советских истребителей, неожиданно появившаяся над оккупированным селом. Увидев их, палачи разбежались, а красноармеец, воспользовавшись этим, скрылся в недалеком лесу и затем выбрался к своим...
Принесли оттиск небольшой заметки под заголовком 'Отомстить!'. В текст заверстана фотокопия паспорта Екатерины Михайловны Михайловой, девушки-акушерки из деревни Большое Панкратове. На паспорте пятна крови. Тут же выдержка из протокола допроса пленного немца, признавшегося, что девушка была изнасилована и убита в его роте. Под этими обличительными документами несколько гневных строк:
'Вот история Екатерины Михайловны Михайловой, русской девушки, которой было от роду восемнадцать лет. Эту историю должны узнать все люди нашей страны... Страшные, подлые существа. Они ее обесчестили и убили - нашу дочь, сестру... Есть чувства, для которых нет слов. Да и слова здесь не нужны - пули. Отомстим за товарища Михайлову! Отомстим за все!'
Я сразу угадал, чьи это строки. Пригласил Эренбурга.
- Илья Григорьевич, это вы писали?
- Я.
- А почему нет вашей подписи?
Илья Григорьевич повел плечами:
- Какое это имеет значение?..
С молчаливого согласия писателя я поставил под заметкой его имя и фамилию. Авторитет Эренбурга в войсках растет день ото дня. И хотелось, чтобы его имя чаще появлялось на страницах газеты.
Евгений Габрилович прислал корреспонденцию 'Кровавые убийцы'. Он был на допросе сбитого немецкого летчика Конрада Лейдерлинга.
В полевой сумке у него обнаружили ворох фотографий. Гитлеровские молодчики любили фотографироваться даже при свершении самых гнусных поступков. Габрилович отобрал из фотоколлекции Лейдерлинга четыре снимка. На первом - торжественный выпуск школы летчиков. Горделивые, самодовольные рожи. Дата - декабрь 1937 года. Вторая фотография сделана из кабины самолета, расстреливающего беззащитную толпу. Под снимком подпись: 'Смерть полякам! Сентябрь 1939 года'. Третье фото - тоже из кабины самолета бомбежка города. Пожары. Клубы дыма. Подпись на обратной стороне: 'Смерть англичанам! Декабрь 1940 года'. На четвертой фотографии - кривая улица в бедной деревне. Вдоль нее тянутся телеграфные столбы. К одному из них привязан человек, обнаженный до пояса. В нескольких шагах от него стоит с револьвером в руках сам Лейдерлинг. Он зажмурил левый глаз, целясь в свою беспомощную жертву. Его же рукой сделана подпись: 'Смерть сербам'. Дата не обозначена.
У этого летчика-изувера отобрали фотоаппарат, заряженный не початой еще кассетой. Он намеревался запечатлеть свои злодеяния и на советской земле. Не успел. Его сбили как раз в те минуты, когда он расстреливал с воздуха женщин и детей одного нашего колхоза.
14 августа
Начали печатать цикл статей начальника танкового отдела редакции Петра Илларионовича Коломейцева. С этим автором редакция связывала большие надежды. Почему?
Не только потому, что Коломейцев досконально знал тактико-технические данные и способы боевого применения своего рода войск, игравшего такую видную роль в развернувшихся сражениях. И даже не потому, что к этому добавлялась основательная подготовка общевойскового командира. Коломейцев выделялся еще особым, я бы сказал - глубоко аналитическим складом ума. О том свидетельствовал сам приход его в 'Красную звезду', далеко не обычный.
В разгар гражданской войны в Испании наша газета, естественно, публиковала немало материалов о тех сложных и грозных событиях, предвещавших схватку с фашизмом в мировом масштабе. Материалы эти стекались в редакцию со всего света и из самых разных источников. Но никто, конечно, не рассчитывал получить капитальный обзор боевых действий в Испании из небольшого в то время украинского городка Проскурова, от какого-то безвестного капитана П. Коломейцева.
Редакция заинтересовалась автором. Он оказался командиром танкового батальона. Сам в Испании не был. Никакими особыми источниками о происходивших там событиях не располагал. Пользовался только доступными всем газетными и журнальными публикациями, но сумел глубоко осмыслить общеизвестные факты, профессионально оценить их и высказать по ним свои далеко не ординарные соображения.
Обзор напечатали. Затем последовали другая, третья не менее интересные статьи того же автора, после чего Коломейцев и был переведен в 'Красную звезду'.
Талант Коломейцева как военного журналиста с особой силой проявился в годы Великой Отечественной войны. Уже в самом ее начале Коломейцеву было сказано:
- У нас есть кому писать корреспонденции. Очерки - тоже. С этим мы как-нибудь справимся. Перед вами же ставится иная задача: поездите по фронтам, пообщайтесь с боевыми офицерами и генералами, вникните в работу штабов, внимательно присмотритесь к тактике противника, к опыту наших войск и напишите статьи на самые животрепещущие темы. А таких тем много.
