проводимые без надзора воспитательницы, и все принялись увлеченно болтать.
Преподаватель был просто в отчаянии:
— Девочки! Нельзя же столько разговаривать!! Будьте серьезнее!!!
И хотя «девочки», среди которых были и мальчики, очень любили и уважали своего преподавателя, поделать с собой ничего не могли. Главной темой стало то, что Владимир и Ден Фокс прислали Джулии и Николетте письма. Потом разговор перешел на Экебота, который явно ухаживал за Дианой. А то, что Пьер за завтраком предложил Марте нарисовать его портрет, было расценено, как пустая шутка, и не обсуждалось.
— Ну почему бы вам не поговорить про искусство!!! — молил преподаватель.
В последующие дни Николай Леонидович придумывал разные способы восстановить дисциплину. Начал он с чтения лекций, справедливо рассудив, что мешать ему не будут. И вот: «Картину надо рисовать сразу всю. Если заниматься чем-то одним, например, яблоком в многофигурном натюрморте, то окажется, что нарисованный с превеликой тщательностью фрукт вырезан и наклеен. Создавайте целостный образ. Вещи не просто находятся в интерьере — они живут в нем. Предметы не просто стоят рядом — они общаются…»
Лекции не позволяли курировать процесс рисования, и Николай Леонидович стал устраивать своеобразные семинары. Усевшись за очередной мольберт, он мог спросить, обращаясь к аудитории:
— Итак, кто скажет, что такое цветотон?
— Это тон цвета!
— Марта, Марта… В целом, конечно, верно. Но попробуй дать более развернутое и четкое определение.
Культурная жизнь Грет-Лоттского замка терпела крах.
— Я принял решение поделить вашу группу на две! — не сдавался Николай Леонидович. — Думаю, это ограничит ваше общение!
Часть грет-лоттцев, послушно улыбаясь, сложили мольберты и двинулись в коридор. Потом вернулись за стульями, на которых размещались художественные материалы. Не обошлось без маленьких происшествий. У Хельги упала банка с грязной водой. Минут десять ученики мыли пол.
Николай Леонидович перенес одну из постановок в коридор, но княжна задумчиво смотрела куда-то в сторону.
— Марта, вы поняли задание? — учитель уже немного сердился.
Девушка кивнула.
— Я бы советовал начинать без промедления! Марта снова кивнула, но потом спросила:
— А можно, я буду рисовать коридор?
— Что?
Марта смотрела в длинный коридор, сужающийся по всем законам перспективы. Его срединная часть была темной из-за закрытых в башни дверей. Зато в самом конце был свет, льющийся из распахнутого окна. Преподаватель проследил направление зачарованного взгляда:
— Можно! На все — сорок минут.
25.
После отбоя Пьер пришел к Марте. Еще утром после памятного объяснения он предложил княжне нарисовать его портрет. И вот уже молодой человек пробирается через планшеты, кувшины с засохшими цветами и прочими предметами мастерской. Он усаживается на стул и складывает руки на коленях.
Марта тем временем разбирает перемешавшиеся мелки пастели. Первый ряд в коробке начинался белым, потом цвет плавно перетекал в светло-желтый холодного оттенка и уходил в оранжевый, который наливался багрянцем и превращался в фиолетовый.
Второй ряд мелков шел от салатного, постепенно темневшего до цвета летней зелени и через окраску морских глубин переходящего в синий и голубой. Третий ряд содержал цвета охристые и коричневые, серые и черные.
Вдохновенно закончив раскладывать мелки, Марта подняла глаза. Пьер в упор смотрел на нее. Так рисовать было бы невозможно!
— Поверни, пожалуйста, голову в сторону шкафа! — попросила княжна.
Молодой человек послушно выполнил указание. Теперь его лицо было повернуто в классические три четверти, однако глаза по-прежнему смотрели на девушку. Это уже требовало значительных усилий. Пьер жилостливо произнес:
— Ты хочешь, чтобы я окосел?
— Нет! -засмеялась княжна. — Я хочу, чтобы ты выучил название книг на второй полке!
— А почему ты рисуешь пастелью?
— Мне очень нравится этот материал. В последний год, что я рисовала гуашью, я добавляла во все смешиваемые цвета столько белил, что еще немного и рисование утратило бы всякий смысл.
Марта прищурилась, оценивая ракурс. Затем простым карандашом стала набрасывать контуры на тонированной бумаге. Княжна не любила делать эскизы. Она была уверена, что логика композиции меняется в зависимости от площади листа. Конечно, не всегда удавалось сразу добиться идеального расположения, но откладывая один лист, она брала другой, точно такого же размера. И со второго раза обычно все хорошо удавалось.
Сейчас не получилось и с третьего…
Раскрасневшаяся от неудачи, Марта принялась нервно откалывать лист от планшета.
— Слушай, а можно я посмотрю? — попросил Пьер.
Марта отрицательно качала головой. На трех «запоротых» листах были удачные моменты, но ухватить чего-то самого главного так и не удалось.
26.
Молодой человек предложил девушке прогуляться. С большими предосторожностями они покинули замок, в котором всем надлежало спать.
Выполняя просьбу Пьера, Марта начала рассказ об его отце:
— Когда Дэвиду исполнилось пятнадцать лет, в Королевскую Школу Изобразительного Искусства, где он учился, приняли новую преподавательницу. Ее звали Калерия Дорнвилль, ей было двадцать два года. Несмотря на значительную разницу в возрасте, они полюбили друг друга.
Уже на второе занятие князь буквально ворвался. Не сразу заметил присевшую к кому-то за стол Калерию и прямо крикнул: «Где?! Где она?!» Боялся, что произошли какие-то изменения в расписании… Дэвид выбрал Калерию в качестве руководителя. Вместе они работали над курсовым проектом «Жизнь формы». Он остался незавершенным. Но у меня есть его репродукции. Это что-то потрясающее! По этим работам можно реконструировать всю историю их взаимоотношений! А так мало, что известно.
Марта замялась:
— Был какой-то скандал. Калерия уехала из Школы. Больше ее никто не видел. Дэвид тоже покинул дворец. В своем одиноком странствии он часто не бывал одинок…
— Может, он хотел, чтобы Калерия все время слышала о нем? — предположил молодой человек.
Девушка пожала плечами. Эта история уже не занимала ее. Самое главное, что сейчас она идет рядом с Пьером. Сейчас он обернется. В его глазах она прочтет мольбу и обожание. Его руки…
— Я скоро уезжаю, — сказал Пьер.
— Как? Почему?
— Скоро восемь лет, как погиб граф де Кресс. Назначение восприемника было отложено на такой срок до выяснения всех обстоятельств. Про Оливье так ничего и не поняли, но за это время объявилось такое
