностей.
Верховский превзошел сам себя. Он оказался превосходным гидом, знатоком живописи, к месту цитировал великих мыслителей или известных поэтов, чем совершенно потрясал обеих женщин. В гостиных ему не было равных в остроумии, в глубине рассуждений, при этом он еще прекрасно танцевал и музицировал. При этом он незаметно и исподволь подавал едва различимые знаки старшей Ковалевской, которые она расценила как приглашение к тайному и бурному роману вдали от супружеского ложа. Катерина Андреевна раздумывала, как бы это все провернуть половчее и так, чтобы простодушная девочка ничего не замечала. Надя действительно не замечала тонкого флирта матери и Евгения.
И если бы она узнала о постыдных сладострастных мечтаниях Катерины Андреевны, то пришла бы в ужас или просто не поверила. Но и сама Ковалевская пребывала в полной слепоте. Она совершенно и не подозревала о том, что прямо на ее глазах стремительно набирает силу безумное чувство между ее девочкой и Верховским.
Воистину, лицом к лицу лица не увидать!
Надя же в свою очередь чувствовала, что Евгений близок к какому-то важному решению. Они почти не оставались наедине и мало говорили о своих чувствах, но им и не надо было ничего говорить. Достаточно взгляда украдкой или чуть более сильного пожатия руки.
Однажды, когда Ковалевские, а вместе с ними и Верховский оказались приглашенными к русскому консулу, молодым людям удалось поговорить. Катерина Андреевна, неизменно имевшая успех, была ангажирована почти на весь вечер хозяевами. Надя и Евгений временно исчезли из-под ее внимательного ока, затерявшись в толпе гостей. Они стояли рядом с отстраненно-равнодушными выражением лиц, перебрасываясь, как казалось со стороны, отдельными фразами. Обычная беседа на балу. На них никто не обращал внимания. Лучше всего прятаться у всех на виду!
– Надежда Васильевна, я по приезде говорил вам уже, что прибыл в Париж по семейным делам. Я по всей Европе гоняюсь за своей супругой с целью уговорить ее на развод. И тут мне удалось свидеться с ней. Самое удивительное, что на сей раз она благосклонно выслушала меня и не отказала. В скором времени мы начнем готовить бумаги, а потом, Бог даст, и до процесса дело дойдет! Передо мной замаячил призрак свободы!
Он пока иллюзорен, но ведь это шанс! Поэтому я с отчаянием думаю о том, что в тот миг, когда я освобожусь от ненавистных пут, вы пойдете под венец с Роевым! И будете для меня недоступны!