Сказать откровенно, эта мысль была навеяна одной из бесед с Георгием Константиновичем Жуковым. Однажды он, не знаю даже почему, горячо стал убеждать меня, редактора, какими широкими возможностями, какими преимуществами располагает в этом отношении газета:
- Нельзя рассчитывать, что наши операторы или другие штабные офицеры, перегруженные повседневными заботами по управлению войсками, смогут быстро 'переварить' все новое, что выявляется на поле боя, обобщить эти новинки и сделать достоянием каждого бойца и командира. А вот 'Красная звезда' может здесь многое сделать...
Вспоминаю также аналогичные высказывания командующего артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронова.
- Когда мои офицеры, - как-то объяснил он мне, - бывая в действующей армии, подмечают что-то новое или какие-то недостатки, они сначала обсуждают их между собой, потом докладывают свои выводы и предложения 'по команде'. Начинаются новые обсуждения... Это неплохо. Но сколько уходит времени! И мне сплошь да рядом случается принимать решения по этим предложениям уже тогда, когда обстановка существенно изменилась. Военным журналистам проще: передал в редакцию материал, на второй день он опубликован и его уже читают на фронте...
Я, конечно, согласился с Николаем Николаевичем. К тому времени нас окончательно убедили в этом выступления Коломейцева. Более месяца пробыл Петр Илларионович на Центральном и Брянском фронтах. Писать не спешил. Да и мы не торопили его - набрались терпения. По крупицам, по зернышку накапливал он интересный материал. Накопил немало. А когда вернулся в редакцию, рассказал много важного и любопытного.
Особенно запомнился его рассказ о так называемых 'психических' атаках немецких автоматчиков.
- В основе тактики немецкой пехоты, - говорил он, - лежит огонь и движение, причем пехота всегда стремится завершить бой с помощью огня, не прибегая к рукопашной схватке. И днем и ночью немцы с дальних расстояний открывают бешеный огонь из автоматов. Двигаясь по дороге, они строчат из автоматов по кустарникам, по пшеничному или ржаному полю, а то и просто в воздух. Немцы исходят из таких соображений: путь пехоте проложат танки, а ей придется лишь очищать захваченную местность, расстреливая из автоматов деморализованного неприятеля. Так они и воевали на Западе. Но на нашем фронте получилось иное. Части Красной Армии отрезают пехоту от танков, и она вынуждена действовать лицом к лицу с советскими стрелками...
На Западе немцы часто делали ставку на 'психические' атаки. А что получилось на советско- германском фронте, хорошо известно.
Коломейцев был свидетелем такого эпизода. Прибыл он в батальон капитана Богдарина, державшего переправу на реке. Как раз в тот день, когда там разгорелся жаркий бой. Противник не раз пытался захватить переправу, но все его атаки были отбиты. Вот и в этой очередной атаке появились три грузовика с пехотой. Из кузовов машин выскочили солдаты.
Построившись в шеренгу, локоть к локтю, они тут же, выставив вперед автоматы, открыли огонь, пытаясь продвинуться вперед. Весь этот спектакль проходил на глазах наших пулеметчиков, и те, естественно, пустили в ход свое оружие. Шеренга немцев быстро поредела, и они повернули назад. Вскоре из леса примчалось еще шесть машин с пехотой. Вражеские солдаты двигались вперед в таком же плотном построении, стреляя на ходу 'с бедра'. И эта атака была отбита. Так что, как говорили наши бойцы, 'психическая' не прошла...
Стоит также привести рассказ Коломейцева о так называемых кочующих минометах.
- Минометный огонь, - объяснял Коломейцев, - у немцев используется широко. В течение нескольких дней я наблюдал за действием минометной группы противника. В первое время казалось, что на фронте действует огромное количество минометов. Вот разрывы мин видны на участке одной из рот, спустя полчаса минный шквал уже бушует в другом месте. Затем следует пауза, и минометный огонь вспыхнул на третьем участке. Присмотрелись мы внимательно и поняли, что стреляют всего лишь одна или две группы минометов, но они кочуют по фронту с одной позиции на другую. Делается это не только в целях маскировки, а главным образом для того, чтобы создать впечатление массовости огня.
Рассказал также Петр Илларионович о том, какую тактику применяют артиллеристы, чтобы накрыть эти кочующие минометы... Словом, было о чем написать. Коломейцев сразу же уселся за статьи. И вот сегодня на страницах газеты под рубрикой 'Заметки о тактике врага' появилась его первая статья 'Слабые стороны фашистской пехоты'. За ней будут напечатаны 'Некоторые приемы немецкой артиллерии', 'Как ликвидировать танковый прорыв' и другие.
Статьям этим было несколько тесновато в рамках
